Маней берд: Money Birds игра с выводом денег, отзывы об официальном сайте Мани Бердс

Юмор : Юмористическая проза : ГЛАВА 21 Манюня и тушеные овощи, или Как мсье Карапет нас к красоте приучал : Наринэ Абгарян : читать онлайн : читать бесплатно

ГЛАВА 21

Манюня и тушеные овощи, или Как мсье Карапет нас к красоте приучал

— Ба, а можно мы пойдем к мсье Карапету?

Ба только что накормила нас тушеными овощами и маялась совестью. Потому что она как никто другой знала — не существует на свете более ненавистного для нас блюда, чем тушеные овощи.

Ба нарезала кубиками картофель, болгарский перец и баклажаны, кружочками — помидоры и репчатый лук и тушила все это добро под крышкой на маленьком огне. Называлось ненавистное блюдо «аджапсандали на скорую руку». Подавалось оно обильно посыпанным свежей зеленью и красным сладким перцем, с кусочком подтаявшего сливочного масла.

— Или вы покушаете овощей, или не встанете из-за стола, ясно? — подбадривала Ба, со стуком ставя перед нами тарелки с псевдоаджапсандали. Мы принюхивались и закатывали глаза.

— Бааааа, ну сколько можно-готовить этот ужасный обеееед!

— Сколько нужно, столько и можно, понятно? — отрезала Ба и садилась напротив. — А теперь вы быстренько покушаете, а потом еще протрете до блеска тарелки.

— Ааааааа, — торговались мы, — поедим немного и всеоооо! Пять ложек! Ладно, семь!

— Чтобы тарелки сияли чистотой, — не поддавалась Ба, — иначе если оставите их грязными, то что случится?

— Наши мужья будут некрасивыыыыымииии, — выли мы.

— Ага, — поддакивала Ба, — и каждый раз, просыпаясь с утра и глядя на безобразное, волосатое и клыкастое лицо своего мужа, что вы будете думать?

— Что он такой некрасивый потому, что мы в свое время не доедали тушеныыыые овощиии!

— Вот! — победно хмыкала Ба.

Она умудрилась внушить нам, что если оставлять за собой на тарелке еду, то будущий муж лицом будет напоминать объедки. И мы в это свято верили!

Самосовершенствование — процесс необратимый. А в условиях, приближенных к боевым, — еще и неизбежный. Поэтому мы с Маней находились в постоянном поиске каких-нибудь обходных путей, чтобы облегчить наше горькое существование. Бесконечно эволюционировали, если можно так выразиться.

Сначала мы просто ныли и прикидывались больными. Но Ба не дрогнула перед нашими мелкими инсинуациями и пригрозила добавкой. Тогда мы попытались, не вдаваясь в подробности, заглатывать овощи целиком. Но Маня подавилась кусочком картофеля и, если бы не вовремя подоспевшая Ба, то она таки добилась бы своего. Но Ба не дала Мане спокойно протянуть ноги, она могучим ударом в спину вернула ее к жизни, усадила обратно за стол и пододвинула тарелку.

— Прожевывай тщательнее, — велела.

Наконец я придумала новый метод безболезненного поедания тушеных овощей.

— У тебя на нёбе есть такая точка, которую если мысленно отключить, то можно не чувствовать вкуса, — втолковывала я Мане.

— Покажи, где? — полезла она мне в рот.

— Ну вот смотри, где-то там есть такая точка, которую если отключить…

— А где твои гланды? — перебила меня Маня.

— Тебе гланды или точку? — рассердилась я.

— Точку! И гланды!

— Гланды удалили, когда мне было три года. А точку… Ну вот же она, — ткнула я пальцем куда-то себе глубоко в глотку, и меня чуть не вывернуло: — Буэ!

— Буэ, — с готовность откликнулась Манька.

— Этттто еще что такое! — зашла в кухню Ба. — На минуту отвлеклась, а вы уже устроили марафон, чей муж будет уродливее?

— Ба, а у Нарки гланды удалили в три года, — заюлила Маня.

— Не поешь овощей, и тебе удалим, ясно? И не забудь протереть до блеска свою тарелку!

