В настоящее время Китайская Народная Республика разделена на 23 провинции, пять автономных районов и четыре города центрального подчинения. Тибетский автономный район — один из пяти автономных районов; район национальной автономии, где основную часть населения составляют тибетцы.
|
Тибет
Крыша Мира
Отдых в Тибете можно отнести к одному из самых интересных путешествий на земном шаре.
Тибет является самой высокогорной территорией на нашей планете и потому известен как Крыша Мира. Так, средняя высота составляет 4880 м над уровнем моря, а Лхаса, столица страны, находится на высоте 3650 м. Город Каерх (4570 м) в западном Тибете считается самым высоко расположенным городом мира.
В течение нескольких столетий Тибет был закрыт для иностранцев. Это было вызвано и труднодоступностью Тибета и политикой, как тибетских правителей, так и Китая. Тибет был изолирован от внешнего мира также высокими горными грядами, и по этой причине тибетцев часто называли отшельниками.
Лишь в 1984 году Тибет был открыт для посещения, и появилась реальная возможность посетить эту уникальную страну.
География и климат
Тибет расположен в самом сердце Азии, между Китаем и Индией , имеет общие границы с Непалом, Индией, Бутаном, Мьянмаром и Сиккимом., и его общая площадь составляет более двух с половиной миллионов квадратных километров. Многие из великих рек Азии берут начало в горах Тибета: это Брахмапутра, Инд, Меконг, Салвин, Янгтсе.
В Тибете распространен горный климат с большими суточными колебаниями температуры, и большим количеством солнечного света. Разности температур между югом и севером Тибета являются очень значительными. Наиболее благоприятен климат в юго-восточных предгорьях Тибета. Также благоприятен климат в городах Лхаса и Шигадзе. В Лхасе среднегодовая температура составляет +8 °C, в Шигадзе +6,5 °C, а на севере, на Тибетском плато метров и в северной части Тибета, среднегодовые температуры ниже 0°С; эти области находятся в зоне вечной мерзлоты.
Большинство жителей Тибета живут в районе от Лхасы до Шигадзе и на восточной окраине Тибетского плато; северная, центральная, а также западная области Тибета малонаселены.
С 1950 года Тибет входит в состав КНР как Тибетский автономный район .
Лхаса — историческая столица Тибета и административный центр Тибетского автономного района.
Включение Тибета в состав КНР в результате военного вторжения остаётся сложным и противоречивым вопросом вплоть до настоящего времени.
В Дхарамсале (Индия) находится правительство Тибета в изгнании, главой которого до 2002 являлся Далай-лама XIV, один из самых узнаваемых и уважаемых людей в мире.
Время на Тибете опережает Московское на 5 часов.
Население, религия и язык
В Тибете живут народы, относящиеся к тибето-бирманской языковой группе. Тибетцы составляют абсолютное большинство населения. Из небольшого числа национальных меньшинств наиболее многочисленны китайцы. Сейчас их насчитывается около 80 тысяч (что составляет менее 4 %). Почти половина из них сосредоточены в Лхасе; это строители, врачи, учителя, обычно работающие по контракту. Население Тибета составляет до 2,2 млн человек.
Религия очень важна для тибетцев и оказывает большое влияние на все стороны их жизни
Самая ранняя тибетская религия Бон была основана Шенрабом Миво из Шанг-Шунга, что в Западном Тибете. С распространением буддизма влияние Бона уменьшилось, но и сегодня он процветает, имея активную общину среди тибетских беженцев, практикующих свою религию в Индии и Непале. Таши Менри, Юнгдрунглинг и Кхарна — были главными монастырями Бона в Тибете. Бон в течение всего времени своего развития заимствовал от буддизма очень многое. В свою очередь, буддизм взял многое из Бона.
Буддизм стал государственной религией в Тибете в седьмом веке. Под покровительством царей он распространился по всему Тибету. С учреждением власти Далай-лам, в 1642 г., в течение трех с половиной столетий десять Далай-ламы осуществляли духовное и светское управление Тибетом.
Буддизм «в корне изменил ход истории Тибета
В 50-е годы в Тибете было более 6259 монастырей, в которых жили почти 600000 монахов и монахинь. В этих религиозных центрах были размещены десятки и тысячи статуй, религиозных предметов, сделанных из золота, серебра и других металлов и украшенных драгоценными камнями.
Кроме буддийских текстов, в них хранились труды по литературе, медицине, астрологии, искусству, политике и т.д. Они действительно были «сокровищницами» тибетского народа.
В течение веков высокообразованные тибетцы изучали, сохраняли, практиковали, распространяли и учили эту религию, показывали ее значимость народам Азии и делились своей культурой.
Исповедующие буддизм, индуизм, джайнизм , а также последователи религии Бон, совершают Коры — паломничества вокруг святых мест. Одна из самых сложных Кор проходит вокруг горы Кайлас. Путь составляет 53 км в высокогорной местности и занимает в среднем 3 дня. Несмотря на сложность пути — это главная азиатская Кора. Считается, что Кора вокруг Кайласа, совершенная 108 раз, помогает достигнуть освобождения — нирваны. Примечательно, что буддисты проходят Кору по часовой стрелке, а паломники религии Бон — против.
Все монастыри Тибета сейчас контролируются Комитетами Коммунистического Демократического Управления. Члены этого комитета — китайцы, живут в монастырях и проводят в жизнь религиозную политику китайского правительства
С момента вхождения в состав Китая официальным языком на территории Тибета является китайский, однако делопроизводство разрешено вести на тибетском, также в начальной школе обучение зачастую ведётся на тибетском, с постепенным переходом на китайский язык к старшим классам.
Визовый режим
Для въезда в Тибет требуется наличие визы Китайской Народной Республики.
Отдельной визы в Тибет не существует, однако для иностранцев, независимо от того, из какой страны они прибыли, въезд возможен только при наличии официального туристического разрешения властей, которое выдает туристическое бюро Автономного района Тибета (Tibet Tourism Bureau), сокращенно ТАР. Поездка в Тибет в соответствии с законами КНР возможна лишь в составе группы туристов (не менее 5 человек) Проезд без разрешения на территорию Тибета невозможен.
Обмен валюты и чаевые
Официальной денежной единицей на Тибете является китайский юань или ренминби.
Слово «юань» на китайском языке означает «монета». Более правильное название китайской национальной валюты — ренминби .
Юань или ренминби обозначается как CNY, RMB¥, CN$
1 юань = 10 джиао = 10 фен
Официально чаевые в Китае запрещены, но их можно дать носильщику или за лечебный массаж в гостинице.
Национальная кухня и угощения
Основной продукт питания в Тибете — это ячмень, мука из поджаренных зерен которого называется цампой. Цампой называют также готовое блюдо из этой муки с добавлением масла яка и тибетского чая. Из муки также готовится тесто, которое скатывается в макароны или используется для пельменей, приготовляемых на пару и называемых момо. Мясные блюда готовятся по большей части из мяса яка, баранины или свинины, часто вяленое или тушёное со специями и картофелем. Горчица выращивается на Тибете, и поэтому её зерна хорошо представлены в его кухне. Масло яка, йогурт и сыр очень популярны, а хорошо приготовленный йогурт считается весьма престижным деликатесным продуктом. Повсеместно распространены чай с маслом яка и ячменное пиво, чанг (chhaang), имеющее сладкий и острый вкус.
Культура поведения и предосторожности
Главным условием пребывания в Тибете это соблюдение порядка и тишины.
На Тибете принято подавать милостыню ,особенно при посещении монастырей, в любых возможных для вас размерах. Даже одна или несколько монет мелкого достоинства, не имеющие для подателя принципиального значения, будут приняты с благодарностью, пожеланиями всяческих благ, и доставят только положительные эмоции. Не принято подавать деньги только детям. Считается, что это сбивает их с Пути, который у каждого человека свой в этом мире. Намного честнее будет поделиться с ними запасами сладостей. В случае, если дети представят на ваш суд свои изыскания в области искусства, форма и размер оплаты зависят полностью от вас.
Фотографировать можно при разрешении смотрителя , но иногда за это придется немного раскошелиться. В монастырях плата за фотосъемку в каждом из залов монастыря составляет порядка 10-15 китайских юаней, что соответствует 1,25-2 USD.
Никогда не покупайте сувениры, носящие оккультный характер, предназначение которых вам неизвестно. Наряду с относительно недавно созданными, могут попадаться и действительно достаточно старинные религиозные аксессуары, прошедшие “закалку” в обрядах и тайнодействиях. Поэтому в “непосвященных” руках они могут сыграть злую шутку. Нет бессмысленных или случайных предметов и знаков.
Левая рука, считается в Тибете “нечистой”. Прикасаться к буддистским святыням, передавать любые предметы незнакомым и малознакомым людям, раскручивать молитвенные барабаны необходимо только правой рукой.
Буддистские храмы, ступы, барабаны, камни, статуи святых принято обходить слева направо, т.е. по часовой стрелке.
Тибетцы очень дружелюбный и открытый народ. Практически все коренные тибетцы понимают обращение к ним на чистом русском языке, сопровождающееся лишь жестикуляцией и мимикой.
О воде
В силу большой высоты, на которой расположен Тибет, амебы и злостные бактерии здесь не выживают, поэтому безопасно использовать воду для приготовления пищи из рек и ручьев. Однако сырую воду пить не рекомендуется. Лучше всего запастись минеральной бутилированной водой, которую можно купить без проблем в любом уголке Тибета. Мясные продукты должны подвергаться термической обработке.
Интересные места и достопримечательности
Лхаса, название столицы Тибета, означает Священная земля на тибетском языке. Город расположен на высоте 3650 м и раскинулся по правому берегу реки Лхаса. Основан был во второй половине 6 в., когда великий король Сонгтсен Гампо перевес столицу страны из Чингва Тагтсе в Лхасу, которая уже почти полтора тысячелетия является духовным, политическим и экномическим центром буддистского королевства. Дворец Потала, Пабонка, Драгла Лугуг, Рамоче, монастыри Сера, Дрепунг и Ганден являются местами, особо почитаемыми паломниками.
Потала — бывший дворец королей и резиденция всех Далай Лама, создан лучшими тибетскими архитекторами в 640 г. по указанию короля Сонгтсена Гампо на вершине холма. Первоначальное строение дворца было разрушено в 9 в. и отстроено заново в 1645 г. во времена Пятого Далай Ламы. Отсюда открываются незабываемые виды священного города Лхасы. Дворец является как историческим и архитектурным памятником, так и политическим и религиозным центром Тибета. Во дворце Потала до 1959 г. размещалось правительство Тибета и резиденция Далай Лама. На 13 этажах строения размещается 1000 комнат, 10 000 часовен и 200 000 религиозных статуй. Восхищают своей архитектурой великолепные залы Красного и Белого Дворцов, крытые террасы резиденции Далай Ламы и обширный двор Деянг Шар. На территории дворца в храме Пхакпа Лхакханг находится священная для буддистов статуя Ария Локешвара. Здесь же располагается личный монастырь Далай Ламы, религиозная школа, кельи монахов, сокровищница и кладовые помещения.
Джокханг, старейший монастырь в Тибете. Лхаса впервые стала местом поклонения, когда король Сонгтсен Гампо построил в 647 г. храм Тсуглаг Кханг, известный как Джокханг. Сюда приходят верующие изо всех уголков Тибета, чтобы прикоснуться к священным статуям Джово Сакьямуни, изображающим Будду в 12-летнем возрасте и привезенным в свое время из Непала одной из жен короля Сонгтсена Гампо. Здесь находятся статуи самого короля и его жен — непальской принцессы Врикути Деви и китайской принцессы Венченг. Некоторые элементы храма сохранились со времени его постройки и воплощают в себе также элементы непальской и индийской архитектуры. Церемонии коронования реинкарнаций Далай Ламы и Панчен Ламы происходят в монастыре Джокханг.
Монастырь Сера — название означает «град» — был основан в 1419 г. одним из восьми учеников Тсонг Кхапа, основателя секты Гелугпа — Желтая Секта, и является одним из Шести Великих Монастырей (второй по величине в Тибете). Он входит в число наиболее сохранившихся монастырей региона. Расположен у подножия горы на северной окраине Лхасы. Святыней монастыря является 9-метровая статуя Будды Майтреи. Здесь проживает несколько сотен буддистских монахов. Тут же находится религиозный колледж, в котором во времена расцвета монастыря обучалось до 5 тыс. монахов изо всех уголков Тибета.
Монастырь Дрепунг находится в 10 км к западу от Лхасы на склоне горы Гьянпо Вузери. Это самый большой монастырь в Тибете, был основан в 1416 г. Представляет собой типичный монастырь буддистской секты Гелугпа. Построенный на пожертвования богатых семей и землевладельцев, храм создавался очень быстро и уже через год стал приютом для 2 тыс. монахов. В начале 16 в. Дрепунг стал действующим политическим центром Тибета. Его население в то время составляло 10 тыс. монахов, и монастырь был крупнейшим в мире. Он также был значительнейшим учебным центром. В настоящее время здесь проживает около 500 монахов.
Намтсо, или Небесное озеро (4718 м), является вторым по величине соленым озером Тибета и находится на краю сурового плато Жанг Танг в 190 км от Лхасы. Озеро вытянулось примерно на 70 км при ширине около 30 км. Вода в нем имеет удивительно яркий цвет синей бирюзы. По берегам обитают несметные стаи птиц — как здешних, так и перелетных. Озеро окружено обширными пастбищами, и в летнее время тысячи яков и палаток кочевников раскиданы по окрестностям.
Гора Кайлаш с времен незапамятных почитаем как гора Меру, ось физической и метафизической вселенной, и поэтому является священным для джаинов, индуистов, буддистов и в верованиях Бон.
Гора Кайлаш (6714 м) находится в высокогорном и изолированном районе Западного Тибета. Это одно из трех важнейших мест религиозного паломничества в регионе, известных под общим названием Кангри Нгаден; другие два — это гора Понри и озеро Манасаровар.
Ша́мбала — мифическая страна, обитель святых и богов в Тибете или окрестных регионах. Месторасположение Шамбалы неизвестно. В XX веке предпринималось большое количество попыток отыскать следы Шамбалы, однако точной географической привязки так и не существует.
«Шам» по-персидски называется «Сирия» , а слово «боло» означает «верх», «поверхность». Следовательно, Шамбала переводится как «господство Сирии» Существует предположение, что в Шамбале хранится весь генофонд человечества. А одна из версий гласит, что Шамбала — это состояние души, соединения человека с Богом. То есть найти Шамбалу — означает достичь просветления. У русских староверов существует понятие «Беловодье», которое всеми признаками напоминает Шамбалу. Также считается, что Шамбала — это центр мира, в центре её находится источник или своеобразный кристалл или субстанция , дающая жизнь всему сущему на земле.
Турфирма «Арина.Голд» рада будет подобрать и представить Вам весь спектр туров на Тибет!
- Тибетская медицина
Все о Тибете. Полезная информация для туриста
Полезная информация по Тибету
Скачать инфолист по Тибету
Отправляясь в дорогу, у Вас на руках должен быть пакет с документами (ваучер, страховой полис, авиабилет) и паспорт, за действительность которого Вы отвечаете сами. Напоминаем, что Вам нужно быть в аэропорту за два часа до вылета, для того чтобы успеть заполнить декларацию и пройти таможенный контроль.
Расположение. Автономный район Китая Тибет, находится на юго-западном регионе Китая. В географическом плане Тибет- это всё Тибетское плоскогорье, ограниченное с юга Гималаями, а с севера — хребтами Кунь-луня. Площадь Тибетского плоскогорья почти равна Западной Европе. Средняя высота над уровнем моря составляет на Тибетском плоскогорье около 4 тыс.м.
Столица. Административный центр — Лхаса, Центр Тибетского автономного района и центр исторической области. Город расположен на высоте 3.680 м. в долине реки Ки-чу (Kyi-Chu), приток Брахмапутры.
Язык. Официальный язык — китайский и тибетский.
Виза. Для посещения Тибета, вы можете заехать из Непал, туристическая компания оформляют вам визу в Тибет в CTTB (China Tibet Tourism Bureau). Или заехать из других регионов Китая, для этого вам надо иметь не просроченную китайскую визу и разрешение для посещения Тибета, которое оформляется в TTB (Tibet Tourism Bureau) через турфирму.
Особенности таможенного контроля. Ценные вещи (фото- и кинокамеры, радио, часы, ювелирные предметы) должны быть указаны в таможенной декларации и подлежат обязательному обратному вывозу. К беспошлинному ввозу разрешены: 2 бутылки алкоголя, 2 блока сигарет, 900 м кинопленки шириной 8 мм, 72 кассеты фотопленки. Все вывозимые предметы антиквариата должны быть сертифицированы надлежащим образом; в противном случае они могут быть конфискованы.
Время. Местное время — + 6 от киевского (летом +5)
Климат. Климат Тибета характеризуется резкими перепадами температур и низкой влажностью.
Лучшее время посещения Тибета: весна, лето, осень.
Религия. Буддизм ламаистского толка.
Кухня. Во всех гостиницах, которые принимают иностранных туристов, есть рестораны тибетской, китайской и европейской кухни.
Гостиницы. Тибет — крайне отсталый регион, и гостиницы особенно бюджетной категории имеют самые минимальные удобства. Гестхаузы по пути (Ньялам, Тингри) по сути являются постоялыми дворами с общим туалетом и водой в колодце. Гостиницы в Гьянтсе, Шигатсе и Лхасе чуть получше, но не следует ожидать очень много. Таков Тибет в целом и в этом его экзотика, на что туристы и приезжают посмотреть.
Транспорт. В городах транспортные средства: автобусы, такси, велотакси, велосипед (можно взять прокат в гостиницах). Между городами, есть рейсовые автобусы. Кроме того, вы можете взять прокат джип.(примерно 4.5 Юань/км и 400 Юань за день простоя).
Самый распространенный способ передвижения в Тибете — джипы.
В городах есть велорикши и такси. Большие группы туристов передвигаются на заказных автобусах, приспособленных к трудным условиям бездорожья. Рейсовые автобусы курсируют между Лхасой и аэропортом, Тсетангом, Шигатсе и Гьянтсе. Они ездят нерегулярно, и говорить о расписании и комфортности не приходится. В Лхасе также можно найти автобусы и джипы, которые ищут попутчиков. Это обходится намного дешевле, но дорога гарантируется только в одну сторону и при условии, что у вас есть необходимые разрешения на посещение района, написанные на китайском языке и с красной китайской печатью. Асфальтированные шоссе проложены только в городах. Новой хорошей дорогой считается путь из Лхасы в Шигатсе, бетонку прокладывают в районе Тсетанга, в остальных же местах дорога грунтовая, местами присыпанная песчаными барханами, распаханная вездеходами и пересекаемая речными разливами. Она может доставить некоторые хлопоты путешественникам.
Валюта. На территории Тибета банками принимаются все основные иностранные валюты и чеки в обмен на юани. В настоящее время установлено соотношение 1 доллар США = 8 юаней Китая. Кредитные карточки к оплате не принимаются.
Чаевые. Чаевые приняты, но не обязательны. В ресторане вам всегда принесут сдачу. Если же понравилась еда и обслуживание, при оплате счета, дайте официанту знак, что сдачи не нужно. Такая же ситуация и в такси.
Обмен валюты. Пункты обмена валют есть во всех больших гостиницах, и во всех банках.
Праздничные и нерабочие дни.
Новый год (Лозар): бывает в феврале и длится три дня, которым предшествует день маскарадных танцев (чам). Фестиваль великой молитвы (Monlam Tchenmo): разворачивает в следующие 22 дня. В предшествующие празднику дни выпекаются большие ритуальные пироги, которые затем раздаются населению. САКАДАВА: Майский праздник полнолуния четвертого месяца. Этот праздник отмечаются всеми без исключения буддийскими школами. Он обозначает пробуждение и уход в Паринирвану(смерть) Будды. В Лхасе под открытом небом импровизируются оперы, и весь город озаряется огнями.
Магазины, рынки:рынок Баркхор (Лхаса)- в центре старого города, расположенный вокруг возвышения Джокханг. Там по традиции движутся все в одном направлении, как на катке. Продаются религиозные и светские изделия различного происхождения. Во всюду принято торговаться.
Телефоны.
Как позвонить в Киев: 0038 — 044 — номер абонента
Приятного Вам отдыха!
Период до: 2022-12-25
Заказать
Лагеря для тибетцев. Эксперты говорят, что Китай «перевоспитывает» жителей Тибета так же, как уйгуров
Власти Китая сгоняют сотни тысяч жителей Тибета в военизированные учебные центры, которые, по словам экспертов, очень напоминают трудовые лагеря, сказано в докладе Джеймстаунского фонда (Jamestown Foundation — американская неправительственная исследовательская организация). Китайский МИД отвергает обвинения и утерждает, что сообщения о принудительном труде не соответствуют действительности.
Доклад основан на сообщениях в средствах массовой информации, политических документах и спутниковых снимках. Выводы американских экспертов независимо подтвердило агентство Рейтер.
В докладе также сказано, что ситуация в Тибете напоминает происходящее в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, где притесняются права уйгуров. Иностранные журналисты и правозащитники утверждают, что около миллиона мусульман-уйгуров удерживают в так называемых «лагерях перевоспитания», где их по сути заставляют отказаться от своей религии. Пекин заявляет, что это не лагеря, а учебные центры по борьбе с экстремизмом.
В Тибете создание лагерей, о которых говорят американские эксперты, объясняется программой Пекина по переподготовке местных жителей для борьбы с бедностью. В ее рамках власти пытаются перенаправить крестьянское население сельских районов с крайне низкими доходами на работу в промышленности. Однако правозащитники говорят, что в таких районах, как Тибет и Синьцзян, где живут этнические меньшинства, обучение сопровождается идеологической обработкой и от него нельзя отказаться.
Отдаленный и преимущественно буддистский Тибет управляется Китаем. Хотя он имеет статус автономии, многие обвиняют Пекин в насильственном подавлении там культурных и религиозных свобод. В свою очередь китайское коммунистическое руководство настаивает, что несет прогресс и способствует развитию этого высокогорного гималайского региона.
Ранее глава тибетского правительства в изгнании Лобсанг Сенгай уже указывал на то, что тибетцев сгоняют в трудовые лагеря и так называемые учебные центры для «образования». Теперь же, как выяснил Джеймстаунский фонд, есть все указания на то, что эта государственная программа куда масштабнее, чем считалось ранее.
Что выяснили исследователи?
В отчете, составленном под руководством независимого исследователя Тибета и Синцзяна Адриана Зенца, говорится, что за первые 7 месяцев текущего года переподготовку прошли около 500 тыс. земледельцев и скотоводов (около 15% населения региона). Власти также установили квоты на массовое переселение этих людей как в пределах Тибета, так и в другие регионы Китая.
Автор фото, AFP/Getty Images
Подпись к фото,
Люди во всем мире выступают за независимость Тибета
В докладе упоминаются планы китайского руководства, предусматривающие создание учебных программ по «выработке трудовой дисциплины, обучению китайскому языку и рабочей этике». По данным авторов исследования, китайские власти пытаются избавиться от отношения к работе, которое они описывают как «не могу, не хочу, не посмею». План предусматривает также некие меры по «фактическому устранению ленивых людей», однако о каких именно шагах в этом направлении идет речь, не уточняется.
Как сказано в отчете, в результате реализации этих «учебных программ» большинство работников получают низкооплачиваемую работу в текстильной промышленности, на строительстве и в сельском хозяйстве.
«В контексте усиливающейся политики Пекина по ассимиляции этнических меньшинств, весьма вероятно, что такие меры приведут в долгосрочной перспективе к потере языкового, культурного и духовного наследия», — предупреждают составители отчета.
Насколько похожа ситуация в Синьцзяне?
В отчете указывается на то, что тибетская программа напоминает подобную практику в провинции Синьцзян. Там китайские власти без суда и следствия задерживают сотни тысяч мусульман-уйгуров и сгоняют их в аналогичные учебные центры.
Автор фото, Reuters
Подпись к фото,
Власти Китая утверждают, что в таких центрах люди обучаются языку и полезным навыкам, а не содержатся против их воли
«И в Синьцзяне, и в Тибете объявленная правительством борьба с нищетой заключается в распространении государственного социального контроля с самого верха и до уровня отдельной семьи», — говорят авторы отчета.
Однако в докладе Джеймстаунского фонда подчеркивается, что в Тибете схемы трудовых лагерей «потенциально менее принудительны», и некоторые жители добровольно в них участвуют. При этом иногда отмечается рост заработков.
И все же, как отмечают авторы доклада, несмотря на все отличия от Синьцзяна, «явные и систематические указания на принуждение и индоктринацию вкупе с глубоким и потенциально необратимым изменением образа жизни людей вызывают серьезную озабоченность».
В ответ на выводы экспертов Джеймстаунского фонда китайский МИД заявил агентству Рейтер, что в стране существует принцип верховенства права, поэтому все работники трудятся добровольно и получают справедливую заработную плату.
«Эти люди со скрытыми мотивами говорят о «принудительном труде», но этого просто не существует, — сказано в заявлении китайского внешнеполитического ведомства. — Мы надеемся, что международное сообщество сумеет отличить правду от неправды, будет уважать факты и ложь не введет его в заблуждение».
В Синьцзяне больше миллиона человек проходят через лагеря перевоспитания
Всё, что творится сегодня в Синьцзяне, началось еще в Тибете, но масштабы страданий у уйгуров совершенно пугающие, заявил в интервью «Idel.Реалии» Лобсанг Сангай, глава правительства Тибета в изгнании.
В эти дни в Праге находится глава правительства Тибета в изгнании Лобсанг Сангай, который приехал в чешскую столицу для участия в международной конференции Форум 2000. Данное мероприятие с участием известных общественных и политических деятелей со всего мира проводится ежегодно с 2000 года, у истоков конференции стоял президент Чехии, литератор и бывший диссидент Вацлав Гавел.
«Idel.Реалии» уже писали о резком ужесточении политики китайских властей в Восточном Туркестане (Синьцзян-Уйгурском автономном районе) против коренных народов региона — преимущественно уйгур, а также татар и казахов.
Пользуясь случаем, «Idel.Реалии» поговорили с Лобсангом Сангаем об истоках жестких мер, которые принимает китайское правительство как в Тибете, так и в историческом Восточном Туркестане против коренных народов этих регионов. По словам Сангая, нынешние репрессии, которым подвергаются уйгурский и другие мусульманские народы Синьцзяна, были апробированы еще в Тибете, где китайская администрация десятилетиями борется с тибетской культурой и самосознанием, проводя насильственную китаизацию населения.
Правительство Тибета в изгнании
Правительство Тибета в изгнании, или Центральная тибетская администрация — организация, сохраняющая преемственность от исторического тибетского правительства до оккупации Тибета в Китайскую Народную Республику. Глава правительства — Лобсанг Сангай. До 27 апреля 2011 года главой правительства был Далай-лама XIV. Правительство Тибета в изгнании признаётся единственным и легитимным правительством всеми тибетцами, живущими как на территории Тибета, так и за его пределами. С самого начала оно ставило перед собой две задачи: помощь тибетским беженцам и восстановление свободы Тибета.
Но, как признается тибетский лидер, страдания уйгур беспрецедентны по мастшабам, ведь речь идет о примерно миллионе человек, которые прошли или проходят через «лагеря по перевоспитанию».
Несмотря на такие репрессии китайских властей против своего народа, глава правительства Тибета в изгнании по-прежнему настаивает на ненасильственной борьбе против оккупации и говорит, что проблему Тибета решит только диалог и взаимопонимание.
— Господин Сангай, спасибо, что согласились дать нам интервью. Мы работаем в регионе, где тибетский вопрос не является частью основной повестки дня. Но рост китайского влияния остается значимым. Вы как глава тибетского правительства в изгнании неоднократно говорили, что все государства, строящие экономические отношения с Китаем, должны держать в голове тибетский вопрос, не довольствоваться исключительно экономической выгодой от этих отношений, задуматься о жестких мерах, которые предпринимаются Китаем в Тибете. Вам удалось достучаться до правительств других государств, объясняя такое видение?
— То, в какой степени нам это удается, зависит от обстоятельств. Сейчас мы наблюдаем, что в мире растет интерес к тому, чем является Китай. Поэтому очень важно, чтобы все узнали, что происходит в Тибете. Ведь то, что происходит у нас, может случиться где угодно, в том числе в Европе. Кто-то может даже сказать, что это уже происходит. Если Тибет оккупирован и колонизирован в буквальном смысле, то Европа все больше становится зависимой от Поднебесной — ее оккупируют экономически. Здесь наблюдается усиление политического влияния Китая. Вы можете лицезреть это разных европейских столицах. Есть те, кто хочет понять, на что способен Китай. Они хотят знать, степень былой и нынешней жесткости этой страны. Даже сейчас в Тибете разрушаются буддистские храмы. 152 тибетца совершили самосожжение в знак протеста против политики Китая. И этот факт наиболее отчетливо показывает то, на что способен Китай.
— Понимают ли власти европейских стран все это?
— Мы об этом говорим уже 60 лет. Я на этой должности 7 лет. Первые 5 лет особого интереса к нашему вопросу мы не наблюдали. Они не верили тому, что мы говорили. А теперь они хотят знать. Особенно на последних встречах они проявили большой интерес. Ведь политика китайских властей уже здесь — в европейских столицах. Другое дело то, что они предпринимают в отношении Китая.
— В начале года ваше правительство выражало надежду, что в ходе второго срока китайского руководителя у власти будет некая либерализация в позиции Пекина. Но то, что происходит в Восточном Туркестане доказывает обратное, то есть Пекин взял курс в обратном направлении. Многие жители этого региона, в том числе уйгуры, казахи и татары исчезают, их помещают в лагеря по политическому перевоспитанию, где к ним относятся бесчеловечно, нарушаются их права, их преследуют. Вы планируете какие-то совместные действия с уйгурами, чтобы продемонстрировать миру то, что делает Китай?
— Когда китайские военные впервые пришли к нам в Тибет, они обещали нам процветание, мир и гармонию. По данным Freedom House, который публикует степень свободы каждый год, в 2016-2017 гг. Сирия была признана самой несвободной страной. За Сирией шел Тибет. Многие знакомы с ситуацией в Сирии. Но сколько из них знает, что Тибет является территорией, где люди хуже всех обеспечены свободами, будучи вторым в этом списке? Это показывает то, какой является суть китайской системы. То же самое сейчас мы наблюдаем в Синьцзяне, где таким же испытаниям подвергаются наши братья и сестры, живущие там. Уйгур давят. Часть китайских управленцев, которые «наводили порядок» в Тибете, была направлена в Синьцзян, чтобы проводить ту же политику, использовать те же методы и применять те же меры. То, что мы сейчас видим в Синьцзяне, то, что делается с нашими братьями и сестрами уйгурами, это как раз то, что было у нас.
— Но у вас не было лагерей по перевоспитанию?
— Нет, у нас они были. И лагеря были, и исправительные работы, все это было.
— И люди из семей исчезали?
— И люди исчезали. Все это было. Но в Синьцзяне это делается в больших масштабах. Через лагеря прошло больше миллиона человек. Масштабы там очень большие. При этом методы по подавлению и контролю над людьми, применяемые в Синьцзяне, начались в Тибете и теперь представлены во всем Китае. И они экспортируют все это в тоталитарные режимы в разных частях мира. То, что происходит в Синьцзяне и Тибете будет распространяться и на остальной мир. Теперь это все беда не только тибетцев и уйгур. Все это идет в мир. Через лагеря в Китае прошло 10% населения, это то, на что эта страна способна.
— Вы сотрудничаете с уйгурскими активистами в этом вопросе?
— Да, мы все время встречаемся. У нас много друзей-уйгур. В начале ноября у нас будет мероприятие в Женеве. Там примут участие китайские диссиденты, демократические активисты, монголы, уйгуры и тибетцы.
— Вы уже сказали, что некоторые правительства с интересом наблюдают за экспериментами и методами китайских властей в Синьцзяне. Тоталитарные правительства перенимают этот опыт. И на этом форуме отмечалось, что пространство демократии в мире сужается. Если мы вернемся к примеру Синьцзяня, например, российские власти следуют линии Китая. Так, путинский режим предпринимает меры по русификации национальных меньшинств. И Москва пристально наблюдает за тем, что делает Китай со своими меньшинствами. Нас ожидает тоталитарное будущее?
— Если посмотреть на международные дела, то вызов демократии еще никогда не был столь сильным. Есть авторитарные правители, такие же режимы, которые распространяются нас весь мир. Китай — это центр всего этого, он же является самым большим вызовом для демократии. И выбор таков: либо ты выбираешь китайский путь без демократии, либо наш демократический путь.
— В чем заключается ваша модель — в десятках лет борьбы с жестокостью в вашем регионе? Вы за диалог и мирное сосуществование, взаимопонимание, неужели все это работает?
— Это сработает и должно сработать. То, что мы строим — это демократия. Меня избирают тибетцы из 30 государств. У нас есть избираемый парламент. Хотя мы и в изгнании, это эффективно функционирующая администрация. Мы также хотим отсутствия насилия. Если демократия — это хорошо, отсутствие насилия — это хорошо, это есть то, как функционирует тибетская модель. Если мы проиграем, то демократия и ненасилие тоже проиграют.
— Но китайские власти рассматривают само существование тибетского правительства в изгнании в качестве угрозы или проявления экстремизма.
— Это то, что они всегда говорят. Если бы мы были экстремистами, в нас должен был бы быть элемент насилия или чего-то радикального. Но мы — мирная система, мы хотим решить тибетский вопрос через диалог с представителями китайских властей. Это умеренный и рациональный подход. Если они нас считают угрозой, втстает вопрос отсутствия безопасности у них, а не того рациональные мы или нет.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
Тибетская проблема Китая / Идеи и люди / Независимая газета
Недавние события в Тибете, где произошли самые массовые антикитайские беспорядки за последние два десятилетия, свидетельствуют о серьезном провале в национальной политике Пекина. Сам факт этих беспорядков, причем произошедших в столь неподходящее с точки зрения Пекина время – незадолго до долгожданной Олимпиады, которой в Китае придают гипертрофированно большое значение как свидетельству всемирного признания успехов КНР, и та волна протестных акций во многих странах, которая сопровождает подготовку Олимпиады, – все это напомнило миру и самим пекинским руководителям, что Тибет – это проблема, причем проблема, которая пока не решается или решается неверно. В чем же истоки и суть этой проблемы?
Данники Срединной империи
Китайская Народная Республика сегодня – многонациональное государство. Из более чем 1,3 млрд. его населения (оценка 2007 года) около 92% составляют ханьцы (китайцы), но оставшиеся 8% – это еще 55 национальностей, из которых тибетцев около 5,5 млн. Тибетцы – народ тибет-бирманской группы, по языку, культуре, религии, традициям и даже внешнему виду они значительно отличаются от ханьцев. Для наиболее многочисленных национальностей Китая созданы пять автономных районов: Тибетский, Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуанский, Нинся-Хуэйский и Внутренняя Монголия. Но не все тибетцы, а лишь немногим более половины их живут в Тибетском автономном районе, остальные же – в более мелких национальных образованиях, входящих в ближайшие провинции КНР. Так произошло потому, что около половины исторического Тибета не входит в состав ТАР.
На протяжении многовековой истории статус Тибета менялся. С VII по IX век н.э. это было крупное независимое государство, управлявшееся местными правителями, затем наступил период раздробленности. В XIII–XIV веках Тибет вместе с Китаем вошел в состав Монгольской империи. Его культурное влияние было столь велико, что монголы приняли тибетской буддизм. (Между прочим, эту религию сегодня исповедуют кроме самих монголов еще и несколько народов России – буряты, тувинцы и калмыки.) В дальнейшем Тибет находился в различной степени зависимости от китайских династий.
Чаще всего он платил Китаю дань, то есть входил в уникальную систему китайского миропорядка как данническое образование. Дело в том, что, согласно традиционной китайской политической теории, Китай, то есть единственное государство, находящееся в центре мира и отличающееся высокой культурой, не стремилось к физическому присоединению соседних территорий и населявших их «варварских» народов. Он шел на это лишь тогда, когда оттуда исходила реальная угроза для его безопасности. В других же случаях Срединной империи было достаточно формального признания своего культурного и политического превосходства – признания, выражающегося в периодическом принесении дани ко двору китайского императора.
Дань эта имела не материальное, но символическое, ритуальное значение (за «правильное поведение» варвары часто одаривались подарками, которые были ценнее самой дани, но варварский посол должен был совершить унизительную церемонию «коутоу» – девять раз пасть в ноги китайскому императору). В самих «варварских» государствах приношение дани часто считалось формальностью, необходимой для того, чтобы избежать неприятностей в отношениях с мощным соседом, а иногда это был инструмент для развития торговли. Но все это не означало вхождения в состав Китая. Достаточно сказать, что данниками Китая на протяжении Средних веков были Япония, Корея, Вьетнам, Бирма, а порой китайские императоры записывали в данники и Россию с другими европейскими государствами. Поэтому вхождение в китайскую данническую систему вряд ли может считаться доказательством территориальной принадлежности Китаю.
В период династии Цин (1644–1911) зависимость Тибета от Китая усилилась, значительное влияние получили два цинских чиновника, постоянно находившихся в Лхасе. Впрочем, тогда сам Китай был захвачен маньчжурами. После китайской революции 1911 года в условиях смуты и раздробленности Тибет практически был самостоятельным, хотя находившееся у власти в Китае правительство партии Гоминьдан всегда считало его частью Китая.
К тому времени в Тибете сложилась уникальная система управления. Духовным и светским лидером в одном лице стал далай-лама, глава наиболее многочисленной буддистской школы «гелугпа» («желтых шапок»), один из «живых будд» (таких в Тибете несколько тысяч), постоянно перерождающийся бодхисатва Авалокитешвара, правивший из Лхасы. Вторым по значению лидером в тибетской иерархии стал панчен-лама, живший в городе Шигадзе, – перерождение самого Будды Амитабы. Два главных ламы Китая находятся в сложных религиозно-политических отношениях между собой – они подтверждают истинность перерождения друг друга, то есть играют ключевую роль в сложной системе передачи власти.
Под властью пекинских коммунистов
Придя к власти в 1949 году, лидеры КПК решили восстановить власть над Тибетом. Однако они предпочли сделать это без применения военной силы: в 1951 году представители тибетского правительства подписали в Пекине соглашение «О мерах по мирному освобождению Тибета». Согласно 17 пунктам этого документа, Тибету предоставлялась автономия во внутренних делах и сохранялась прежняя система управления во главе с далай-ламой, а центральное правительство получало право держать в Тибете войска, охранять внешнюю границу и вести внешнюю политику.
Первое время соглашение соблюдалось, однако вскоре коммунистические реформы докатились до населенных тибетцами соседних китайских провинций. Возмущенные нарушением векового уклада жизни, они начали бороться против нововведений. Постепенно волнения перекинулись на территории, находившиеся под властью Лхасы. Отношения между Пекином и Лхасой стали крайне напряженными. В 1959 году в день китайского Нового года Далай-лама XIV был приглашен на празднование в китайскую воинскую часть. Заподозрив неладное, жители Лхасы окружили его дворец, чтобы воспрепятствовать «похищению» своего лидера. Началось антикитайское восстание, которое было жестоко подавлено армией Пекина. Сам далай-лама и многие его сторонники бежали горными тропами в Индию, где образовали тибетское правительство в изгнании. В 1965 году был создан Тибетский автономный район, в котором тибетцы допускаются в основном лишь в исполнительные и представительные органы государственной власти. В обладающих реальной властью партийных органах тибетцев практически нет (по крайней мере, я их не встречал). Все секретари КПК в ТАР всегда были ханьцами.
В отличие от Далай-ламы XIV, Панчен-лама X не отправился в изгнание, но пытался сотрудничать с Пекином. Тем не менее в 1964 году он был отправлен в тюрьму, где провел 14 лет. Выйдя на свободу, он старался использовать свое влияние для сохранения тибетской культуры. Несмотря на занимаемую им должность заместителя председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, панчен-лама смог лишь один раз, в 1989 году, посетить Тибет, где его встретили как героя. Вскоре он умер от сердечного приступа. Нового панчен-ламу, согласно традиции, как и любого другого «живого Будду», нужно было найти среди тибетских детей. Чтобы определить, что это именно он, специальная комиссия должна была установить, что кандидат удовлетворяет ряду условий: родился в положенном регионе, узнал вещи умершего панчен-ламы и т.п. В 1995 году далай-лама объявил в Индии о том, что кандидат найден. Это был шестилетний мальчик по имени Гедхуна Чокьи Ньима. Китайское правительство отреагировало немедленно и «выбрало» своего панчен-ламу, мальчика Гьяйлцэну Норбу, а Гедхун Чокьи Ньима был взят «под защиту» властями КНР, его местонахождение с тех пор неизвестно. Тибетская оппозиция называет его «самым молодым в мире политическим заключенным».
Свет и тени прогресса
Во время «культурной революции» культура Тибета была практически полностью уничтожена. Из примерно трех тысяч монастырей (в которых концентрировалась тибетская образованность) все, за исключением трех, были разрушены. Конечно, и другие районы Китая тоже пережили подобные разрушения, однако в национальных районах они, естественно, воспринимались как совершенные ханьцами. Первый раз я приехал в Тибет в 1985 году, еще студентом, сразу после того, как он был открыт для посещения иностранцами. Я думаю, только Хиросима после бомбардировки выглядела ужаснее. В то же время атмосфера была довольно свободной. Район был открыт для индивидуальных посещений, власти не препятствовали жителям выражать свои чувства по отношению к далай-ламе, портреты которого можно было встретить повсюду. В 1989 году в Тибете произошли серьезные беспорядки. Кстати, секретарем парткома ТАР тогда был нынешний китайский лидер Ху Цзиньтао, который принял решительные меры по их подавлению.
Уроки тех событий были восприняты пекинским руководством своеобразно. Было решено прекратить переговоры с далай-ламой, которые велись до этого, и запретить всякие упоминания о нем в Тибете. Были также запрещены индивидуальные посещения Тибета иностранцами, туристы могли поехать туда только в составе группы в сопровождении представителей китайских туркомпаний. В то же время лидеры КПК, по-марксистски уверенные, что все конфликты в конечном счете имеют экономическую основу, еще более решительно повели регион к современной цивилизации.
Побывав в Тибете в августе прошлого года, я увидел результаты этой политики. ТАР покрылся современными дорогами, мостами и тоннелями, проведена здесь и первая, самая высокогорная в мире железная дорога. Лхаса, где в 80-е годы было всего два-три современных здания, превратилась в стандартный провинциальный китайский городок с некоторыми тибетскими вкраплениями. Многие храмы (хотя и далеко не все) восстановили, но по ним ходят, посмеиваясь и громко разговаривая, толпы китайских туристов, которые считают далекую окраину отсталой и дикой. Даже в небольших городках появились китайские кварталы, которые, впрочем, отделены от тибетских (тибетские эмигранты обвиняют Пекин в намеренном заселении Тибета ханьцами). Тот ли это путь к прогрессу, по которому хотят идти сами тибетцы? Нынешние беспорядки – ответ на этот вопрос.
Гонконг как образец
Китайский план по развитию Тибета при одновременном насаждении там китайских ценностей и дискредитации «живых Будд», которых сами тибетцы считают истинными духовными лидерами, с самого начала таил в себе противоречия. Новая образованная элита оказалась еще более радикальной, чем возглавляемые далай-ламой умеренные эмигранты, которые не выступают за независимость, а лишь требуют реальной автономии, подобной той, что была гарантирована соглашением 1951 года. Недовольство тибетцев понятно – как можно убедить целый народ, что его боги и святые должны назначаться в Пекине? Еще труднее убедить в этом буддистов из других стран, которые к Пекину вообще не имеют никакого отношения. А именно это и пытаются сделать в китайской столице, где 1 сентября 2007 года Госуправление по делам религий ввело в действие положение, согласно которому все перерождения подлежат утверждению госорганами КНР.
Очевидно, что попытки вытравить из сознания тибетцев почитание далай-ламы обречены на провал. «Где же у вас портрет далай-ламы?» – спросил я монаха в одном монастыре. «Он здесь», – ответил он, достав медальон из-под рясы.
Сегодня китайские власти явно выжидают, пока нынешний Далай-лама XIV, которому уже за 70, отойдет в мир иной. Тогда можно будет «выбрать» своего, лояльного далая. Но навязать его тибетцам, так же как и фальшивого панчена, вряд ли удастся. Гораздо разумнее было бы вернуться к условиям соглашения 1951 года, которое давало Тибету примерно те же права, что сегодня предоставлены Гонконгу. Причем, как и в случае с Гонконгом, права Центра можно записать в соответствующем документе, который гарантировал бы права проживающих на сегодняшний день в Тибете ханьцев, оговорил бы состав представительного органа (обеспечив там большинство, дружественно настроенное по отношению к Пекину) и порядок назначения приемлемого для Пекина главы администрации. Можно сделать и так, что далай-лама, вернувшись в Лхасу, будет играть исключительно духовную, а не политическую роль, потребовать от него других уступок. Но для всего этого необходимо начать серьезные переговоры.
Подобное решение, основанное на взаимном компромиссе, успокоило бы ситуацию и сохранило бы для мира уникальную цивилизацию. В противном случае Тибет ожидают периодические беспорядки, приводящие ко все новым и новым жертвам и значительно подрывающие международный авторитет Китая.
Комментарии для элемента не найдены.
14-й Далай-лама об отношениях Тибета и Китая — Российская газета
— Прошлой осенью я был в Тибете, и у меня не сложилось впечатления, что китайцы собираются его колонизировать, как считаете вы и ваше окружение. Административные работники и специалисты из внутренних районов приезжают в командировки на несколько лет. Другие китайцы, с которыми довелось общаться, уверяют, что приехали на год-два и не намерены оседать в Тибете. Так, может быть, опасения излишни?
— Да, некоторых китайцев пугает высокогорье. Скажем, беременные женщины предпочитают вернуться на равнину и рожать там. Но дело в том, что для китайцев из собственно китайских районов Тибет стал местом, где можно заработать. Сейчас идеология мало кого волнует — только деньги. И люди пытаются максимально использовать открывающиеся в Тибете возможности. Речь прежде всего идет о тех, кто не имеет профессиональной подготовки, не имеет квалификации и не может найти стоящую работу в самом Китае.
Кроме того, есть и политические причины. Посмотрите на (автономный район) Внутреннюю Монголию. Монголов там три миллиона, а численность китайцев неуклонно росла в последние десятилетия и достигла сейчас 18 миллионов человек. Когда я был в Монголии, то своими глазами в приграничье видел, как безлюдна монгольская территория и насколько гуще заселены приграничные земли Внутренней Монголии.
— Та же картина и на российском Дальнем Востоке: с нашей стороны — безлюдье, с китайской — огромное население…
— Может быть, России и Монголии стоит сдать Китаю часть своих земель в аренду (смеется). В такой ситуации весьма трудно сохранить свою культуру и обычаи. В начале прошлого века 13-й Далай-лама совершил поездку в Монголию, а затем в Пекин. Тогда Китаем правила маньчжурская династия Цин и существовала обособленная маньчжурская община со своим языком, письменностью, культурой, обычаями. Маньчжуры к тому же правили Китаем в течение нескольких столетий. И вот примерно через пятьдесят лет я побывал в Пекине и на Северо-Востоке Китая: маньчжурской общины уже не было, они были полностью ассимилированы.
Китайцы практиковали вывоз тибетских детей в китайские районы, где они жили по десять и более лет. Но и это не помогало: тибетцы оставались тибетцами и лишь немногие из них становились вполне лояльными Китаю и китайцам.
Я виделся тогда в Пекине с председателем Мао и Лю Шаоци, который был моим боссом (смеется). Он был председателем Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей, а я — одним из его заместителей. Лю Шаоци тогда сказал, что у Тибета большая малозаселенная территория, а у Китая — очень большое население, и поэтому нам надо произвести обмен. Что ж, вполне логично. И было бы логично, если бы у наших народов была одна культура, если бы это был один народ. Но это разные народы, с разной культурой, со сложной историей взаимоотношений.
С середины прошлого века, когда китайцы, как они говорят, освободили Тибет, он находится под их полным контролем. Но они всегда ощущали и до сих пор ощущают национализм тибетцев и опасаются возможного их отделения от Китая. Китайцы практиковали вывоз тибетских детей в китайские районы, где они жили по десять и более лет. Но и это не помогало: тибетцы оставались тибетцами и лишь немногие из них становились вполне лояльными Китаю и китайцам.
Так что сейчас, чтобы обезопасить себя от возможного отделения Тибета, китайцы пытаются превратить тибетцев в меньшинство на их земле.
— Вы в свое время сказали, что отказываетесь от идеи независимости Тибета, и теперь говорите о необходимости его «подлинной автономии» в границах КНР. Однако вы требуете автономии не для нынешнего Тибетского автономного района (ТАР), а для «большого Тибета», который едва ли не вдвое больше ТАР и включает обширные территории, входящие сейчас административно в соседние китайские провинции. В Пекине считают, что это тот же сепаратизм, но только замаскированный…
— Да, это очень чувствительный вопрос. Китайцы до сих пор подозревают нас в стремлении отделиться. Но на самом деле мы этого не хотим. Вы сами видели, что в материальном плане Тибет является отсталым. Нам нужны современные технологии, современная экономика, современное развитие. Шестимиллионный тибетский народ должен оставаться в Китае, чтобы воспользоваться благами быстрой модернизации. Условие одно: у тибетцев должны быть властные полномочия в том, что касается их языка, культуры, духовной жизни, окружающей среды, образования, здравоохранения. А сохранение культуры и духовности в равной степени важно для всех тибетцев, где бы они ни жили: в Ганьсу, Цинхае, Сычуани, Юньнани. Между прочим, в прежние времена жители этих краев определенным образом противопоставляли себя обитателям Центрального Тибета, даже гордились тем, что находятся под властью китайских, а не тибетских правителей. Они с недоверием относились как к китайцам, так и к «тибетским» тибетцам. Но сейчас и эти тибетцы чувствуют угрозу своей культуре и самобытности и возлагают надежды на меня. Если бы при таких обстоятельствах я стал говорить о сохранении культуры и религии только на той территории, которая находилась под контролем тибетского правительства к середине прошлого века, то эти восточные тибетцы сочли бы меня предателем. Я хорошо знаю их настроения, поскольку едва ли не каждую неделю встречаюсь с монахами и другими людьми, прибывающими оттуда — кто с разрешения китайских властей, а кто — их большинство — нелегально.
Да, и в Тибетском автономном районе, и в провинциях к востоку от него есть люди, которые выступают за независимость Тибета. Что с ними делать? Не бить, не пытать, не бросать в тюрьму. Им нужно дать настоящую автономию, которая только и сможет гарантировать пребывание Тибета в границах Китая.
— Сначала они получат реальную автономию, а потом все равно захотят независимости…
— Вот оно — китайское подозрение! На самом деле все зависит от собственного поведения китайских властей. Вспомните Россию, Советский Союз. Если бы все семьдесят лет после революции последовательно и искренне проводился ленинский курс, в том числе в национальном вопросе, то не случилось бы и развала Советского Союза. Но со Сталиным (не очень-то русским) пришло слишком много жестокости, пришла диктатура. А потом появились деятели из числа недовольных представителей национальных меньшинств вроде министра иностранных дел Шеварднадзе, и Союза не стало.
Если центральное правительство Китайской Народной Республики в будущем стало бы проводить национальную политику ленинского типа, в духе подлинного равноправия, это стало бы лучшей гарантией единства страны. Подавление и репрессии могут принести делу стабильности и единства только вред.
— Значит ли это, что для удовлетворительного, с вашей точки зрения, решения вопроса требуются некие крупные перемены в Китае?
— Не обязательно. Знаете, некоторые крупные западные компании предпочитают иметь дело не с демократическими, а с тоталитарными режимами (смеется). Необходимые разрешения можно получить, удовлетворив нескольких важных лиц. С теми властями, которые избираются, делать бизнес бывает сложнее.
Похожая ситуация и с Китаем. Если пекинское руководство поставит во главу угла долгосрочные интересы стабильности и единства, то оно легче, чем это сделало бы демократическое правительство, может пойти на изменение политической структуры. Прежде пекинскому руководству мешала идеология: все, что связано с Тибетом, оценивалось только с точки зрения идеологии. Теперь главным препятствием стала подозрительность: они только и делают, что подозревают и во всем видят подвох.
— Недавно китайский премьер Вэнь Цзябао подтвердил, что двери для контактов «широко открыты», и повторил несколько предварительных условий. Среди прочего необходимо, чтобы вы признали Тайвань неотъемлемой частью Китая. Вы отказываетесь делать такое заявление?
— Ну, не то чтобы отказываюсь… Но скажи я такое, что бы подумали обо мне двадцать с лишним миллионов жителей Тайваня? Я легко, без тени сомнения и со всей убежденностью скажу, что Шанхай — это часть Китая, что Гонконг — это часть Китая, хотя он и был в аренде у британцев. Но касательно Тайваня… Я не историк, а некоторые историки считают, что с определением принадлежности Тайваня есть некие сложности. Еще важнее другое: Тайвань сейчас — это отдельная страна, причем страна, которая сумела добиться многого из того, чего не смог добиться Китай. Это касается экономики, благосостояния, образования, демократии. После жестокой диктатуры Чан Кайши они пришли к демократии, и она, может быть, получше, чем в России (смеется).
— Вы также не хотите заявить (еще одно китайское требование), что Тибет является неотъемлемой частью Китая?
— Я постоянно говорю, что никогда в будущем не буду добиваться независимости Тибета. Это абсолютно точно, на сто процентов. Но в том, что касается прошлого, опять же не все так просто. Если, вслед за китайским правительством, я скажу, что Тибет с VII века был частью Китая, надо мной будут смеяться. Непросто сказать, что и с ХIII века он был частью Китая. Но вот с 1951 года, с момента подписания Соглашения из 17 пунктов, да, можно говорить, что Тибет стал частью — нет, не Китая, а Китайской Народной Республики.
Исходя из тибетских интересов я не хочу независимости. Вообще в идее независимости слишком много эмоций, люди готовы ради нее терпеть экономические, политические невзгоды. Зачем? Мир меняется. Посмотрите на растущий Европейский союз. Я ясно предвижу, что когда-то и Россия войдет в Евросоюз, в Европейскую федерацию, а Москва, учитывая численность российского населения, может стать столицей Европы — почему бы и нет?
В свое время китайцы уверяли, что их «большой скачок» 1958 года принес огромные успехи. Потом оказалось, что все наоборот. Они всячески восхваляли «культурную революцию». Но в конце 1970-х сказали, что в ходе нее было допущено и много ошибок, а теперь говорят, что «культурная революция» и вовсе была полным провалом. Контролируемая информация всегда остается односторонней. Китайские книги об истории Тибета тоже содержат одностороннюю информацию. Если бы я сказал: «Да, да, все это верно!» — ничего в истории не изменилось бы, история остается историей. История, прошлое — это не дело политики, дело политики — это будущее, это оно нуждается в политических решениях. Так вот, на будущее я целиком и полностью отказываюсь от независимости. Я уже заявлял и повторю сейчас, что я полон решимости и желания, используя свой моральный авторитет, склонять к такой позиции тех тибетцев, которые выступают за независимость и за отделение Тибета. Например, Конгресс тибетской молодежи настроен на независимость и постоянно критикует меня. На встречах с ними я призываю их отказаться от эмоций и встать на реалистические позиции.
— Как вы оцениваете позицию международного сообщества в тибетском вопросе?
— Возобновление прямых контактов с Пекином стало возможным в первую очередь благодаря бывшему председателю КНР Цзян Цзэминю, который привнес в политику своей страны больше открытости. Но и позиция зарубежных государств сыграла определенную роль. Президент США Клинтон и вице-президент Гор поднимали тибетскую тему на переговорах с китайским руководством. То же делают сейчас нынешний американский президент и госсекретарь, как они мне и обещали. Вовлечены и большинство европейских стран, за исключением России (в очередной раз весело смеется: «Это вполне объяснимо, я не в претензии»).
— В достаточной ли степени зарубежные страны активны в попытках убедить Китай?
— Нет, в недостаточной. Но я все равно удовлетворен. Китай — огромная страна, самая населенная, с громадным экономическим потенциалом и с важной ролью в мировой политике. Все страны, включая США, Россию, Индию, хотят иметь с ним добрые отношения. Китай не должен быть в изоляции, он заслуживает хороших взаимоотношений с мировым сообществом и уважения со стороны этого сообщества.
Тибет — это страна? | Свободный Тибет
История Тибета
Тибет имеет богатую историю, насчитывающую более 2000 лет. Хорошей отправной точкой для анализа статуса страны является период, называемый «имперским веком» Тибета, когда вся страна впервые была объединена под одним правителем. Нет серьезных споров о существовании Тибета как независимого государства в этот период.
Даже собственные исторические записи и договоры Китая, заключенные Тибетом и Китаем в тот период, относятся к Тибету как к сильному государству, с которым Китай был вынужден вести дела на основе равноправия.
Международное право защищает независимость государств от попыток ее уничтожения, и, следовательно, презумпция выступает в пользу продолжения государственности.
Это означает, что, в то время как независимое государство, существовавшее веками, такое как Тибет, не должно доказывать свою продолжающуюся независимость, когда его оспаривают, иностранное государство, претендующее на суверенные права над ним, должно доказать эти права, указав, в какой именно момент и какими законными способами они были приобретены.
Нынешние претензии Китая на Тибет полностью основаны на влиянии монгольского и маньчжурского императоров на Тибет в XIII и XVIII веках соответственно. Абсурдно утверждать, что Тибет стал частью Китая, потому что обе страны независимо подвергались разной степени монгольского контроля, как это делает Китайская Народная Республика.
Этот относительно короткий период иностранного господства над Тибетом произошел 700 лет назад. Тибет отделился от императора Юань до того, как Китай восстановил свою независимость от монголов с основанием местной династии Мин.Только в 18 веке Тибет снова оказался под иностранным влиянием.
Династия Мин, правившая Китаем с 1368 по 1644 год, имела мало связей с Тибетом и не имела над ним власти. С другой стороны, маньчжуры, завоевавшие Китай и основавшие династию Цин в 17 веке, приняли тибетский буддизм, как и монголы, и установили тесные связи с тибетским народом.
На политическом уровне некоторым могущественным маньчжурским императорам удалось оказать определенное влияние на Тибет, но они не включили Тибет в свою империю, не говоря уже о Китае.Влияние маньчжур на Тибет длилось недолго. К тому времени, когда британцы ненадолго вторглись в Тибет в 1904 году, это было совершенно неэффективно.
Тибет глазами китайца — Атлантика
Политические взгляды на Тибет, как правило, столь же однозначны, как твердый голубой купол неба, простирающийся над его горами. По мнению Запада, «тибетский вопрос» решен: Тибет не должен быть частью Китая; до насильственной аннексии в 1951 г. она была независимой страной. Китайцы — жестокие оккупанты, стремящиеся разрушить традиционную культуру Тибета.Далай-ламе, традиционному духовному лидеру Тибета, бежавшему в Индию в 1959 году, следует разрешить вернуться и возобновить свое правление над независимым или, по крайней мере, культурно автономным Тибетом. Короче говоря, в глазах Запада есть только один ответ на вопрос Тибета: свободный Тибет.
Для ханьцев — этнических китайцев, живущих в Тибете, один ответ точно такой же, но в то же время совершенно другой. Они служат тому, что китайцы называют «Освобожденным Тибетом». Мэй Чжиюань — хань, и в 1997 году он был послан китайским правительством в качестве «добровольца, помогающего Тибету» в тибетской средней школе, где он работает учителем.Его сосед по комнате, Таши, тибетец, которого в колледже отправили в противоположном направлении, в провинцию Сычуань, где он получил педагогическое образование. Обоим по двадцать четыре года. Они хорошие друзья, живущие недалеко от Дороги Героев, названной в честь китайцев и тибетцев, которые внесли свой вклад в «мирное освобождение» Тибета в 1950-х годах. Таким Мэй Чжиюань видит Тибет как гармоничный регион, пользующийся поддержкой Китая. Когда я спросил его, почему он вызвался работать там, он ответил: «Потому что все мы знаем, что Тибет — менее развитое место, и ему нужны квалифицированные люди.«
Я поехал в Тибет, чтобы исследовать эту вторую точку зрения, надеясь взглянуть на тибетский вопрос глазами китайцев. До приезда в Тибет я два года проработал волонтером учителем английского языка в небольшом колледже в Сычуани, что сделало меня особенно интересовали встречи с учителями-добровольцами, такими как Мэй Чжиюань. Я также разговаривал с другими молодыми посланными правительством рабочими и предпринимателями, которые приехали искать счастья, и в течение четырех недель это было моим фокусом, поскольку я проводил время в Лхасе и других местах, где есть большое количество ханьских поселенцев.
Из всех частей, из которых состоит тибетский вопрос, это, безусловно, самый взрывоопасный: Далай-лама назвал миграцию хань одной из величайших угроз тибетской культуре, и некоторые статистические данные свидетельствуют о чувствительности этого вопроса. По данным Пекина, ханьцы составляют лишь три процента населения Тибетского автономного района, тогда как некоторые тибетские изгнанники утверждают, что на самом деле эта цифра превышает 50 процентов и продолжает расти. Тибетцы рассматривают приток ханьцев как еще одну попытку разрушить их культуру; Китайцы видят проблему так же, как Дэн Сяопин в 1987 году, когда он сказал: «Тибет малонаселен.Двух миллионов тибетцев недостаточно, чтобы справиться с задачей развития такого огромного региона. Нет ничего плохого в том, чтобы послать Хана в Тибет на помощь … Ключевые вопросы — что лучше для тибетцев и как Тибет может развиваться быстрыми темпами и продвигаться вперед в четырех модернизациях в Китае ».
Независимо от В соответствии с официальной точкой зрения Китая, многие из отправленных правительством ханьских рабочих в Тибете ясно видят свою роль в плане служения. упускается из виду.Почему они приехали в Тибет? Что они думают об этом месте, как меняют его и в чем они видят свою роль?
Гао Мин, двадцатидвухлетний учитель английского языка, сказал мне: «Один аспект заключался в том, что я знал, что мы должны быть готовы поехать в приграничные регионы, в районы проживания меньшинств, в места, которые являются цзяньку — трудными. Это те части Китая, которые нуждаются в помощи. Если бы я мог поехать в Синьцзян, я бы пошел, но я знал, что Тибет также был местом, где нужны учителя. Это была главная причина.Другой аспект заключался в том, что Тибет — естественное место — здесь нет загрязнения и почти нет людей; большая часть его осталась нетронутой. Так что я хотел посмотреть, на что это было похоже ».
Ши Минчжи, двадцатичетырехлетний учитель физики, сказал:« Во-первых, я бы сказал, что это та же самая причина, по которой вы приехали сюда путешествовать — потому что это интересное место. Но я также хотел приехать и помочь в строительстве страны. Вы знаете, что все волонтеры в этом районе — члены партии, и если вы член партии, вы должны быть готовы пойти работать в цзяньку.Таким образом, можно сказать, что у всех нас были патриотические причины для приезда — возможно, это самая большая причина. Но я приехал еще и потому, что это была хорошая возможность, а зарплата выше, чем во внутренних районах Китая ».
Разговор с этими молодыми людьми во многом был похож на разговор с идеалистическим добровольцем в любой части мира. начиная с финансового стимула работать в Тибете, многие мотивы были такими же — чувство приключения, желание увидеть что-то новое, приверженность служению.И правительственная пропаганда подчеркивает это чувство служения через такие фигуры, как Конг Фансен, человек из восточного Китая, который работал в Тибете и прославился как рабочий-мученик после своей смерти в автокатастрофе. Ханьских рабочих призывают изучать «старый тибетский дух» Конга и других кадров, поскольку они служат региону, который, с китайской точки зрения, отчаянно нуждается в их талантах.
Центральное место в их задаче занимает концепция цзяньку. Я неоднократно слышал этот термин, когда китайцы описывали условия в Тибете, и жизнь особенно цзяньку для добровольцев, помогающих Тибету, которые заранее соглашаются отбыть восьмилетний срок.Большинство посланных правительством ханьских рабочих попадают в категорию кадров, помогающих Тибету: учителя, врачи, администраторы и другие люди, служащие в течение двух или трех лет. Окончив колледж более низкого уровня, Мэй Чжиюань не могла претендовать на такую должность, и в результате была вынуждена взять на себя восьмилетнее обязательство. Жертва особенно впечатляет, учитывая, что он предполагал, что она будет иметь серьезные последствия для его здоровья. Многие китайцы считают, что долгая жизнь на большой высоте наносит значительный вред легким, и несколько рабочих сказали мне, что это было самым большим недостатком жизни в Тибете.«Это плохо для вас, — объяснил Мэй Чжиюань, — потому что, когда вы живете в таком высоком месте, ваши легкие увеличиваются, и в конечном итоге это влияет на ваше сердце. Это сокращает вашу жизнь». Во время моего пребывания в Тибете я слышал несколько вариаций этой теории (одну от серьезного молодого учителя, который курил сигарету), но в основном это связано с расширением легких и давлением на сердце. Нет медицинских доказательств, подтверждающих такое убеждение; действительно, в такой сильно загрязненной стране, как Китай, где каждая четвертая смерть связана с заболеванием легких, высокий чистый воздух Тибета, вероятно, оказывает тонизирующее действие.Тем не менее, такое восприятие усиливает чувство жертвы и поощряется структурой оплаты труда правительства, которая увязывает зарплату с высотой: чем выше вы работаете, тем выше ваша зарплата.
Примерно 1000 юаней (120 долларов) в месяц, которые зарабатывает Мэй Чжиюань, — это половина того, что зарабатывают местные учителя. Несмотря на это, его зарплата в два-три раза больше, чем он получал бы в качестве учителя в сельской местности Сычуани, и он может отправлять половину своего заработка домой своим родителям, которые являются крестьянами. Это хорошие деньги по китайским стандартам, но вряд ли они могут стать достаточным стимулом для молодого человека, желающего сократить свою жизнь.Уход до истечения восьми лет повлечет за собой большой штраф в размере до 20 000 юаней — 2400 долларов, почти двухлетняя зарплата, или, для такой крестьянской семьи, как Мэй Чжиюань, примерно двадцать тонн риса.
Мечта об объединенной Родине
С китайской точки зрения Тибет всегда был частью Китая. Это, конечно, упрощенный и неточный взгляд, но тибетская история настолько запутана, что в ней можно увидеть все, что угодно. Китайцы могут игнорировать одни точки и указывать на другие; они могут сослаться на 1792 год, когда император Цин послал китайскую армию, чтобы помочь тибетцам изгнать вторгшихся непальцев, или объяснить, что с 1728 по 1912 год в Лхасе находились цинские амбани, имперские администраторы.Фактически, авторитет этих амбаней со временем неуклонно снижался, и Тибет пользовался фактической независимостью с 1913 по 1951 год. Беспристрастный арбитр нашел бы тибетские аргументы в пользу независимости более убедительными, чем китайская версия истории — но также, возможно, обнаружил бы, что Китайцы имеют более сильные исторические претензии на Тибет, чем Соединенные Штаты на большую часть американского Запада.
Самое главное, что причины, по которым Китай захотел Тибет, сильно изменились с годами. Для династии Цин Тибет был важен строго как буферное государство; Были посланы амбани и армии, чтобы обеспечить мирный режим в регионе, но они внесли относительно мало административных изменений, и не было никаких попыток заставить тибетцев принять китайский язык или китайские обычаи.С точки зрения Цин, Тибет был частью Китая, но в то же время это было нечто иное; монастырям и Далай-ламам было позволено сохранять власть над большинством внутренних дел.
В начале двадцатого века, когда рухнул Цин, и Китай изо всех сил пытался преодолеть империализм иностранных держав, Тибет стал важным по новым причинам национализма. Интеллектуалы и политические лидеры, в том числе Сунь Ятсен, считали, что историческое право Китая на Тибет было нарушено западными державами, в частности Великобританией, которая вторглась в Тибет в 1904 году, чтобы заставить тринадцатого Далай-ламу открыть отношения.По мере того как Тибет все больше ускользал из-под контроля Китая, постоянный поток националистической риторики превратил потерю Тибета в знакомую картину — унижение со стороны иностранных держав в девятнадцатом и начале двадцатого веков, когда Гонконг отошел к Великобритании, а Маньчжурия и Шаньдун перешли к Британии. Японцы, Тайвань и финансируемый США Гоминьдан. К тому времени, когда Мао Цзэдун основал Китайскую Народную Республику в 1949 году, Тибет стал одной из важнейших задач страны: воссоединение некогда могущественной родины.
Таким образом, Тибет превратился из буферного государства в центральный элемент в представлении коммунистического Китая о себе как о независимом и свободном от империалистического влияния. Орвилл Шелл, давний наблюдатель за Китаем, говорит, что даже сегодня это мнение разделяет большинство китайцев. «Я не думаю, что есть более деликатный вопрос, — говорит он, — за исключением, возможно, Тайваня, потому что он вырос из мечты об объединенной родине — мечты, которая исторически была целью почти каждого китайского лидера. .Этот вопрос касается суверенитета, он касается единства китайской территории и особенно касается вопроса о Западе как хищнике, нарушителе китайского суверенитета ».
Ирония в том, что Китай, как ребенок, подвергшийся насилию, вырастает Чтобы вернуться к своим страданиям в следующем поколении, он совершил аналогичные грехи в Тибете: ниспровержение монастырей и насильственное перераспределение земель, беспредел Культурной революции и ограничение интеллектуальной и религиозной свободы, которое продолжается и по сей день.И, как и в любой форме империализма, большая часть ущерба была нанесена во имя долга. Когда китайцы говорят о Тибете до 1951 года, они подчеркивают недостатки феодально-теократического правительства региона: продолжительность жизни составляла тридцать шесть лет; 95 процентов тибетцев были неграмотными; 95 процентов населения составляли потомственные крепостные и рабы, принадлежавшие монастырям и дворянам. Смысл в том, что тибетцы страдали от плохой системы, и у китайцев был моральный долг освободить их. Перед поездкой в Тибет я спросил своих китайских друзей об этом регионе.Большинство ответили, как Сай Синхао, 48-летний фотограф: «Это было рабовладельческое общество, знаете ли, и они были очень жестокими — они отрезали головы своим рабам и врагам. Я видел фильмы. об этом. Если вы были рабом, все контролировалось господином. Итак, конечно, после Освобождения богатые лорды выступили против изменений [введенных китайцами]. Это похоже на историю вашей Америки, когда Вашингтон освободил черных рабов. черные поддерживали его, но, конечно, богатый класс — нет.В истории всегда так — так было, когда Наполеон сверг короля Людовика, и все лорды выступили против Наполеона, потому что он поддерживал бедных ».
Мой друг не образованный человек, но многие китайские интеллектуалы делают то же самое. Президент Цзян Цзэминь сделал аналогичное замечание во время своего визита в Соединенные Штаты в 1997 году (хотя он правильно определил Линкольна как Великого освободителя). Статистические данные о тибетской неграмотности и продолжительности жизни верны. Хотя китайцы преувеличивают беды феодальной системы, в середине -век Тибет остро нуждался в реформе, но, естественно, тибетцы предпочли бы реформировать его сами.
Другой аспект китайского долга в Тибете — это чувство, что необходима быстрая модернизация, которая должна иметь приоритет над культурными соображениями. Для жителей Запада это трудная для понимания перспектива. Тибет привлекает нас именно потому, что он несовременен, и мы идеализировали его культуру и антиматериализм до такой степени, что он стал, как говорит Орвилл Шелл, «образным местом духовного просвещения в западном воображении — где люди этого не делают». Бьюики делают хорошую карму.«
Но для китайцев, для которых модернизация наступает поздно, Buicks выглядят ужасно хорошо. Я заметил это в первый год работы учителем в Китае, когда мой класс письма изучал американский Запад. Мы обсуждали западную экспансию и Я представил студентам проблему конца девятнадцатого века: индейцы равнин, их культура находится под угрозой, подвергались давлению со стороны белых поселенцев. Я попросил свой класс представить себе, что они американские граждане, предлагающие решение, и почти все откликнулись на так поступил этот студент: «Мир меняется и развивается.Мы должны сделать индейцев подходящими для нашей современной жизни. Индейцы привыкли жить по всей равнине и часто перемещаться, не имея постоянного дома, но это очень непрактично в нашей современной жизни … Нам нужно, чтобы наша страна была могущественной страной; мы должны заставить индийцев адаптироваться к нашей современной жизни и идти в ногу с обществом. Только так мы сможем укрепить страну ».
Практически все мои ученики были из крестьян, и, как и большинство китайцев, большинство из них были всего лишь одним поколением, удаленным от глубокой бедности.То, что я считал свободой и культурой, они считали страданием и невежеством. На втором курсе я повторил урок с другим классом, спрашивая, есть ли в Китае коренные народы, аналогичные индейцам равнин. Все ответили, что тибетцы похожи. Я спросил об обязательствах Китая в Тибете. Ответы предполагали, что мои ученики узнали из американской истории больше, чем я намеревался преподавать. Один студент ответил: «Во-первых, я использую свою дружбу, чтобы помочь [тибетцам]. Но если они откажутся от моей дружбы, я использую войну для их развития, как это сделали американцы с индейцами.»
Независимо от мотивов Китая и несмотря на его неудачи в Тибете, стремление к развитию региона было дорогостоящим. По данным Пекина, с 1950-х годов в Тибете служили более 200 000 ханьских рабочих. Налоги в Тибете практически отсутствуют; Тибетские фермеры, в отличие от местных, получают землю в аренду, не облагаемую налогом, и был установлен льготный налоговый кодекс для поощрения бизнеса. Доступны ссуды под низкие проценты, а бизнес-импорт из Непала не облагается пошлиной.Несмотря на нехватку местных доходов, государственные инвестиции неуклонно развивают современную инфраструктуру. С 1952 по 1994 год центральное правительство инвестировало в регион 4,2 миллиарда долларов, а в 1994 году Пекин инициировал шестьдесят два крупных инфраструктурных проекта, предполагаемые инвестиции на сумму более 480 миллионов долларов. По оценкам, более 90 процентов государственных доходов Тибета поступает из-за пределов региона.
Эти вложения как человеческого, так и финансового капитала усложняют проблему Тибета так, как мало кто из посторонних понимает.В зарубежных отчетах эксплуатация тибетских ресурсов часто упоминается как классическая колониальная ситуация, что вводит в заблуждение. Хотя Пекин, безусловно, делает все возможное с запасами древесины и полезных ископаемых Тибета, Китай тратит огромные суммы денег в регионе, и если когда-нибудь наступит самообеспечение, то это произойдет не скоро. Тибет действительно имеет важное военное значение: китайцы не хотят видеть его под влиянием иностранной державы, такой как Индия, но даже это, похоже, не заслуживает огромных инвестиций.В 1996 году Китай потратил в Тибете около 600 миллионов долларов. Один иностранный наблюдатель, изучавший регион, рассматривает это в перспективе: «В том же году Соединенные Штаты предоставили в общей сложности восемьсот миллионов долларов помощи всей Африке. Это вся Африка — мы говорим о сотнях миллионов долларов. людей. В Тибете их всего два с половиной миллиона. Так что, если они станут независимыми, кто будет давать им такие деньги? »
«Если вы не полный луддит, — говорит Орвилл Шелл, — и не верите в дороги, телефоны, больницы и тому подобное, то я думаю, что Китаю следует отнести существенный вклад в современную инфраструктуру страны. Тибет.В этом смысле Тибету нужен Китай. Но это не умаляет той отвратительной жестокости, с которой Китай обращался с Тибетом ».
Практически каждый аспект китайской поддержки имеет две стороны, и образование хорошо иллюстрирует это. Я встретил ряд молодых ханьских учителей, таких как Мэй Чжиюань, которые были проникнуты с чувством служения: они были добросовестными, хорошо подготовленными учителями, и они работали там, где действительно нуждались в инструкторах. Один волонтер преподавал английский в средней школе, где нехватка была настолько острой, что многим ученикам приходилось откладывать они начали изучать английский до следующего года, когда должны были прибыть дополнительные ханьские учителя.Я посетил один район, в котором из 230 учителей средней школы шестьдесят были ханьцами, а многие тибетские инструкторы прошли обучение внутри страны за счет правительства Китая. Такие связи с внутренним миром кажутся неизбежными, учитывая, что китайцы построили систему государственного образования Тибета с нуля. До их приезда, в 1951 году, в Тибете не было государственных школ, а сейчас их более 4000.
Точно так же школы, которые я видел, были впечатляющими с низкой платой за обучение.В одном городе я посетил три местные средние школы; два из них были недавно построены, с гораздо лучшими кампусами, чем я привык видеть в Китае. Третья школа, на территории которой стояли массивные строительные краны, развевающиеся с молитвенными флажками, ремонтировалась с помощью инвестиций в размере 720 000 долларов из внутренних помещений. В отличие от учеников большинства китайских школ, ученики местной средней школы № 1 не платили за обучение, и даже старшеклассники, которые обычно платят значительные суммы в Китае, платили не более 70 долларов за семестр, включая пансион.Делалось все возможное, чтобы побудить учеников оставаться в школе: плата за обучение и проживание урезалась вдвое, если работал только один родитель, а транспорт в отдаленные районы кочевников и обратно часто был бесплатным.
В бедной стране такая политика впечатляюще щедра; по сути, тибетские школы финансируются лучше, чем китайские. И это финансирование крайне необходимо: уровень неграмотности взрослого населения в Тибете по-прежнему составляет 52 процента. Только 78 процентов детей поступают в начальную школу, и только 35 процентов из них поступают в среднюю школу.Но помощь Китая следует рассматривать в контексте того, чему учат в школах, что является критическим вопросом для тибетцев.
Однажды утром я посетил начальную школу в просторном красивом кампусе с новыми зданиями и детской игровой площадкой, которая простиралась на запад под тенью горы высотой 14000 футов. Большинство из 900 учеников школы были тибетцами. Я остановился у центрального информационного табло, где объявления были написаны на китайском языке.
Доска подробно описывала инвестиции в размере 487 800 долларов, которые были вложены правительством провинции во внутренние районы, и отображала краткую биографию Цзу Чунчжи, китайского математика V века.Рядом с этим было объявление, призывающее студентов «помнить великие цели». Их призвали работать над удвоением ВНП Китая по сравнению с уровнем 1980 года, и им напомнили, что к 2050 году Китаю необходимо достичь уровня ВНП и дохода на душу населения в середине развитых стран. Рядом с этими целями был длинный политический раздел, в котором, в частности, говорилось:
Мы должны достичь цели современного социалистического строительства, и мы должны упорно строить экономику. Мы должны провести внутреннюю реформу и политику открытости для внешнего мира…. Мы должны противостоять свободе класса капиталистов, и мы должны проявлять бдительность против заговора, направленного на мирную эволюцию к империализму.
Это было тяжело для учеников начальной школы (и действительно, если бы я был китайским пропагандистом, я бы дважды подумал, прежде чем призывать тибетских детей сопротивляться империализму), и это показывает, насколько политизирован климат в китайской школе. Несмотря на все недавние экономические изменения в Китае, система образования по-прежнему привязана к прошлому.Этот консерватизм пронизывает все аспекты образования, начиная с языка. Две школы, которые я посетил, были смешанными, ханьскими и тибетскими, и классы были разделены по этническому признаку. Причины здесь лингвистические: большинство тибетских детей не начинают изучать мандарин до начальной школы, и даже многие тибетские старшеклассники, как жаловались ханьские учителя, плохо понимают китайский. Эта сегрегация ведет к разным учебным планам — например, тибетские студенты ежедневно ходят на уроки тибетского языка, тогда как ханьские студенты используют это время для дополнительного обучения английскому.Китайцам эта система кажется справедливой, тем более что тибетские студенты имеют право присоединиться к классам хань.
Но тибетцы считают, что китайскому языку уделяется слишком много внимания, особенно на высших уровнях, что угрожает их языку и культуре. Все классы, которые преподают ханьские учителя, ведутся на китайском или английском языках, и большинство тибетских учителей в средних и старших классах школ должны использовать мандаринский диалект (хотя те, с кем я говорил, сказали, что они часто использовали тибетский язык, потому что в противном случае их ученики не понимать).В любом случае, важные квалификационные экзамены делают упор на китайском, и это отражает общество, в котором свободное владение языком имеет решающее значение для успеха, особенно когда речь идет о любой государственной работе. Другая, более важная проблема заключается в том, что тибетские студенты перегружены. Один ханьский учитель сказал мне, что его ученики в основном прибыли из кочевых районов, где их семьи жили в палатках; тем не менее в течение обычного дня у них могут быть уроки тибетского, китайского и английского языков — трех языков, между которыми почти нет ничего общего.
Политические и религиозные вопросы имеют первостепенное значение. В Лхасе я встретил 21-летнего студента Тибетского университета, который был возмущен антирелигиозной позицией своей школы, которая является стандартной для школ Тибета. «Они говорят нам, что мы не можем верить в религию, — сказал он, — потому что мы должны строить социализм, и вы не можете верить одновременно в социализм и религию. Но, конечно, большинство студентов все еще верят в религию. — Я бы сказал, что от восьмидесяти до девяноста процентов из нас набожны ». Один из его одноклассников, член Коммунистической партии, пожаловался на курсы истории.«История, которую мы изучаем, — это вся китайская история [Тибета]», — сказал он. «В большую часть этого я не верю». Эти студенты также категорически выступали против существующих программ, по которым выдающиеся тибетские ученики средних и старших классов отправляются учиться во внутренние районы, где нет ничего, что могло бы компенсировать китайское представление о Тибете.
Такие жалобы отражают результаты недавних реформ в сфере образования. Что характерно, серия из них, выпущенная в 1994 году, представляет как положительные, так и отрицательные стороны поддержки со стороны Китая. С одной стороны, правительство активизировало свою кампанию против неграмотности, а с другой — приняло решение более тщательно контролировать политическое содержание образования в надежде умиротворить регион.Этот подход, безусловно, имел некоторый успех: я встретил ряд образованных тибетцев, которые были тесно связаны с Китаем. Таши, сосед Мэй Чжиюаня по комнате, казался вполне комфортным, будучи и тибетцем, и китайцем: он учился в Сычуани, у него была хорошая работа, и ему нужно было благодарить правительство за поддержку. Когда я спросил его, что является самой большой проблемой в Тибете, он упомянул язык, но не так, как многие тибетцы. «Так много [тибетских] студентов не говорят по-китайски, — сказал он, — а если вы не говорите по-китайски, трудно найти хорошую работу.Им нужно усерднее учиться «.
Казалось, что большинство тибетцев с меньшей вероятностью примут поддержку Китая за чистую монету. Но было ясно, что с политической точки зрения их тянет сразу в нескольких направлениях, и мои разговоры с образованными молодыми тибетцами были головокружительными переживаниями. Их вопросы варьировались от странных («Как вы думаете, победит капитализм или социализм?») До странных («Правда ли, что в Америке, когда вы идете к брату или сестре на ужин, с вас берут деньги?» «), и окружающая среда часто была столь же тревожной.Однажды утром в понедельник я наблюдал за церемонией поднятия флага в средней школе, где ученики и сотрудники выстроились в очередь, чтобы послушать государственный гимн, после чего в унисон они присягнули коммунистической партии, любви к Родине и преданности делу. учиться и усердно работать. С возвышающимися над ними тибетскими горами это была сюрреалистическая сцена — и это стало еще больше, когда политический советник школы, тибетец лет тридцати с серебряными зубами, подошел ко мне и спросил меня, откуда я.После того, как я сказал ему, он сказал: «Здесь, в Тибете, мы уже имеем большое влияние из ваших западных стран — таких как Pepsi, Coke, фильмы и тому подобное. Я считаю, что с Запада приходят хорошие и плохие вещи. Например, о сексе. В Америке, если вы женаты и решаете, что хотите другого любовника, что вы делаете? Вы разводитесь, независимо от того, как это повлияет на вашу жену и ребенка. Но люди здесь очень религиозный, и нам не нравятся такие идеи «.
Я слышал ряд подобных комментариев, и, несомненно, система образования включала в себя много антиамериканской пропаганды.Я чувствовал, что здесь китайцы почти оказывают тибетцам услугу; ничто не угнетало меня больше, чем мои разговоры с менее образованными тибетцами, которые неизменно верили в американскую поддержку и считали, что президент Клинтон, находившийся тогда в Китае с прошлогодним государственным визитом, приехал, чтобы спасти Тибет. Учитывая, что интерес Китая к Тибету в значительной степени является реакцией на иностранный империализм, неудивительно, что ничто не делает китайцев более злыми и упрямыми, чем вид Далай-ламы и других изгнанных лидеров, ищущих — и завоевывающих — поддержку в Америке и других странах.И все же вера тибетцев в Америку кажется наивной, учитывая отношение Америки к своим коренным народам и потому, что исторически политика США в Тибете была лицемерной и контрпродуктивной. Например, ЦРУ обучало и вооружало тибетских партизан в 1950-х годах, в критический период в основном мирного (хотя и незначительного) сотрудничества между Далай-ламой и китайцами. Мир закончился, когда тибетские восстания, в которых участвовали эти партизаны, привели к жестоким репрессиям со стороны Китая и бегству Далай-ламы в Индию.
Америка также представляет современность, и еще одна сложность, выходящая за рамки политической повестки дня Китая, состоит в том, что давно изолированное тибетское общество должно вступить в борьбу с современным миром. Один студент колледжа сказал: «Чем больше у тибетцев денег, тем выше наш уровень жизни, тем больше мы забываем о своей культуре. И с китайцами или без них, я думаю, это будет происходить».
Сычуанцы на границе
Возможно, самый обнадеживающий момент в недавних хань-тибетских отношениях наступил вскоре после 1980 года, когда секретарь партии Китая Ху Яобан отправился с миссией по установлению фактов в Тибет и вернулся с суровой критикой в адрес Тибета. Китайская политика.Он выступал за двоякое решение: китайские инвестиции необходимы для стимулирования экономического роста в Тибете, но в то же время ханьцы должны более уважительно относиться к тибетской культуре. Для изучения тибетского необходимы кадры; язык должен использоваться в государственных учреждениях, обслуживающих население; и религии нужно дать больше свободы.
Нет никаких сомнений в том, что такое уважение крайне необходимо, особенно в отношении языка. Я никогда не встречал ни одного ханьского рабочего, посланного правительством, который изучал бы тибетский язык, — даже добровольцев, которые будут там восемь лет.А в Лхасе в книжном магазине Синьхуа, самом большом в городе, я не нашел ни одного учебника для китайских студентов тибетского языка — книги для иностранных студентов, да, но ничего для китайцев.
Некоторые из реформ 1980 г. были реализованы, но они были прерваны серией беспорядков в Лхасе, начавшейся в 1987 г. Для Пекинских сторонников жесткой линии беспорядки показали, что слишком большая свобода — это плохо, и в 1987 г. Ху Яобан был очищен. , частично за его рекомендации относительно Тибета. К весне 1989 года в Тибете было объявлено военное положение, и китайцы пришли к выводу, что ослабление ограничений на тибетскую культуру и религию равносильно разжиганию беспорядков.Двустороннее решение было быстро сокращено вдвое: Пекин просто будет развивать экономику, надеясь, что повышение уровня жизни снимет политическую напряженность и наладит более тесные экономические связи с внутренними регионами. Эта политика была усилена колоссальными инвестициями 1990-х годов.
Однако развитие часто происходит за счет культуры. Традиционные районы Лхасы сносятся в пользу безликих современных зданий, а экономический бум привлекает в Тибет орды мигрантов хань и хуэй (исламское меньшинство).
Посторонние доминируют в экономике Тибета — по сути, они ее построили, вызывая огромное негодование среди тибетского населения. Я встретил некоторых тибетцев, которые не возражали против отправки кадров из внутренних районов, но я никогда не встречал никого, кто не возражал бы против притока рабочих-мигрантов, особенно огромного количества ханьцев из соседнего Сычуани. Давние жители Хань тоже считали это серьезной проблемой.
Феномен людун рэнкоу, или «плавающее население», затрагивает городские районы по всему Китаю, где около 100 миллионов человек ищут работу вдали от дома.На западе и юге особенно много сичуанцев среди плавающего населения, и во время моих путешествий я часто слышал одни и те же предрассудки: сычуанские мигранты некультурны, их женщины свободны, их мужчины цзяохуа, хитрые. И что хуже всего, люди жаловались, что они продолжают приходить.
Проведя два года в Сычуани, я понимаю, почему сычуанцы так часто уезжают. В их провинции размером примерно с Францию проживает 120 миллионов человек, а экономика настолько нестабильна, что недавнее закрытие фабрик привело к восстаниям рабочих в некоторых городах.В основном сычуанцы уезжают, потому что не боятся; их закалили тяжелые условия, и по всему Китаю они известны еще одной вещью: их способностью есть чику — горькое. Они работают и выживают, и, как успешные мигранты в любой точке мира, их возмущают их успехи.
В Тибете сичуанцы обеспечили себе большую часть экономики. Это стало ясно с того момента, как я прибыл в аэропорт Лхасы, где тринадцать из шестнадцати ресторанов, граничащих со входом, рекламировали сычуаньскую еду.Один был тибетцем. Практически весь малый бизнес в Лхасе следует этому образцу; везде я видел рестораны и магазины провинции Сычуань. Местные жители сказали мне, что 80 процентов ханьцев Лхасы были сычуанцами, и это, возможно, не является большим преувеличением.
Этот приток намного более значительный и разрушительный, чем импорт ханьских кадров, и его также труднее контролировать. Одно из распространенных заблуждений в западных сообщениях состоит в том, что этих людей прислало правительство: это изображение огромной ханьской гражданской армии, прибывающей, чтобы сокрушить тибетскую культуру.Правда в том, что правительство мало контролирует ситуацию. «Как вы отсекаете людей, двигающихся оттуда?» — спросил один американец, который много времени провел в Тибете. «Какой механизм вы собираетесь использовать, чтобы предотвратить это? У них нет никаких ограничений на внутренние поездки — и мы всегда бьем их по голове из-за того, что их не было, потому что их введение было бы проблемой прав человека».
Независимые мигранты, приехавшие не с этническими взглядами, по большей части полностью аполитичны.В Лхасе я часто ела в небольшом ресторанчике в провинции Сычуань, которым управляет Фэй Сяоюнь, 31-летняя уроженка Чэнду, которая вместе со своим мужем была уволена в 1996 году из-за обанкротившегося государственного завода по производству природного газа. Каждому из них было выплачено двухлетнее выходное пособие в размере 30 долларов в месяц, а когда оно исчезло, они взяли свои сбережения и купили билеты на самолет до Лхасы. Они оставили своего пятилетнего сына бабушке — обычный выбор мигрантов, в том числе и кадровых. Частично это происходит из-за страха воздействия на здоровье жизни в Тибете, а также из-за того, что тибетские школы считаются худшими, чем школы во внутренних районах, и дети, зарегистрированные за пределами их районов, должны платить дополнительные сборы.
Фэй Сяоюнь никогда не говорила о росте ВНП, и она не была заинтересована в развитии родины. Однажды я спросил ее о премьер-министре Чжу Жунцзи, чьи экономические реформы закрывают такие фабрики, как ее, и она даже не узнала его имени. «Я не понимаю всех крупных дел страны», — сказала она, пожав плечами. Она была просто бедной женщиной, прислоненной спиной к стене, и, как и остальные сычуанцы, пробившиеся в Тибет, она отчаянно пыталась заработать себе на жизнь.
Но такие мигранты имеют политический эффект, поскольку тибетцы наблюдают, как посторонние развивают экономику, от которой они чувствуют себя все более удаленными. Это также вызывает вопрос: если правила одинаковы для всех, почему ханьские предприниматели намного более успешны, чем тибетцы? Самый распространенный ответ заключается в том, что правила не те же: у китайцев более легкий доступ к правительственным гуаньси или связям. Но даже на равных условиях у ханьцев будет больше капитала и лучшие контакты с источниками внутри страны.И их сообщества мигрантов имеют тенденцию поддерживать недавно прибывших. Это особенно верно в отношении сичуанцев: приедет один, затем несколько родственников, и вскоре большая семья будет доминировать на фабрике или в квартале магазинов. Перед Джокангом, самым священным храмом в Тибете, ряды киосков продают хатаки, церемониальные шарфы, которые паломники используют в качестве подношений. Это работа, которую можно было бы ожидать от тибетцев, поскольку можно было бы ожидать, что те, кто продают розарии перед собором Святого Петра, будут католиками.Но одна продавщица объяснила, что все прилавки принадлежат сычуанцам из трех небольших городов к западу от Чэнду. Их было более 200 — родственники, друзья родственников, родственники друзей — и они полностью заполнили эту нишу.
Однажды я проходил мимо продавцов хатаков с тибетским другом, и он покачал головой. «Эти люди знают, как вести бизнес», — сказал он. «Мы, тибетцы, не знаем, как это сделать — мы слишком прямолинейны. Если что-то должно быть пять юаней, мы говорим, что это пять юаней.Но сычуанец скажет десять ». Я чувствовал, что в этом есть доля правды — ханьцы добиваются успеха в Тибете по тем же причинам, по которым они добиваются успеха во многих местах, от Юго-Восточной Азии до Соединенных Штатов. бизнес традиций, чем у тибетцев, и практически все независимые ханьские поселенцы в Тибете потерпели неудачу где-то еще, что дает им целеустремленное стремление к успеху.
Следовательно, Тибет выглядит классическим пограничным регионом с типично своеобразной демографией.Детей-ханьцев непропорционально мало, и почти никто не приезжает, чтобы остаться: неизменно намерение состоит в том, чтобы вернуться во внутренние районы. Большинство ханьцев — мужчины, в том числе посланные правительством рабочие. Из ханьских женщин, которых я видела в Тибете, больше чем несколько были проститутками; Местные жители рассказали мне, что их волна пришла в 1994 и 1995 годах, после инвестиций в шестьдесят два крупных проекта. Один ханьский доброволец, с которым я разговаривал, прибыл в группе из тринадцати человек; одна женщина подала заявку, но получила отказ, потому что власти посчитали, что Тибет не место для молодой женщины.Молодой человек смирился с тем, что нашел жену во время трех оплачиваемых поездок домой. «Во время отпуска я смогу поискать девушку», — сказал он. «У меня будет шесть месяцев. Тогда ты можешь встретиться с одним, и после этого ты сможешь писать и все, когда вернешься сюда».
Были моменты, когда все — этническая напряженность, суровый индивидуализм, суровое яркое солнце и высокие голые горы — больше походили на историю Джека Лондона, чем на реальное общество. Однажды я и несколько американских друзей наняли водителя, двадцатипятилетнего сычуанца по имени Вэй, который ухаживал за побежденным Volkswagen Santana 1991 года выпуска.У него дома был двухлетний сын, и он надеялся заработать достаточно денег, перевозя пассажиров — хотя он не был зарегистрирован для этого — чтобы купить новую машину через шесть месяцев. Мы согласились заплатить ему 36 долларов, если он отвезет нас в Дамксунг, в пяти часах езды к северу от Лхасы. Он проехал мимо полицейского контрольно-пропускного пункта, где он подделал свои учетные данные («Так проще», — объяснил он), и мимо Land Rover, полного иностранцев, за рулем тибетца, который, поняв, что наш водитель не зарегистрирован, выругался он сдал бы его в Damxung. «Это потому, что я Хан», — мрачно сказал Вэй.«А в Дамксунге полиция будет тибетской». Он ехал все быстрее и быстрее, опережая «Лендровер», пока, наконец, не врезался в неровность и не повредил топливопровод.
Машина остановилась в глуши. На западе возвышались заснеженные горы Ньенчен Танглха. Мимо проехал тибетский водитель, пристально глядя на него. Вэй отрезал запасной шланг и устранил утечку, а затем обратился к проблеме подачи топлива обратно в карбюратор. Он отсоединил топливопровод и высосал глоток газа.Держа его во рту, он снова включил провод. Затем он обошел перед автомобилем и сплюнул топливо в карбюратор.
Машина завелась. Я мог видеть, как Вэй ощущает привкус бензина во рту, а затем, через несколько минут, он вытащил сигарету. Все в машине затаили дыхание — все, кроме Вэя, который закурил сигарету и глубоко засосал. Он не взорвался. Он смотрел вперед, на огромную пустоту, стоявшую между ним и 36 долларами, и продолжал ехать.
Так поступали сычуанцы в Тибете.Бензин был горьким, но он ел его так же, как и высоту, и погоду, и возмущение местных жителей. Все это не имело значения. Все, что имело значение, — это его работа, заработанные деньги и обещание, что в случае успеха он вернется домой богатым.
Тибет породил захватывающие истории, но на самом деле это был дзяньку, а социальные проблемы еще больше усложнили ситуацию. Ближе к концу поездки я ел пельмени в ресторане Фэй Сяоюнь, и пока я ел, она жаловалась на свою ситуацию.Бизнес был плохим, и ее жизнь была скучной; она работала по пятнадцать часов в день, и у нее не было друзей в Лхасе. Она скучала по своему сыну в Чэнду, и, вероятно, увидит его только в следующем году. Она спросила меня, сколько времени прошло с тех пор, как я был дома, и я сказал, что не покидал Китай более двух лет.
«Мы такие же», — сказала она. «Мы оба далеко от дома». Я согласился, и она спросила, скучаю ли я по семье. «Конечно, я скучаю по ним», — сказал я. «Но я увижу их в следующем месяце, когда поеду домой.»
Это было неправильно сказать. Ее глаза опустели, а затем наполнились слезами. Мы сидели одни в ресторане. Для китайца было необычно демонстрировать эмоции на публике, и я не знала, что сказать. Я молча ел свои клецки, пока она плакала, и вечернее солнце шевелило лхасских мух, густых вокруг стола.
Тибет начал меня угнетать, и я с нетерпением ждал отъезда. я был так плох, как я всегда слышал. Была определенная польза от китайской поддержки, и я был впечатлен идеализмом и самоотверженностью некоторых молодых ханьских учителей, которых я встретил.Но в то же время большинство усилий по развитию региона были плохо спланированы, и было неприятно видеть столько денег и труда, вложенных в бедную страну, и возвращение стольких несчастий. И часто я чувствовал, что простые люди, которые мало знали о сложных исторических и культурных проблемах Тибета, подвергались манипуляциям со стороны правительства способами, которых они не понимали. Но хотя я был уверен, что никто не был по-настоящему счастлив (большинству ханьцев там не нравилось, а большинству тибетцев, конечно, не нравились они), я не был уверен, кто дергает за ниточки.Можно было пойти прямо на вершину и, вероятно, обнаружить ту же беспомощность, те же струны. В основном это были безвозвратные ошибки истории, но это были также деньги — простое экономическое давление, которое оттолкнуло мать от сына в такое место, где люди не хотели ее.
Я не впервые видел, как кто-то плачет в Лхасе. Пятью днями ранее я провел вечер перед храмом Джокханг, где разговаривал с двумя тибетцами. Первым был врач, отсидевший в тюрьме за то, что он написал статью, предупреждающую тибетцев о необходимости защищать свою культуру, а вторым был 53-летний мужчина, назвавший себя обычным работником.Оба мужчины стремились поговорить с американцем, и они очень верили в способность Америки помочь решить тибетский вопрос. Это меня тоже опечалило. Я хотел сказать им, что в Америке есть много наклеек на бампер FREE TIBET, но они находятся рядом с номерными знаками, на которых часто указаны имена забытых племен, которые поддались тем же силам расширения и модернизации, которые теперь угрожают Тибету. И китайское решение тибетского вопроса — вливание денег в проблему — также казалось очень американским.Но я молчал и слушал.
«Посмотрите на этот столб», — сказал рабочий. Он стоял у входа в храм и положил руку на потрепанное красное дерево. «Если в доме нет столбов или если столбы не прямые, что произойдет? Он упадет. Здесь то же самое — наши столбы — это наша история и наша политика. Если у нас их нет , наше общество рухнет, и все это будет потеряно — вся наша культура ».
Было темно, и я едва мог различить его лицо, но я видел, что в его глазах были слезы.В Тибете не было более политически чувствительного места; практически все крупные акции протеста происходили перед Джокхангом, и я знал, что было бы неразумно говорить здесь так открыто. Он оглянулся через плечо и продолжил.
«Вы должны рассказать людям Америки, каково здесь, — сказал он. «Вы должны сказать им, что нужно сделать». Я кивнул и пожал ему руку, но понял, что понятия не имею, что бы порекомендовать или что могут сделать люди Америки. Возможно, мы сможем построить казино.
Китай, Тибет и стратегическая держава воды
Загрязнение и глобальное потепление угрожают самому важному источнику пресной воды в Азии.
Кейт Шнайдер и К.Т. Поуп
© 2008 Голубой круг
Спустя почти два года после открытия 710-мильной (1100-километровой) железной дороги через самое высокое плато мира из центрального Китая в тибетскую столицу Лхасу, между китайской полицией и молодыми тибетскими протестующими происходят самые смертоносные столкновения в истории человечества.Ожесточенные боевые действия, начавшиеся в марте, привели к жертвам с обеих сторон и вызвали демонстрации по всему миру. Многие аналитики утверждают, что боевые действия вызваны, по крайней мере частично, опасениями, что давняя стратегия китайского правительства по открытию огромных запасов меди, железа, свинца, цинка и других полезных ископаемых Тибета будет ускоряться по мере развития железной дороги.
Но ряд влиятельных ученых и экспертов в области азиатских исследований теперь говорят, что контроль и управление еще более важным ресурсом — огромными запасами пресной воды Тибетского нагорья — также становится центром все более напряженной политической и культурной борьбы между Китаем. и Тибет.
Водохранилище на вершине мира отступает
Тибетское нагорье — это бескислородный ландшафт огромных ледников, огромных альпийских озер и могучих водопадов — кладезь пресной воды, столь обильной, что этот регион служит истоком для многих азиатских стран. крупнейшие реки, в том числе Желтая, Янцзы, Меконг, Брахмапутра, Салуин, Сатледж и другие. Согласно исследованиям, проведенным Организацией Объединенных Наций и несколькими известными глобальными экологическими организациями, почти половина населения мира живет в водоразделах рек, истоки которых находятся на Тибетском плато.
Однако недавние исследования, в том числе несколько, проведенные Китайской академией наук, задокументировали множество серьезных экологических проблем, связанных с количеством и качеством пресноводных запасов Тибета, большинство из которых вызвано промышленной деятельностью. Обезлесение привело к крупномасштабной эрозии и заилению. Горнодобывающая промышленность, производство и другие виды деятельности человека приводят к рекордным уровням загрязнения воздуха и воды в Тибете. Вместе эти факторы предвещают нехватку воды в будущем, которая может усугубить нестабильность региона.
Наиболее важно то, что потепление климата в регионе приводит к тому, что ледники отступают быстрее, чем где-либо еще в мире, а в некоторых регионах Тибета на 3 фута (0,9 метра) в год, согласно докладу, опубликованному в мае 2007 г. Межправительственная группа экспертов по изменению климата (МГЭИК). Учащение таяния и испарения вызывает серьезные опасения в научных и дипломатических кругах в Китае и за его пределами по поводу исторической способности Тибета хранить больше пресной воды, чем где-либо на Земле, за исключением Северного и Южного полюсов.По их словам, водные ресурсы Тибета становятся все более важным стратегическим политическим и культурным элементом, которым китайцы намерены управлять и контролировать.
«По меньшей мере 500 миллионов человек в Азии и 250 миллионов человек в Китае подвергаются риску уменьшения ледниковых потоков на Тибетском плато», — сказал Раджендра К. Пачаури, председатель Межправительственной группы экспертов по изменению климата и лауреат Нобелевской премии мира 2007 года. , в интервью Circle of Blue. «Это одна из самых серьезных проблем — в ближайшем будущем пострадает огромное количество людей.Не так много исследователей, которые изучали бы эту ситуацию с водой и ее далеко идущие последствия ».
Китай среди самых засушливых стран
Китай, более четверти территории которого классифицируется как пустыня, является одним из самых засушливых регионов планеты. Каждую весну Пекин подвергается осаде из-за бушующих пыльных бурь, порождаемых во Внутренней Монголии, где сотни квадратных миль лугов каждый год превращаются в пустыню. В других частях страны, говорят дипломаты и специалисты по экономическому развитию, китайские реки либо слишком загрязнены, либо слишком заполнены илом, чтобы обеспечить их всеми ресурсами Китая.3 миллиарда человек с достаточным запасом пресной воды.
Китайские власти давно следят за водными ресурсами Тибета. Они предложили построить плотины для гидроэнергетики и потратить миллиарды долларов на строительство системы каналов, по которым вода будет поступать из гималайского таяния снегов и ледников и транспортировать ее на сотни миль на север и восток в сельскохозяйственные и промышленные районы страны.
Но как долго продержится этот замерзший резервуар — сомнительно. Пытаясь решить свой собственный водный кризис, Китай потенциально может создать массовую нехватку воды среди своих соседей.Год назад IPCC предупредила, что ледники в самой высокой горной цепи мира могут исчезнуть в течение трех десятилетий. «Ледники в Гималаях отступают быстрее, чем в любой другой части мира, и, если нынешняя скорость сохранится, вероятность их исчезновения к 2035 году и, возможно, раньше очень высока, если земля будет нагреваться с нынешней скоростью, »- говорится в сообщении.
«В то время как политические проблемы, крутящиеся вокруг Тибета и Китая, сложны, нельзя отрицать, что вода играет роль в интересах Китая в регионе», — сказал Питер Глейк, соучредитель и президент Тихоокеанского института в Окленде, Калифорния, и один ведущих мировых специалистов по водным ресурсам.«Вода Тибета может оказаться одним из важнейших ресурсов в долгосрочной перспективе — для Китая и большей части южной Азии. Понимание того, как рационально использовать эту воду, будет ключом к снижению политических конфликтов и напряженности в регионе ».
Долгая борьба усугубляется
Тибет расположен к северу от Индии, Непала, Бутана и Мьянмы, к западу от Китая и к югу от Восточного Туркестана. Это самое высокое и самое большое плато на Земле, оно простирается примерно на 1500 миль (2400 километров) с востока на запад и на 900 миль (1448 километров) с севера на юг, площадь, эквивалентная по размеру региону Соединенных Штатов к востоку от реки Миссисипи.Гималаи образуют большую часть его южной границы, а средняя высота Тибета настолько высока — 11000 футов (3350 километров) над уровнем моря, — что посетителям часто требуются недели, чтобы акклиматизироваться.
Хотя Тибет и Китай расходятся во мнениях по некоторым деталям, современный конфликт между двумя странами начался в 1950 году, когда Китай вторгся в Тибет с 40 000 войсками и годом позже захватил Лхасу. С тех пор между китайскими войсками и тибетцами периодически происходили кровавые столкновения, особенно ожесточенные уличные бои в 1980-х годах, а затем снова этой весной.Новые протесты привлекли внимание мировой общественности, во многом потому, что они происходят всего за несколько месяцев до того, как Китай примет Летние Олимпийские игры в Пекине.
Тибетское правительство в изгнании, обосновавшееся в Индии в 1959 году после бегства Далай-ламы из Тибета, в последние годы постоянно считало воду плато стратегическим ресурсом и критиковало руководство Китая. В отчете, представленном ранее в этом десятилетии, правительство изгнания заявило, что планы Китая по развитию водных ресурсов, а также глобальное изменение климата должны вызвать беспокойство во всей Азии, поскольку это «серьезно уменьшит [] водоснабжение Индии, Бангладеш, Вьетнама, Камбоджи, Таиланда. , Лаос и Бирма, а также бассейн реки Янцзы до Шанхая, особенно в засушливые годы.Между тем, сельские тибетцы продолжают страдать от гепатита, инфекций, передаваемых через воду, и болей в спине из-за нехватки воды в деревнях ».
Китай незаметно подтверждает наличие напряжения воды
Правительство Китая в своих исследованиях признает изменение состояния водоснабжения Тибета. Прошлым летом Институт исследования тибетских плато, входящий в состав Китайской академии наук, сообщил, что площадь и масса ледников региона уменьшились на 7 процентов с конца 1960-х годов.Китайские ученые сообщили, что явление таяния было широко распространенным, хотя неизвестно, сколько из 46 298 ледников Китая пострадали.
Кратковременным последствием отступания ледников, которое, по словам ученых, было вызвано глобальным изменением климата, стало увеличение стока в некоторых реках. Но из-за все более засушливых условий в западном Китае вода испарялась, прежде чем ее можно было использовать.
Китайское исследование не дало рекомендаций по обращению вспять таяния или лучшему управлению водой на Тибетском плато.Также не обсуждалась роль китайского правительства в надзоре за ним. И хотя большинство ученых в регионе согласны с тем, что водные ресурсы Тибетского нагорья имеют решающее значение для будущего Китая и Южной Азии, многие отказались от интервью, опасаясь потерять доступ к своим исследовательским объектам.
Элизабет Эконом, директор отдела азиатских исследований Совета по международным отношениям в Нью-Йорке, сказала, что неудивительно, что Китай осторожен в отношении стратегических последствий поставок пресной воды на Тибетское плато.«Говорить об этом или вводить это в любой из их разговоров о Тибете просто не служит их цели», — объяснила она в интервью.
Согласно Экономике, контроль над водными ресурсами на Тибетском нагорье может быть внутренней проблемой, но не внешней. «Китай хочет минимизировать круг вопросов, по которым ему нужно вести переговоры. Как только возникает проблема водных ресурсов, а на данном этапе это кажется неизбежным, это также поднимает возникающие конфликты с Индией и Юго-Восточной Азией.Они также получают воду с Тибетского нагорья », — сказал Эконом.
Новая Китайско-Тибетская железная дорога, построенная примерно на 4 миллиарда долларов, пересекает местность, которая иллюстрирует водную дилемму Китая — сухие высокие равнины, изобилующие города, которые быстро растут, озера, которые высыхают, и ледники, которые отступают в каменистые и горные породы. непроходимые горные хребты.
«Вода рассматривается как стратегический актив для Китая, где бы она ни находилась в Китае», — сказал Джефф Дабелко, директор Программы экологических изменений и безопасности Международного центра ученых Вудро Вильсона в Вашингтоне, округ Колумбия.C. «Поскольку большая часть воды для Китая и региона поступает из Тибета, это добавляет дополнительный уровень важности, политической чувствительности и контекста, которые не привлекают того внимания, которого он заслуживает».
Подводя итоги нестабильной ситуации, Дабелко добавил: «Почти два миллиарда человек зависят от воды, поступающей с Тибетского нагорья. По определению, это делает его высокой политикой и критически важным в политико-стратегическом смысле ». [Слушайте и прочтите все интервью с Джеффом Дабелко здесь]
Кейт Шнайдер, известный экологический журналист и бывший национальный корреспондент New York Times, является постоянным писателем Circle of Blue.Связаться с Кейт Шнайдер
Фактов:
- По оценкам, 70 процентов рек Китая загрязнены, в результате чего около 300 миллионов человек имеют ограниченный доступ к чистой воде.
- Почти половина населения мира проживает в водоразделах рек, истоки которых находятся на Тибетском плато.
- Ученые говорят, что ледники на Тибетском плато отступают быстрее, чем в любой другой части мира — если скорость сохранится, большинство из них исчезнет к 2035 году.
- На Тибетском плато более 1000 озер, в том числе самое высокое соленое озеро в мире — Намцо (Nam Co).
- Оба источника находятся на Тибетском плато, реки Янцзы (Чанг Цзян) и Хуанхэ обслуживают примерно 520 миллионов человек в Китае.
- Река Янцзы — третья по длине река в мире после Амазонки и Нила.
Дополнительные ресурсы:
[flv: himalaya.flv 580 326] Видео любезно предоставлено nasa.gov
Тибетские ресурсы Ссылки:
Другие водные конфликты:
Circle of Blue предоставляет актуальную, надежную и действенную информацию на местах о мировых ресурсных кризисах.
34. Китай / Тибет (1950-настоящее время)
Кризисная фаза (1 января 1950 г. — 9 марта 1959 г.): Китайская Народная Республика (КНР) утвердила свой национальный суверенитет над Тибетским регионом 1 января 1950 г. Представители правительства КНР и тибетского региона провели переговоры в Калимпонге, Индия, начиная с 7 марта 1950 года. Китайское правительство потребовало, чтобы представители Тибета прибыли в Пекин к 16 сентября 1950 года, но тибетские официальные лица проигнорировали это требование.Правительственные войска КНР вошли в Тибетский регион 7 октября 1950 года, а китайские войска захватили город Камдо (Чамдо) 19 октября 1950 года. Тибетские официальные лица запросили военную помощь у Индии. Духовный лидер тибетского народа, Далай-лама, передал этот вопрос в Организацию Объединенных Наций (ООН) 11 ноября 1950 года. Генеральная Ассамблея ООН осудила китайское вторжение в тибетский регион 18 ноября 1950 года. 19 декабря 1950 г. В 1950 году Далай-лама уехал из Лхасы в город Ядонг на тибетско-индийской границе.Представители Китая и Тибета подписали Соглашение между Центральным народным правительством и местным правительством Тибета о мерах по мирному освобождению Тибета в Пекине 23 мая 1951 года, что позволило Далай-ламе контролировать внутренние дела в Тибете. Далай-лама вернулся в Лхасу 17 августа 1951 года. Тибетцы восстали против правительства КНР в Восточном Тибете (провинция Сычуань), начиная с мая 1956 года. Кимай Гунбо возглавил восстание против правительства КНР в районе Камдо, которое началось 21 июля 1956 года.Далай-лама находился с официальным визитом в Индии с ноября 1956 по февраль 1957 года. Правительство США предоставило военную помощь (оружие, боеприпасы, обучение) тибетским повстанцам, начиная с декабря 1956 года. 18 декабря 1956 года Генеральная Ассамблея ООН утвердила резолюция, призывающая к прекращению репрессий Китая против тибетцев. В августе 1958 года племена кхамба восстали против китайского правительства в Восточном Тибете.
Фаза конфликта (10 марта 1959 года — 31 марта 1959 года): тибетцы начали восстание против правительства КНР в Лхасе 10 марта 1959 года.Далай-лама покинул Лхасу 17 марта 1959 года. 19 марта 1959 года тибетские повстанцы напали на китайских правительственных чиновников и войска, а 20 марта 1959 года китайские войска начали контрнаступление против тибетцев. Китайские правительственные войска захватили Лхасу. 25 марта 1959 года, в результате чего погибло около 2000 тибетских повстанцев. Китайское правительство распустило тибетское правительство во главе с Далай-ламой 28 марта 1959 года, а Панчен-лама взял на себя управление тибетским правительством 5 апреля 1959 года.Правительство Малайзии осудило использование китайским правительством военной силы против тибетцев 30 марта 1959 года, а премьер-министр Индии Неру 30 марта 1959 года выразил поддержку тибетским повстанцам. Далай-лама и около 80 его сторонников бежали в изгнание в Индию. 31 марта 1959 года. Около 87 000 тибетцев и 2 000 китайских правительственных войск были убиты, и около 100 000 тибетцев бежали в качестве беженцев в Индию, Непал и Бутан во время конфликта.
Постконфликтная фаза (1 апреля 1959 г. — настоящее время): Правительство КНР закрыло монастыри в Тибете и ввело в регион китайские законы и обычаи.26 июля 1959 года Международная комиссия юристов (ICJ) учредила следственную комиссию в составе семи человек (Бирма, Цейлон, Гана, Индия, Малайя, Норвегия, Сиам) во главе с Пуршоттамом Трикамдасом из Индии. Тибет Генеральному секретарю ООН Дагу Хаммаршельду 9 сентября 1959 года. Генеральная Ассамблея ООН осудила неуважение Китая к правам человека в Тибете 21 октября 1959 года. Около 340 000 тибетцев погибли во время голода, вызванного экономическими реформами между 1960 и 1962 годами.Китайское правительство создало Тибетский автономный район (ТАР) 9 сентября 1965 года. В 1974 году правительство КНР прекратило репрессии в отношении Тибета и объявило амнистию тибетцам, ранее находившимся в заключении. ЦРУ США прекратило военную помощь тибетским повстанцам в 1979 году. Тибетское правительство в изгнании направило в Тибет три миссии по установлению фактов с августа 1979 года по июль 1980 года. Представители тибетского правительства в изгнании начали первый раунд переговоров с Правительство КНР в Пекине 24 апреля 1982 г.Второй раунд переговоров начался 19 октября 1984 г. Шесть тибетцев были убиты во время демонстраций в Лхасе 1 октября 1986 г., и около 500 человек были арестованы за участие в демонстрациях. 8 марта 1989 года правительство КНР ввело военное положение и разместило 2000 военнослужащих в Лхасе после нескольких дней столкновений между тибетцами и правительственной полицией. В ходе столкновений погибло около 400 человек. Тибетцы выступили против правительства КНР в Лхасе 27 сентября 1989 года.Правительство КНР отменило военное положение в Лхасе 1 мая 1990 года. Китайская правительственная полиция застрелила и ранила нескольких тибетцев во время протестов возле Лхасы 7-14 мая 1996 года. 20 мая 1996 года Amnesty International (AI) осудила правительство за насильственное подавление тибетских протестующих. Парламент Европейского Союза (ЕС) осудил Китай за репрессии против тибетцев 23 мая 1996 года. Парламент ЕС осудил Китай за нарушения прав человека против тибетцев 13 марта 1997 года. Парламент ЕС призвал к мирным переговорам между правительством Китая и Далай-лама 14 мая 1998 года.Примерно 3100 тибетцев бежали в Индию в 1998 году. Около 128 000 тибетцев были беженцами в соседних странах в декабре 1998 года, в том числе 110 000 беженцев в Индии и 18 000 беженцев в Непале. Специальный посланник Далай-ламы провел четыре раунда переговоров с правительством КНР с 9 сентября 2002 года по 1 июля 2005 года. Представители Далай-ламы начали пятый раунд переговоров с официальными лицами правительства КНР 16 февраля 2006 года. Тибетцы взбунтовались. против правления китайского правительства в Лхасе и других китайских провинциях 14-16 марта 2008 г., в результате чего погибли по меньшей мере 19 человек.В июле 2008 года представители Далай-ламы провели переговоры в Пекине. 27 октября 2009 года правительство КНР подтвердило, что двое тибетцев были казнены за участие в мартовских беспорядках в Лхасе. Падма Чолинг, этнический тибетец, был назначен губернатором Тибета правительством КНР 15 января 2010 г. Правительственная полиция КНР совершила налет на тибетский буддийский монастырь в провинции Сычуань 21 апреля 2011 г., в результате чего два человека погибли. Лобсанг Сангай был объявлен победителем на выборах премьер-министра тибетского правительства в изгнании с 55 процентами голосов 26 апреля 2011 года, и он был официально приведен к присяге в качестве премьер-министра в Дхарамсале, Индия, 7 августа 2011 года. .Около 49 000 тибетских изгнанников по всему миру проголосовали на выборах. Джигме Гьяцо, тибетский политический заключенный с 1996 года, был освобожден из тюрьмы правительством КНР 30 марта 2013 года.
[Источники: Пресс-релиз Amnesty International (AI), 20 мая 1996 г .; Beijing Review , 13–19 марта 1989 г., 20–26 марта 1989 г., 27 марта — 2 апреля 1989 г .; Беркович и Джексон, 1997, 69, 82-83; Brewer, 1986, 223-241; Британская радиовещательная корпорация (BBC), 14 марта 2008 г., 16 марта 2008 г., 29 апреля 2008 г., 3 мая 2008 г., 5 мая 2008 г., 1 июля 2008 г., 8 апреля 2009 г., 27 октября 2009 г., январь 15, 2010, 22 июля 2010, 23 апреля 2011, 27 апреля 2011, 8 августа 2011, 1 февраля 2013, 2 апреля 2013, 25 апреля 2013; Brogan, 1992, 169–182; Butterworth, 1976, 149-150, 212-213, 261-263; Clodfelter, 1992, 1153; Донелан и Грив, 1973, 79–82; Факты в файле , 10–16 ноября 1950 г., 25–31 мая 1951 г., 19–25 марта 1959 г., 26 марта — 1 апреля 1959 г., 2–8 апреля 1959 г., 9–15 апреля 1959 г .; Информационная служба зарубежного вещания (FBIS), 6 марта 1989 г., 7 марта 1989 г., 8 марта 1989 г., 10 марта 1989 г., 14 марта 1989 г., 30 апреля 1990 г .; Grunfeld 1996; Запись мировых событий Кизинга , 9–16 мая 1959 г., 7–14 ноября 1959 г., февраль 1988 г., март 1989 г., май 1990 г .; Лангер, 1972, 1341; Los Angeles Times (LAT), 8 марта 1989 г .; New York Times (NYT), 1 мая 1990 г., 16 марта 2008 г .; Richardson 1962; Smith 1996; Tillema, 1991, 215–216; Голос Америки (VOA), 5 ноября 2012 г.]
Избранная библиография
Grunfeld, A. Tom. 1996. Создание современного Тибета, исправленное издание. Армонк, Нью-Йорк и Лондон: М. Э. Шарп.
Ричардсон, Х. Э. 1962. Краткая история Тибета. Нью-Йорк: E. P. Dutton & Co.
Смит, Уоррен В. 1996. Тибетская нация: история тибетского национализма и китайско-тибетских отношений. Боулдер, Колорадо:
Westview Press.
ТИБЕТ: ИЗМЕНЕНИЕ И НЕИЗМЕНЕНИЕ
Тибет — страна высоких гор, преданных буддийским традициям и десятилетиям гонений.В этом специальном разделе представлены фотографии, видеосъемка и записи фотожурналиста Стива Лемана, который ведет хронику перемен и сопротивления в Тибете с тех пор, как он впервые осветил беспорядки в Лхасе в 1987 году. Фотографии здесь выбраны из книги «Тибетцы: борьба за выживание» . »
ESSAY
Тибетцы
СТИВ ЛЕМАН
В течение почти 50 лет Китай сохранял твердое и часто репрессивное присутствие в Тибете, изолированной стране высоких гор и глубоких духовных убеждений.В то время китайское правительство активно проводило ряд социальных
и экономическая политика, направленная на ассимиляцию Тибета в большой Китай. Однако эти усилия в значительной степени не нашли поддержки тибетского народа. В то время как политическая оппозиция в Тибете практически подавлена, тибетцы
остаются искренними буддистами и все еще надеются на возвращение изгнанного духовного и политического лидера Далай-ламы.
Далай-лама борется за самоопределение Тибета с момента своего бегства в Индию в 1959 году.В начале ноября этот бой переместился в Вашингтон, когда Далай-лама встретился с президентом Клинтоном. Стремление к диалогу с китайцами
лидеров, Далай-лама сказал, что он может согласиться с тем, что Тибет останется под китайским суверенитетом, при условии, что тибетцам будет предоставлена большая автономия.
Китайские лидеры в прошлом заявляли, что не признают Далай-ламу религиозным лидером Тибета, пока он не заявит о полной преданности Пекину и не подтвердит, что и Тибет, и Тайвань являются неотъемлемыми частями Китая.В то время как Далай-лама
Сообщение в Вашингтоне могло бы стать значительным шагом в этом направлении, китайские лидеры отреагировали гневно, протестуя как против визита Далай-ламы, так и против решения Клинтона встретиться с ним. Более того, китайские лидеры
сказал, что Далай-ламе следовало передать свое послание непосредственно в Пекин, а не использовать громкий этап визита в США для его обнародования.
В Тибете мало видимых свидетельств этой международной напряженности.Но есть безошибочные свидетельства растущего культурного и экономического присутствия Китая, особенно в Лхасе. В последнее десятилетие большая часть старого города — по некоторым оценкам
а две трети — снесены и заменены современными китайскими структурами. Бары и китайские торговые ряды примыкают к традиционным тибетским зданиям в бывшем одном из самых архитектурно самобытных городов в
Мир. В тибетских школах дети, продолжающие учебу после начальной школы, должны говорить на китайском во всех классах, кроме курсов тибетского языка.
Впервые я приехал в Тибет в 1987 году в рамках антропологического проекта по документированию деревни пещерных жителей. В то время я практически ничего не знал о политике региона. Тибет всегда был одним из самых изолированных регионов мира.
В то время политической ситуации в Тибете уделялось мало внимания.
В мой первый день в Тибете на меня напали сторожевые собаки тибетского мастифа, и я обратился за помощью к тибетской семье.Войдя в их дом, меня встретил пожилой человек по имени Тензин, который сказал мне, что провел 15 лет в тюрьме за участие в
Тибетское движение сопротивления. Он сказал, что три года своего заключения он отбывал в одиночной камере, которую он описал как маленькую темную комнату, где ежедневно давали только чашку ячменной муки и стакан чая. Тензин хотел свою историю
вспомнил; он хотел рассказать кому-нибудь правду о том, что произошло.
Беседа произвела на меня глубокое впечатление, и именно благодаря его рассказу я познакомился с политической борьбой в Тибете.После десятилетия, проведенного в освещении Тибета, я пришел к мнению, что присутствие Китая в Тибете является колониальной оккупацией.
Утром 27 сентября 1987 года я был в Лхасе возле храма Джоканг и покупал припасы. Возле храма возникла суматоха. Предположив, что это религиозный праздник, я сначала проигнорировал его. Совершив покупки, я подошел к храму. А
Группа молодых монахов вышла из толпы.Они несли тибетские флаги, демонстрируя свою независимость.
Такая демонстрация была прямым вызовом китайской власти в Тибете, и молодые монахи рисковали попасть в тюрьму или, возможно, умереть. Я сфотографировал протестующих монахов, пытаясь сделать так, чтобы история их борьбы дошла до нас.
rld за пределами Тибета.
Несколько лет спустя я вернулся в Тибет, на этот раз в качестве независимого журналиста.Дети моих друзей, которых я знал как мальчиков и девочек, теперь стали взрослыми. Другие друзья пропали без вести. Те, кто серьезно занялся политикой, должны были либо
был заключен в тюрьму или сбежал в Индию.
Журналисты не допускаются в Тибет без разрешения Министерства иностранных дел и сопровождения эскорта. Это разрешение предоставляется редко и строго ограничено.Как следствие, очень сложно собирать информацию,
не говоря уже о том, чтобы строить отношения или заходить в дома людей.
Некоторые тибетцы приветствовали присутствие Китая на своей земле, сотрудничая с китайскими властями, чтобы лично извлечь выгоду из новой китайской экономики. Я решил никому не доверять, зная, что просто общаясь с журналистом,
Тибетцы рисковали попасть в тюрьму.
В течение следующих 10 лет я несколько раз возвращался в Тибет, документируя то, что наблюдал, и собирал тысячи фотографий. Я сделал новостные фотографии и портреты среднего формата, а также собрал дополнительные изображения из других источников, включая китайские.
полицейские фотографии. Эти образы — сердце книги «Тибетцы: борьба за выживание».
В то время как международное понимание и поддержка тибетской борьбы за самоопределение выросли, многие в Тибете потеряли надежду.Их политические цели только отдалялись, и Китай твердо сдерживал инакомыслие.
В этнически сегрегированном городе Лхаса китайское население продолжает расти. По некоторым оценкам, оно уже превосходит тибетское население города.
Несмотря на усилия нескольких человек, наиболее организованное сопротивление было подавлено.Отсутствие ощутимых результатов создало чувство бесполезности в отношении их будущего политического положения у большинства тибетцев, с которыми я говорил.
Это происходит в то время, когда политическая ситуация за рубежом и в Пекине предоставляет тибетцам больше возможностей выиграть в их борьбе за самоуправление, чем когда-либо за четыре десятилетия. Китай сильно отличается от того, когда я впервые посетил 15 лет
назад.Он становится все более зависимым от Запада как в плане инвестиций, так и в качестве развивающегося экспортного рынка. Правительство настаивает на проведении экономических изменений агрессивными рыночными реформами, а внутренняя стабильность напрямую связана с
экономическое благополучие людей. В результате китайское руководство весьма обеспокоено интересом Запада к ситуации в Тибете и кампанией Далай-ламы за автономию.
Еще одно непредвиденное событие — буддизм также начал возвращаться в Китай.Либерализация и рост благосостояния положили начало духовному пробуждению китайцев. Несколько тибетских учителей начали развивать влиятельные
последователей в Шанхае и Гуанчжоу.
В центре этой борьбы большинство тибетцев живут тихой жизнью, пытаясь извлечь максимум из вещей и пытаясь сохранить культуру и веру, находящиеся в осаде.Благодаря этой коллекции фотографий и публикации «Тибетцы:
Попытка выжить: «Я попытался дать голос людям, которым в значительной степени запрещено рассказывать свои истории миру за пределами Тибета.
фотографий Тибета Стива Лемана были опубликованы в Newsweek, National Geographic, Time и других журналах. Его изображения беспорядков в Тибете впервые появились на первой странице The New York Times в октябре 1987 года.В 1998 году Леман был удостоен первого места в конкурсе «Фотографии года» Национальной ассоциации пресс-фотографов. Его фотографии сейчас выставлены в Freedom Forum Newseum в Арлингтоне, штат Вирджиния, до 10 января, а затем будут показаны в Newseum. Местоположение в Нью-Йорке с 11 февраля. Его книга «Тибетцы: борьба за выживание» была опубликована издательством Red Wheelbarrow Books / Umbrage Editions.
ЗАМЕНА
|
НЕ ИЗМЕНЕНО
|
СТАТЬИ
Виртуальный Тибет
Орвилл Шелл (продолжение)
Однако не подлежит сомнению
стремление разочарованных жителей Запада поверить в такие места.Действительно,
признать, что таких земель, возможно, больше не существует, кажется слишком мрачной мыслью
для большинства из нас в современной жизни.
Фантазии побега естественно больше
мощно, если укорениться в реальной географии; конкретность реального места
помогает нам поверить в наши романтические мифы как в нечто более чем беспочвенное,
химерические сны. Немногие места на земном шаре получили лучшее географическое положение.
условия для того, чтобы оставаться изолированным, чем Тибет, защищенным от Внутреннего
Азия у гор Куньлунь и пустынь Цинхай и Синьцзян до
север; из Китая по изрезанным предгорьям Тибетского плато; а также
из Индии через Гималаи.Неважно, что это не карманный
королевство, спрятанное в горах, в которое многие на Западе все еще могут верить
это должно быть, но вместо этого огромная и малонаселенная земля размером с Западный
Европа.
Ни одна земля не обеспечивала такой заманчивой цели
для корпуса романтических переносов, и не более непрерывно зажигал
воображение западных художников побега. Тибет до сих пор считается
лекарство от постоянно болеющей западной цивилизации, тонизирующее средство для восстановления ее духа »,
как написал тибетский ученый Дональд Лопес в своей недавней книге «Заключенные».
Шангри-Ла.»Растущему числу западных приверженцев тибетского буддизма,
«традиционный Тибет» стал означать нечто, от чего сила и
идентичность должна быть получена. . . земля, свободная от раздоров, управляемая доброжелательным
Далай-лама, его люди, преданные дхарме ».
Моя первая поездка в Тибет состоялась в 1981 году,
когда после нескольких десятилетий строгого закрытия правительство Пекина наконец
предоставил иностранным туристам, треккерам и альпинистам ограниченный доступ к «крыше».
мира «. Хотя это был первый раз, когда я был в этнически
Тибетский регион Китая, можно было бы сказать обо мне, как и о многих других
Жители Запада, что я уже давно ехал в Тибет.В
так сказать, я много раз до того, как достиг «Тибета», этот сказочный
земля нашего западного воображения, которую я заселил сначала в
моде через различные книги об исследованиях и приключениях, романы и
статьи в National Geographic, которые я читал в юности, хотя я
на самом деле никогда не ступал на тибетскую землю.
Если бы в моих путешествиях была первая веха — не
к самому Тибету, но к тому, что я стал называть «виртуальным Тибетом», —
это был момент в 1953 году, когда в возрасте тринадцати лет мне довелось подобрать
Классическая сказка Генриха Харрера, Семь лет в Тибете, одна из длинной истории
рассказов о Тибете западных миссионеров, дипломатов, исследователей, авантюристов,
флибустьеры, солдаты, мечтатели, духовные искатели, географы, этнографы,
и мошенников, насчитывающих сотни лет.
Первыми были отчеты католических
миссионеры семнадцатого и восемнадцатого веков, затем миссионеры
Чиновники Британской Ост-Индской компании в восемнадцатом веке и
Индийские «ученые мужи», тайно посланные британским правителем, чтобы нанести на карту «пустоту» Тибета.
В девятнадцатом веке. Следом шла разношерстная команда европейских путешественников.
кому удалось проникнуть на периферию Тибета и вернуться домой с перегретыми
рассказы об их приключениях. На основании этих отчетов была создана целая серия «Тибетов»,
каждая из них сказочнее предыдущей возникла в умах жителей Запада, особенно
тем, кто интересуется уникальной и красочной формой буддизма Тибета.
Начиная со счетов тех, кто
действительно были там, а также те, кто только утверждал, что
там — со временем тибетские фантазии укоренились почти в
все формы популярных развлечений: в журналах, газетах, книгах, комиксах,
детские сказки, сценические постановки и, наконец, на экране. Когда
Роман Джеймса Хилтона 1933 года «Затерянный горизонт» был выпущен как фильм в 1937 году.
это был апофеоз Тибета как царства фантазий. При этом понятие
этой земли как райский «Шангри-Ла» вошел в воображение
словарный запас западной поп-культуры, ставший одним из самых
мощные утопические метафоры нашего времени.
Тибет был последним местом на земле.
кажутся изобилующими истинными «загадками», включая лам, которые умеют «летать», магов
кто мог остановить дождь, и Йети, раса получеловеков и полуобезьян
существа, населяющие заснеженные пустоши Тибетского плато и удивительно
способный ускользнуть от лучших западных попыток научной проверки.
Вряд ли нужно говорить, что Тибет
заснеженные горы и альпийские пустыни не обещают легких
тропическая жизнь, поддерживаемая райскими островами с их окаймленными пальмами пляжами
и лазурные лагуны.Действительно, до недавнего времени Тибет был полностью лишен
большинство удобств. Тибетцы даже не приняли принцип колеса,
кроме вращающихся молитв, до второй части этого
века, когда наконец прибыли китайские оккупанты.
Большая часть Тибета находится на тысячи футов выше
на уровне моря и имеет один из самых суровых климатов на земле.
Здесь есть местная кухня, которую жители Запада сочли в основном несъедобной.
и до недавнего времени в основном кочевое население, которое занималось только
самые скромные виды личной гигиены.Более того, тибетцы, несмотря на
очаровательная жизнерадостность, исторически показали себя способными
значительной жестокости друг против друга, не говоря уже о посторонних злоумышленниках.
Однако этот перечень сомнительно утопических атрибутов редко мешал восторженным
Западные мечты.
Грозный барьер Гималаев
помог защитить Тибет от власти Индии, управляемой британцами, и от
за пределами западного мира в целом до конца девятнадцатого века.
На современном Западе, где «чудеса» к тому времени стали по определению научными;
где церковь все больше теряла власть; и где королевская власть была быстрой
падение к демократии и диктатуре, идея, что где-то там
существовала феодальная теократия, управляемая милосердным королем-богом и ярким
аристократия, которая не работала для промышленного производства или колониальной экспансии
но для духовного просвещения человечества, и сделал это под золотым
монастырские крыши оказались неотразимо привлекательными для разочаровавшегося Запада.
Кроме того, хотя многие европейцы и
Американцы были очарованы другими формами «восточной» религии, тибетской
бренд буддизма, пропитанный сказками о магии и тайнах, в том числе
рассказы о невероятных духовных подвигах вызывали особое очарование. В
идея целого народа, все еще восхищенного религией и столь страстно увлеченного
в буддийском деле духа, а не материализма было неотразимо
для жителей Запада, потерянных в культе материального накопления и духовной аномии.
Буддизм, в конечном итоге смешанный с нативистским
шаманизм в Тибете был основан принцем Сиддхартхой Гаутамой. Родился в
середина шестого века до нашей эры. в богатую семью на границе между
в наши дни в Непале и Индии, он отправился в путешествие как аскет, чтобы познакомить
сам со страданиями обычных людей. Говорят, что это вызвало
ему отказаться от своей привилегированной жизни, чтобы вместо этого искать
истинная природа реальности и существования. Благодаря этим усилиям он пришел к
известен как «Сакьямуни», санскритское слово, означающее «отшельник
семья Сакья.»
Его учение, или дхарма, выросло
осознания, которое он получил во время медитации под деревом бодхи, этот человеческий
существование ограничено Четырьмя благородными истинами: жизнь полна страданий;
привязанность и желание — корень большинства страданий; освобождение от желаний
и самость возможна; и такая нирвана освобождения или «просветление» может
можно достичь, ведя сострадательную жизнь добродетели, мудрости и медитации.
Согласно Будде Сакьямуни, чей
декламации были записаны одним из его учеников, Анандой, в сутрах,
означающее на санскрите «нити» или «струны» — путь к просветлению был
через приверженность Благородному Восьмеричному пути, который преданные последователи
стремиться поддерживать правильные взгляды, правильную решимость, правильную речь, правильные действия,
правильный образ жизни, правильное усилие, внимательность и правильная концентрация.В
Согласно буддийской точке зрения, бесконечных страданий жизни можно избежать, только приняв
непостоянство и иллюзия реальности. Как говорит Будда в Праджне
парамита, одна из его самых известных сутр, «Взгляни на этот мимолетный мир как
это: Как звезды исчезают и исчезают на рассвете, как пузыри на быстро движущемся
поток, как утренние капли росы, испаряющийся на травинках, как свеча
мерцающие на сильном ветру отголоски, миражи, фантомы, галлюцинации,
и как сон «.
В течение полутора веков от Будды Сакьямуни
смерти буддизм разделился на две основные школы: Хинаяна (все еще практикуется
в Южной и Юго-Восточной Азии сегодня) подчеркивал спасение личности,
в то время как Махаяна (варианты которой практикуются в Тибете, Китае, Корее,
и Япония) подчеркнули необходимость стремиться к коллективному спасению
все люди.Ни одна из традиций не верила в сверхъестественного Бога-Создателя.
В этом смысле буддизм был в той же мере набором этических учений, философией.
жизни, которая могла бы привести к форме земного «просветления», как это было
богословие трансцендентной веры.
В 779 году нашей эры буддийский учитель Падмасамбхава
путешествовал из Индии в Тибет, чтобы основать первый буддийский монастырь Самье,
к югу от Лхасы. К тринадцатому веку буддизм породил
сложный ряд монашеских орденов, соперничество которых отражало раздробленность земли
политическая структура.К тому времени отличительный бренд буддийского учения
то, что мы знаем сегодня как тибетский буддизм, или Ваджраяна, был кодифицирован
и принята как преобладающая вера Тибета. Буддизм Ваджраяны добавил
к тому времени стандартные буддийские духовные практики медитации и пения
ассортимент других техник, включая йогу, тантрические сексуальные ритуалы,
визуализации и повторяющиеся молитвы самому Будде, которые несут
с помощью декламации, молитвенных колес и молитвенных флажков.
Одна из важнейших черт Ваджраяны.
Буддизм — это понятие
бодхисаттва, или «просветленное существо», которое
из всеобщего сострадания к чужим страданиям воздерживается от входа
нирвана, чтобы помочь спасти тех, кто все еще находится в ловушке неизбежных циклов
сансары, обусловленности нашего существования.Самый большой в тибетском буддизме
фундаментальная заповедь состоит в том, что мотивация определяет действия, и что если
кто-то хочет действовать сострадательно и достичь просветления, он должен бдительно
стремиться к развитию высокого состояния осознания того, что вы делаете, и
как это может повлиять на других. Почему? Потому что после смерти, что Далай-лама
описал как «отпечаток» сознания или кармы бывшего существа,
останется как своего рода остаток, который «перевоплотится» в новое животное,
человеческая или божественная форма.
Все это было вплетено в сложную
институциональная структура, сосредоточенная вокруг тысяч монастырей.Согласно
до тибетской буддийской веры, когда реинкарнация особо просвещенного
бытие происходит в человеческой форме, этот человек известен как тулку, что буквально
означает «иллюзорное тело». Самый выдающийся тибетский тулку — Далай-лама,
который традиционно рассматривается как духовный и светский лидер
все тибетцы. Монашеская жизнь вращается вокруг этих тулку. Но монастыри
долгое время были больше, чем просто аскетические религиозные убежища для тибетских иерархических
священство. Поскольку в Тибете практически не было городов, монастыри стали
фокус социализированной жизни преимущественно кочевого населения страны.Монастыри были там, где тибетцы получали образование, где велась торговля,
и где общество взаимодействовало во время религиозных праздников. Ко времени
китайская коммунистическая оккупация Тибета в 1950 г.
более 2500 монастырей разбросаны по тибетским этническим территориям. Почти
все они будут уничтожены или серьезно повреждены за десятилетия маоистской
последовавшие политические потрясения.
Большая часть этого печального междуцарствия продолжалась
незарегистрированный и, следовательно, незамеченный Западом, который был закрыт коммунистами
Политика партии по предотвращению доступа к журналистам, остановившая свободный доступ
Поток информации.Невежество позволило большинству людей на Западе продолжать
воображая старый Тибет, лишь смутно осознавая, что что-то апокалиптическое
происходило. Когда я совершил свою первую поездку в Тибет через Пекин, я уже
слышал неоднократные рассказы о зверствах, связанных с «мирным освобождением»
Тибета сначала Народно-освободительной армией, а затем китайскими коммунистами.
Вечеринка, и эта реальность уже начала посягать на мою фантазию
этой сказочной земли. Итак, к тому времени, когда я вернулся в 1994 году в качестве корреспондента
для документального фильма PBS Frontline об агонизирующих отношениях Тибета с Китаем,
Я более или менее спустился на землю.Вдали от земли
спокойной изоляции, как я себе представлял, Тибет был котлом политических
беспорядки и военное господство.
Если буддисты видят мир иллюзорным
и уменьшить разницу между сновидениями и бодрствующим сознанием,
Жители Запада, как правило, стирают грань между Тибетом и
как они это себе представляют или хотят, чтобы это стало самым мечтательным
реалий. Но, как и любые фантазии, слепленные из осколков
наводящая на размышления реальность, наши фантазии о местах на Земле или за ее пределами в целом
размышлять о себе и своих стремлениях гораздо больше, чем мы, возможно,
позаботьтесь знать.Конечно, это было верно в отношении Тибета.
Конечно, президент Китая Цзян Цзэминь,
как и многие его соотечественники, не склонен романтизировать Тибет как жителей Запада.
делают, и он остается недоверчивым — как он сказал президенту Клинтону в 1998 году, — что
тем, кто живет в странах, где (как он выражается) «образование в науке
и технологии достигли очень высокого уровня «и где» люди
ныне наслаждаясь современной цивилизацией, «все еще должны« верить в ламаизм »
[Тибетский буддизм]. Действительно, за последние несколько лет многие наблюдатели приехали
поверить, что Пекин просто решил подождать, пока шестидесятичетырехлетний подросток
Далай-лама ушел со сцены, рассчитывая, что Тибет станет еще больше.
Китаизированы и тем более поддаются китайскому правлению по мере увеличения числа
Китайские иммигранты ханьцы приезжают каждый год, чтобы построить новую экономику.Иностранцам
глядя издалека, китайская оккупация и демонтаж традиционных
культура и общество казались похожими на другие жестокие формы девятнадцатого века.
Европейская и американская колонизация, которые также основывались на не более чем
самые надуманные претензии на суверенитет. Некоторые пришли к выводу, что китайцы
разрушали не только традиционное общество, но и мечту Шангри-Ла
сам. Для них китайское правление означало сокрушение обездоленного народа.
и традиционное общество.
Таким образом, в середине 1990-х годов правительство Пекина
столкнулся с новой проблемой, почти столь же трудноразрешимой, как тибетский
сами искатели независимости.К их ужасу, партийные лидеры начали
осознают, что Китай теперь примыкает к символическому пространству, контролируемому гораздо более
фантастическое царство, чем любое из когда-либо существовавших на Тибетском плато.
Более того, в течение десятилетия граждане этого нового королевства угрожали
овладеть Тибетом как формой интеллектуальной собственности — интернационализировать
и бросить вызов китайской версии его «освобождения» способами, которые казались
за пределами возможностей партийных лидеров понять, не говоря уже о контроле. Этот новый
королевство было особенно эффективным в качестве агента по связям с общественностью во всем мире.
и у него была своего рода столица, не менее легендарная, чем Лхаса, но расположенная в
Южная Калифорния, на берегу синего Тихого океана.Королевство Голливуда
Захват Тибета в конце века как тема для его фильмов, поднятых
любопытный новый вопрос: кто в эту глобальную эпоху будет окончательным арбитром
чтобы определить, какая версия Тибета восторжествует — настоящий Тибет, Китай
Тибет, или «виртуальный Тибет», который разрабатывали на Западе и
во множестве новых голливудских фильмов, включая «Кундун» Мартина Скорсезе
и «Семь лет в Тибете» Жан-Жака Анно.
Новые Тибетские тибетские
Западный персонаж передан под опеку Голливуда.Пока определенная сумма
«сознания» может быть поднят, Голливудское производство мифов для
прибыль грозила иметь иного рода искажающий эффект. Действительно,
даже Далай-лама рисковал обесценить свою отстраненность.
и невыразимость, пройдя через мощную машину мечты Голливуда.
В водовороте глобального беспокойства по поводу прибыли,
противоречивые образы, плохая реклама, политические угрозы, бессмысленная пропаганда,
и тайные переговоры, сами тибетцы — разбросанные вокруг
мир в своей диаспоре или все еще угнетенные в самом Тибете — стояли
как ни странно в опасности быть забытым.Не то чтобы «Тибет» забывали.
Конечно нет. По мере того, как фильмы «Семь лет в Тибете» и «Кундун» приближались к своему
даты выпуска в 1997 году, шумиха в СМИ об интересе Запада к
Оккупация Китаем Тибета, буддизм, тибетские приключения, Далай-лама,
и звезды Голливуда, пораженные любой из вышеупомянутых тем, поражают
почти маниакальные пропорции, так что тем
кто серьезно относился к своей тибетской политике или буддизму, чтобы знать, как вести себя
самих себя.
Но даже среди реалистов, а особенно
среди сторонников правительства Далай-ламы в изгнании появление
Голливуд прибывает на сцену, как пожарная команда — со своими звездами, своими
деньги, и теперь в его фильме возродилось чувство надежды.В конце концов, однако
Опасен Голливуд может быть чистым принципам, в его
власть. И если есть что-то, что те, кто совершил крестовый поход из Тибета,
чувствовал себя калекой, это была слабость. Наконец-то эти активисты надеялись, убедительно
сцены на большом экране безмятежных дней Тибета (как это когда-то представлялось
быть), может вынудить проблему Тибета и того, что было потеряно, на
Внешнеполитическая повестка США. Политических аргументов было недостаточно.
для достижения этой цели, но, возможно, чудесные экранные изображения Далай-лама
История ламы поможет.Среди многих изгнанных тибетцев выросли
почти тысячелетняя вера в то, что выпуск этих фильмов и тибетский
идентификация с такими популярными иконами, как Брэд Питт, Мартин Скорсезе, Ричард
Гир, Стивен Сигал и Beastie Boys могут, наконец, ускорить
долгожданный момент, когда Китай почувствует, что сила мирового
Мнение о смягчении и решении вопроса о Тибете более гуманным и
примирительный путь.
Оглядываясь назад, однако, такие сны были
во всяком случае, менее реалистичны, чем экзотические, которые жители Запада так долго
говорила о самом Тибете и его искупительных, преобразующих силах.В
мир гигантизма-киноэкраны imax, мегазвезды, сверхдержавы, массивные
корпорации, сотни миллионов долларов, глобальная реклама
блицы — надежды настоящих тибетцев, даже когда на экране их играет бона
fide тибетских статистов, даже когда плачет настоящими слезами по тибетским «событиям»
чего на самом деле никогда не было, были скромными, но совершенно неосуществимыми. Это
как будто во всех смыслах они не функционировали в одном масштабе
поскольку миры теперь пересекаются и сталкиваются вокруг них над «Китаем
рынок.»У Далай-ламы не было ни мудрости, ни умения.
либо сказать американскому соавтору психиатру, нуво-королевской семье Голливуда,
или его собственные разочарованные люди, никакое «другое мышление», которое
действительно влияет на это несоответствие. Было хорошо представить, что с
помощь Голливуда и других американских силовых структур, Тибет мог бы
быть выкупленным. Ведь очень заманчиво было поверить, что эта мораль
игра имела бы счастливый конец, чтобы те тибетцы, которые были разбросаны
в дальние уголки земного шара, наконец, может быть доставлен.
Правда в том, что наверное нет
экзогенная сила — ни давление США на Китай, ни торговые санкции, ни даже
титаническая сила способности Голливуда создавать глобальные мифы — этого достаточно
чтобы сдвинуть с места решимость Китая защитить свое самопровозглашенное суверенное право
удержать Тибет, одну из немногих оставшихся реликвий китайского коммунистического
Оригинальная революционная платформа партии. К настоящему времени обязательство поддерживать
«воссоединение Родины» стало неоспоримым, доктринальным
канон.Что делает эту ситуацию такой трагичной, так это то, что не только эта поза
разрушительно для Тибета, так же разрушительно для глобального имиджа Китая.
в то время, когда руководители Пекина отчаянно стремятся к международной респектабельности
и равное положение в качестве члена уважаемого мирового сообщества наций.
Но с явным отсутствием сильного руководства в Пекине, поскольку тысячелетие
закончился, казалось маловероятным, что «тибетский вопрос» скоро найдет
разрешающая способность.
Единственная надежда на тектонические изменения
в собственной политической структуре Китая — если бы не конец китайского коммунистического
Партия как односторонний лидер Китая, то некоторый шок для системы — возможно
экономические — это может заставить партийных лидеров понять, что компромиссы необходимы
чтобы Китай выжил во все более взаимосвязанных и конкурентных
Мир.«Тибетская карта», если бы Пекин разыграла ее, прошла бы долгий путь к восстановлению
те аспекты имиджа Китая в мире, которые до сих пор вызывают его внимание
как квази-пария.
Более того, если и когда Китай будет готов
чтобы разыграть эту карту, он не мог надеяться на более разумного партнера, чем
Далай Лама. Если Китай решит подождать, пока Далай-лама не уйдет из
сцена, никто не может предсказать, насколько глубже будет погружение в трагедию
этой борьбы, в которой западные фантазии о Тибете как утопии встречаются с китайскими
фантазии о нем как об освобождении бастиона феодального гнета.Увы,
обе эти версии Тибета игнорируют большинство реалий настоящего
(в отличие от виртуального) Тибет и тибетцы.
**********
Вернуться к выбранному
Текст
Вернуться на главную
Далай-лама о Дональде Трампе, Китае и его поисках радости
Утро наступило на поросшие кедрами предгорья Гималаев. Его Святейшество Далай-лама XIV сидит в медитации в своей частной часовне в Дхарамсале, ветхом городке, расположенном в верховьях долины Кангра в Северной Индии.Медленно вставая, он разворачивает ноги с удивительной для мужчины 83 лет ловкостью, находит красные войлочные тапочки аккуратно уложенными под его сиденьем и направляется наружу, туда, где уже собралась толпа.
Около 300 человек преодолевают февральские холода, чтобы предложить белые шарфы из ката и получить благословение Далай-ламы. Группа из Бутана в традиционной клетчатой одежде. Мужчина из Таиланда привез свой футбольный клуб «Ливерпуль». шарф, ища божественного благословения на титул чемпиона британской футбольной команды.Две женщины теряют всякий контроль, приближаясь к трону Далай-ламы, и их уносит, трясясь от восторга, сжимая четки и бормоча заклинания.
Далай-лама взаимодействует с каждым посетителем, как большой ребенок: хлопает по лысине, хватает одного преданного за косу, трясет носом другого. Каждый разговор приправлен хихиканьем и хохотом. «Мы, 7 миллиардов людей — эмоционально, умственно, физически — одинаковы», — сказал он TIME в 90-минутном интервью.«Все хотят счастливой жизни».
Его собственная достигла критической точки. Далай-лама считается живым Буддой сострадания, реинкарнацией бодхисаттвы Ченрезига, который отказался от Нирваны, чтобы помочь человечеству. Первоначально титул означал только выдающегося буддийского монаха в Тибете, удаленной стране размером примерно в два раза больше Техаса, скрытой за Гималаями.Но начиная с 17 века Далай-лама также обладал полной политической властью над секретным королевством. Ситуация изменилась с завоеванием Мао Цзэдуном Тибета, положившим конец правлению нынешнего Далай-ламы. 17 марта 1959 года он был вынужден бежать в Индию.
За шесть десятилетий, прошедших с тех пор, лидер самых уединенных людей в мире стал самым узнаваемым лицом религии, исповедуемой почти 500 миллионами человек во всем мире. Но его известность выходит за рамки его собственной веры, и многие практики, одобренные буддистами, такие как осознанность и медитация, пронизывают жизни миллионов других людей по всему миру.Более того, сын скромного фермера, которого в детстве называли «королем-богом», был принят Западом после его изгнания. В 1989 году он получил Нобелевскую премию мира и был отмечен в биографическом фильме Мартина Скорсезе 1997 года. Дело тибетского самоуправления остается живым в западных умах благодаря поклонникам от Ричарда Гира до Beastie Boys и спикера Палаты представителей Демократической партии Нэнси Пелоси, которая называет его «посланником надежды для миллионов людей во всем мире».
Тем не менее, поскольку старость затрудняет путешествия, а политическое влияние Китая растет, влияние Далай-ламы ослабевает.Сегодня коммунистическая партия Китая (КПК), изгнавшая его из Тибета, работает над тем, чтобы перенять буддийские принципы, а также сам процесс наследования. Официально атеистическая партия оказалась столь же адаптивной к религии, как и к капитализму, утверждая, что она является домом для веры в национализм, который Пекин активизировал при Си Цзиньпине. В январе КПК объявила, что будет «китаизировать» буддизм в течение следующих пяти лет, завершив многомиллионный ребрендинг этой веры как древней китайской религии.
Далай-лама читает лекцию со своего трона 18 февраля, чтобы отметить Лосар, тибетский Новый год.
Ruven Afanador для ВРЕМЕНИ
От Пакистана до Мьянмы китайские деньги обновили древние буддийские места и способствовали изучению буддизма.Пекин потратил 3 миллиарда долларов на преобразование непальского города Лумбини, где родился Господь Будда, в роскошное место паломничества с аэропортом, отелями, конференц-центром, храмами и университетом. Китай принимает у себя Всемирные буддийские форумы с 2006 года, собирая монахов со всего мира.
Хотя, конечно, не самый известный в мире. Пекин по-прежнему считает Далай-ламу опасной угрозой и сразу же упрекает любую нацию, которая его развлекает. Кажется, это тоже работает.Когда-то прозвучавший в столицах всего мира, Далай-лама не встречался с мировым лидером с 2016 года. Даже Индия, которая предоставила ему убежище, а также около 100 000 других тибетцев, не посылает высокопоставленных представителей диаспоры на празднование его памяти. 60-й год в изгнании, назвав его «очень чувствительным временем» для двусторонних отношений с Пекином. Каждый президент США со времен Джорджа Х.В. Буш всегда встречался с Далай-ламой до Дональда Трампа, который ведет переговоры с Китаем о реформировании его экономики, контролируемой государством.
Тем не менее, Далай-лама не теряет надежды на возвращение на родину. Несмотря на свою известность и друзей-знаменитостей, он остается человеком, жаждущим дома, и лидером, отстраненным от своего народа. Уйдя от «политической ответственности» в изгнанной общине в 2011 году, он просто хочет «возможности посетить некоторые святые места в Китае для паломничества», — сказал он TIME. «Я искренне хочу служить китайским буддистам».
Несмотря на это, КПК по-прежнему считает Далай-ламу «волком в монашеских одеждах» и опасным «раскольником», как его называют китайские официальные лица.Он отвергал призывы к независимости Тибета с 1974 года, признавая геополитическую реальность, согласно которой любое урегулирование должно удерживать Тибет в составе Китайской Народной Республики. Вместо этого он выступает за большую автономию, религиозную и культурную свободу своего народа. Это мало что значит.
«Трудно поверить, что на данном этапе произойдет возврат», — говорит Грей Таттл, профессор современных тибетских исследований в Колумбии. «Китай держит все карты».
Мальчик, родившийся Лхамо Тхондуп, был идентифицирован как 14-е воплощение Далай-ламы всего в 2 года, когда свита высших лам или старших буддийских тибетских монахов последовала за серией оракулов и пророчеств в его деревню на северо-востоке Тибета. .Не по годам развитый малыш, казалось, узнавал предметы, принадлежащие 13-му Далай-ламе, что побудило лам провозгласить его небесным наследником. В возрасте 4 лет его перенесли на золотом паланкине в столицу Тибета, Лхасу, и разместили в ее великолепном дворце Потала. Следовал ежедневный распорядок духовного обучения ведущих религиоведов.
«Иногда мой наставник держал меня кнутом, чтобы угрожать мне», — с улыбкой вспоминает Далай-лама. «Кнут был желтого цвета, как у святого человека, Далай-ламы.Но я знал, что если использовать кнут, это не имеет значения — святая боль! »
Это было одинокое детство. Далай-лама редко видел своих родителей и не общался со сверстниками своего возраста, за исключением своего старшего брата Лобсанга Самдена, который был главой семьи. Несмотря на то, что его наставники уделяли внимание духовным вопросам, а может быть, именно поэтому, он был очарован наукой и технологиями. Он смотрел с крыши Поталы на уличную жизнь Лхасы в телескоп. Он разобрал и собрал проектор и камеру, чтобы посмотреть, как они работают.«Он постоянно удивлял меня своим пониманием, упорством и трудолюбием», — писал австрийский альпинист Генрих Харрер, который стал наставником Далай-ламы и был одним из шести европейцев, которым в то время было разрешено жить в Лхасе. Сегодня Далай-лама с гордостью называет себя «наполовину буддийским монахом, наполовину ученым».
Предполагалось, что Далай-лама будет играть политическую роль только в день своего 18-летия, а до этого момента он был регентом. Но прибытие войск Мао, чтобы вернуть себе власть над Тибетом в 1950 году, заставило тибетское правительство предоставить ему полную власть всего за 15 человек.Не имея политического опыта или знания внешнего мира, он был втянут в переговоры с армией вторжения, пытаясь успокоить своих пылких, но плохо вооруженных подданных.
Условия ухудшились за следующие девять лет оккупации. Китайские прокламации, называющие Будду «реакционером», привели в ярость 2,7 миллиона набожных жителей. К марту 1959 года распространились слухи о том, что Далай-лама будет похищен или убит, что спровоцировало обреченное народное восстание, которое могло вылиться в серьезное кровопролитие.«Прямо перед Поталой [дворцом], на другом берегу реки, находилась китайская артиллерийская дивизия», — вспоминает Далай-лама. «Раньше все орудия были прикрыты, но примерно 15 или 16 числа все прикрытия были сняты. Итак, мы поняли, что это очень серьезно. 17-го утра я решил сбежать ».
Двухнедельное путешествие в Индию было чревато, поскольку китайские войска преследовали отряд по самым суровым местам в мире. Далай-лама достиг Индии инкогнито на вершине дзо, помесь яка и коровы.Каждое здание, в котором он ночевал по дороге, немедленно освящалось как часовня, но земля, которую он оставил, была разорена катастрофическим «Большим скачком» Мао и культурной революцией. Сотни тысяч погибли. По некоторым подсчетам, было разрушено 99,9% из 6400 монастырей в стране.
Желание Тибета оставаться изолированным и невозмутимым плохо ему служило. У королевства не было полезных союзников, правительство Лхасы отказалось установить официальные дипломатические отношения с какой-либо другой страной или присоединиться к международным организациям.Таким образом, мольбы Далай-ламы было легко игнорировать. Тибет оставался стойко нейтральным во время Второй мировой войны, а США уже погрязли в новом конфликте на Корейском полуострове.
«[Первый премьер-министр Индии] Пандит Неру сказал мне:« Америка не будет сражаться с китайскими коммунистами ради освобождения Тибета, поэтому рано или поздно вам придется поговорить с правительством Китая », — вспоминает Далай-лама.
Около 300 преданных выстраиваются пораньше в храме Цуглагханг, чтобы предложить Далай-ламе традиционные шарфы хата и получить его благословение.
Ruven Afanador для ВРЕМЕНИ
Когда тибетцы сначала последовали за Далай-ламой в Индию, они жили с упакованными сумками и не строили приличных домов, полагая, что славное возвращение произойдет в мгновение ока. Этого никогда не было.
Четыре десятилетия разговоров между Китаем и изгнанным тибетским руководством ни к чему не привели.Утешительные переговоры начались в 1970-х годах между посланниками Далай-ламы и реформаторским китайским лидером Дэн Сяопином и продолжились при преемнике Дэна Цзян Цзэмине. Переговоры предусматривали, что независимость Тибета не обсуждалась, но даже в этом случае затянувшийся процесс был приостановлен в 1994 году, а после кратковременного возобновления в 2000-х годах снова зашел в тупик.
Между тем Тибет остается под плотным контролем Пекина. Верховный комиссар ООН по правам человека посетовал на то, что условия в регионе «быстро ухудшаются».В мае тибетский бизнесмен Таши Вангчук был заключен в тюрьму на пять лет только за пропаганду тибетского языка. В декабре правительство издало директиву, запрещающую преподавание тибетского языка и культуры в монастырях. Когда-то известная как «обитель богов», Лхаса превратилась в лабиринт из неона и бетона, как и любой другой китайский город. Хотя США официально признают Тибет частью Китая, вице-президент Майк Пенс заявил в июле, что тибетский народ «подвергается жестоким репрессиям со стороны правительства Китая.
Многие утверждают, что их культурная и религиозная свобода подвергается нападкам со стороны правительства Пекина. Некоторые в Тибете прибегают к крайним мерам в знак протеста против обращения с ними. С 2009 года более 150 тибетцев — монахи, монахини и обычные гражданские лица — подожгли себя в знак протеста. Часто самосожжения превозносят Далай-ламу своим последним вздохом. Несмотря на его призыв к ненасилию, Далай-лама подвергся критике за отказ осудить эту практику. «Это очень сложная ситуация, — говорит он.«Если я критикую [самосожжений], члены их семей могут очень опечалиться». Однако он добавляет, что их жертва «не имеет никакого эффекта и создает больше проблем».
Пекин категорически отвергает обвинения в нарушении прав человека в Тибете, настаивая на полном уважении религиозных и культурных прав тибетского народа, и подчеркивает, как развитие повысило уровень жизни на ранее изолированных и обедневших землях.По официальным данным, с 1980-х годов Китай потратил более 450 миллионов долларов на ремонт основных монастырей и религиозных объектов Тибета, при этом в бюджете до 2023 года было запланировано на 290 миллионов долларов больше. Экономика № 2 в мире также дала зеленый свет крупным инфраструктурным проектам на сумму 97 миллиардов долларов, включая новые аэропорты. и шоссе, пролегающее через самые высокие горы мира, номинально для повышения благосостояния 6 миллионов этнических тибетцев.
Такой уровень инвестиций ставит перед тибетцами, оказавшимися в изгнании, дилемму.Большинство из них живут в Индии по специальному «гостевому» соглашению, по которому они могут работать и получать образование, но, что особенно важно, не покупать недвижимость. Многие трудятся на обочине дороги или делают безделушки для продажи туристам. И так большое количество молодых тибетцев делают выбор вернуться, соблазненные на родину, которую они никогда не знали. «Если вы хотите безопасного и надежного будущего для своих детей, тогда вы либо вернетесь в Тибет, либо в другую страну, где вы можете получить гражданство», — говорит Дорджи Чжи, директор НПО «Лха» в Дхарамсале, которая поддерживает тибетских изгнанников.
В свои 83 года буддийский лидер размышляет о жизни, проведенной вдали от своего родного Тибета.
Ruven Afanador для ВРЕМЕНИ
Многие из репатриантов вооружены лучшим образованием и мировым опытом, чем их сверстники, выросшие в Тибете.«Некоторые из них преуспевают», — говорит Туптен Дорджи, президент Тибетской детской деревни, сети из пяти приютов и восьми школ, в которой находятся 52 000 молодых тибетцев в Индии. «Но если они займутся политикой, то попадут в беду».
Тибет все еще имеет правительство в изгнании, Центральную тибетскую администрацию (ЦТА) в Дхарамсале, но его преследуют распри и скандалы. Изгнанники вместо этого прокладывают свой собственный путь. В сентябре прошлого года в своем храме засняли, как сам Далай-лама говорил молодым тибетцам, что лучше жить под властью Пекина, чем оставаться «нищими» в изгнании.В разговоре с TIME он сказал, что «не проблема», если изгнанные тибетцы решат вернуться в Китай.
Даже те, кто добился процветания где-то еще, предпочитают вернуться. 45-летний Сонгцен Гьялзур продал свой бизнес в сфере недвижимости в Швейцарии, куда его родители, родившиеся в Тибете, иммигрировали после первого бегства в Индию, чтобы в 2014 году основать китайскую пивоварню Shangri-La Highland Craft Brewery. миллион галлонов лагера, эля и портера. Он набирает 80% персонала из детских домов, которые его мать открыла в тибетских районах в 1990-х годах.«В Тибете так много хорошо образованных, хорошо подготовленных специалистов за границей, которые могут реально повлиять на жизнь людей здесь», — говорит он.
Несмотря на легенду «Затерянный горизонт», королевство никогда не было духовной и аграрной утопией. Большинство жителей вели гоббсовский образ жизни. Дворяне были строго разделены на семь классов, и только Далай-лама принадлежал к первому. Немногие простолюдины имели какое-либо образование. Современная медицина была запрещена, особенно хирургия, а это означало, что даже незначительные недуги приводили к летальному исходу.Больных обычно лечили кашей из ячменной муки, масла и мочи святого монаха. Средняя продолжительность жизни 36 лет. Преступникам ампутировали конечности и прижигали их в кипящем масле. Даже колесо обычно не использовалось из-за недостатка проходимых дорог.
Далай-лама признал, что Тибет был «очень и очень отсталым», и настаивает на том, что он бы провел реформы. Но он также подчеркивает, что традиционная тибетская жизнь была больше связана с природой, чем сейчас.В Тибете находятся крупнейшие запасы пресной воды за пределами Арктики и Антарктики, что побудило некоторых защитников окружающей среды назвать его замерзшее плато «третьим полюсом» и особенно уязвимым для удушающих разработок, начатых правительством Пекина.
«Глобальное потепление не делает никаких исключений — только этот континент или тот континент, или эта нация, или эта нация», — говорит Далай-лама. На вопрос, кто несет ответственность за урегулирование кризиса, он указывает не на Пекин, а на Вашингтон.«Америка, как ведущая страна свободного мира, должна более серьезно задуматься о глобальных проблемах».
Далай-лама медитирует в своей частной часовне в своей резиденции 18 февраля.
Ruven Afanador для ВРЕМЕНИ
Далай-лама — личность воодушевляюще невозмутимая.Его частый смех и выпученные уши делают его приятным и безобидным, и трудно переоценить, насколько он тактилен. Он выглядит одинаково хорошо как с физическим, так и с духовным, традициями и современностью. Он медитировал в пределах досягаемости iPad, настроенного на изображение журчащего ручья и гор, и через несколько минут обратился к тибетским писаниям, написанным на широких отдельных листах без переплета. Он уходит в отставку в 18:00. встает в 4 часа утра и проводит первые часы дня в медитации.
«Западная цивилизация, включая Америку, очень ориентирована на материалистическую жизнь», — говорит он. «Но эта культура порождает слишком много стресса, беспокойства и ревности, и тому подобное. Так что мое обязательство №1 — попытаться повысить осведомленность о наших внутренних ценностях ». По его словам, начиная с детского сада, детей нужно учить тому, как «заботиться об эмоциях».
«Вне зависимости от того, религиозны они или нет, мы, как люди, должны больше узнавать о нашей системе эмоций, чтобы справляться с деструктивными эмоциями, чтобы стать более спокойными, иметь больше внутреннего мира.
Далай-лама сказал, что его второе обязательство — религиозная гармония. Конфликты на Ближнем Востоке, как правило, связаны с межконфессиональными раздорами внутри ислама. «Иран в основном шиитский. Саудовская Аравия плюс их деньги — сунниты. Так что это проблема », — говорит он, сетуя на« излишнюю ограниченность взглядов »и призывая людей всех вероисповеданий« расширять »свое мышление.
В буддизме есть свои экстремисты. Темы буддизма как нетеистической религии без единого божества-творца более доступны для последователей других религий и даже для ярых атеистов, подчеркивая гармонию и чистоту ума.Но Далай-лама говорит, что он «очень огорчен» ситуацией в Мьянме, где головокружительные буддийские монахи спровоцировали геноцид мусульман рохинджа. «Все религии имеют в себе традицию человеческой любящей доброты, — говорит он, — но вместо этого вызывают насилие и разделение».
Он пристально следит за мировыми делами и счастлив высказаться. Внешняя политика Трампа «Америка прежде всего» и одержимость стеной на южной границе США заставляют его чувствовать себя «некомфортно», — говорит он, называя Мексику «хорошим соседом». »У.Надвигающийся выход С. Британии из Европейского Союза также заслуживает упрека, поскольку он «всегда восхищался» ЕС.
Шесть десятилетий спустя Далай-лама все еще надеется, что он снова посетит место своего рождения.
Ruven Afanador для ВРЕМЕНИ
На своем девятом десятилетии, двигаясь с помощью помощников, Далай-лама продолжает исследовать человеческое сознание и подвергать сомнению давние шибболеты.Во время серии лекций в феврале, посвященных тибетскому Новому году, он проповедует обо всем: от искусственного интеллекта — он никогда не может конкурировать с человеческим разумом, — говорит он, — до слепого уважения к религиозным догмам. «Сам Будда сказал нам:« Не верьте моему учению о вере, а через тщательное исследование и эксперименты », — говорит он. «Поэтому, если какое-то учение противоречит разуму, мы не должны его принимать».
Сюда входит учреждение самого Далай-ламы.Даже когда он был маленьким мальчиком, его научный ум заставил его усомниться в том, что он был 14-м воплощением короля-божества. Его бывший наставник вспоминал, что ему показалось странным, что бывший Далай-лама «так любил лошадей и что они так мало значили для меня». Сегодня Далай-лама говорит, что учреждение, которое он воплощает, выглядит «феодальным» по своей природе. Оставляя в стороне духовный элемент, он говорит, что не верит, что после его смерти следует предоставлять какую-либо политическую власть. «Однажды открылось учреждение Далай-ламы», — говорит он.«Это означает, что должен быть один случай, когда учреждение больше не актуально. Стоп. Без проблем. Меня это не беспокоит. Думаю, китайские коммунисты проявляют больше беспокойства ».
Действительно, они есть. Нанося удар по тибетскому сообществу изгнанников, Китай приступил к привлечению лидеров тибетского буддизма в лоно партии. Когда в 1995 году Далай-лама назвал тибетского ребенка реинкарнацией предыдущего Панчен-ламы — второй по величине пост в тибетском буддизме после себя — Китай поместил мальчика под «защитную опеку» и установил вместо него более гибкую фигуру.Местонахождение избранника Далай-ламы остается неизвестным.
Итак, когда Далай-лама покидает этот план существования, весьма вероятно, что безбожная КПК выберет 15-е воплощение. «Совершенно очевидно, что китайское государство готовится к этому, что абсурдно», — говорит Таттл. Тибетским буддистам придется выбирать между партийным Далай-ламой и избранными тибетскими изгнанниками. По крайней мере, в этом вопросе действующий президент очень ясен. По его словам, любое решение относительно следующего Далай-ламы должно приниматься «тибетским народом».
Несомненно, желание партии назвать Далай-ламу проистекает из того факта, что в Китае 244 миллиона буддистов — когорта, которая превосходит численность членов КПК в соотношении 3: 1. это предоставит институт Далай-ламы. Но Пекин явно надеется, что это станет символическим последним гвоздем в гроб тибетского самоуправления, завершившим поглощение Тибета Китайской Народной Республикой, которое началось семь десятилетий назад.
Итак, по иронии судьбы, похоже, что желание действующего короля-бога в конечном итоге будет выполнено. Однажды Далай-лама вернется в Китай — в этом теле или в следующем, с его благословением или без него.
Добавить комментарий