— А я не собираюсь жениться! — заныла Маня. — Поэтому мне можно не есть овощи.

Ба глянула на внучку поверх очков.

— Мария, если даже ты когда-нибудь решишь все-таки жениться, а не выходить замуж, то и это не спасет тебя от участи поесть сейчас тушеных овощей!

— Покажи еще раз, где там у тебя точка? — снова полезла мне в рот Маня.

— Если вы в течение пяти минут не съедите аджапсандали, то я вам обещаю, что кругом у вас будут одни только болезненные точки! — рявкнула Ба.

Мы молча взялись за ложки.

Как вам объяснить, чем отдают тушеные овощи? Возьмите школьный фартук, разрежьте его на полоски, заправьте мелом и скрипичным ключом. Добавьте двойки по алгебре и геометрии. Томите сутки в молоке с пенкой. Вот так уныло пахнут и выглядят тушеные овощи.

Но любому испытанию приходит конец. Минут пятнадцать мучений, нытья и закатывания глаз — и дело сделано, ненавистное блюдо плещется у нас в желудках.

— Ба, посмотри, какой у меня будет муж, — сунула Маня под нос Ба протертую до блеска тарелку, — скажи красавчик?

— Красавчик-красавчик, — хмыкнула Ба, — все извилины ему стерла!

— Какие извилины? — опешила Маня.

— Да шучу я, — отмахнулась Ба, — посмотрим теперь, какой у Нарки будет муж!

У Нарки муж получался не таким красивым, как у Мани. Нарка с раннего детства не дружила с тушеным луком, поэтому ее муж грозился ходить всю жизнь с полукольцами лука на лице.

— Эх ты, — постучала костяшками пальцев по моей голове Ба, — ладно, так и быть, выручу тебя.

Она взяла кусочек хлебной корочки, протерла им тарелку и запихнула остатки тушеного лука в мой распахнутый от удивления рот.

— Ммыыыые, — замычала я.

Ба ловко зажала пальцами мои ноздри. Мне ничего не оставалось, как наспех прожевать и проглотить остатки обеда.

— Потом мне спасибо скажешь, — буркнула Ба и убрала тарелки со стола.

— Ба, а можно мы пойдем к мсье Карапету? — выползли мы из-за стола.

Ба маялась совестью, и поэтому минут пять была особенно уязвимой.

— Можно, — со скрипом согласилась она, — только ненадолго, на полчасика всего, ясно?

— Ясно! — припустили к выходу мы. Нужно было успеть выскочить из дома до того, как Ба перестанет маяться совестью.

Мсье Карапет жил в большом, утопающем во фруктовых деревьях доме из белого камня. Второй этаж своего дома он превратил в просторную мастерскую, где писал удивительные по красоте картины. Мы с Маней любили, затаив дыхание, наблюдать за тем, как он работает. Мсье Карапет не возражал против нашего присутствия, наоборот, вел с нами долгие беседы «за жизнь» и поил горячим шоколадом из чашек тонкой ручной работы.

— А можно нам простые чашки? — попросила Маня в первый раз, когда мсье Карапет поставил перед нами поднос с горячим шоколадом и печеньем «Курабье».

— Почему? — удивился мсье Карапет.

— Мы обе косорукие и можем легко разбить такую красоту, — потупилась Манька. По тому, как уныло завалился набок Манин боевой чубчик, можно было догадаться, как сильно она волнуется.

— На то они и чашки, чтобы их бить, — улыбнулся мсье Карапет и этим завоевал наши девичьи сердца безоговорочно и навсегда.

Мсье Карапет был сыном чудом спасшихся от резни эрзрумских армян, которых корабль под французским флагом вывез в Нант. Среди нехитрого скарба, который в спешке успели забрать из своего огромного имения родители мсье Карапета, был тяжелый, старинный пояс деда.

Первая волна эмиграции — потерянное племя. Родители мсье Карапета разделили горькую участь многих беженцев — они брались за любую работу, чтобы выбраться из беспросветной нищеты. Спустя десять лет, вместе с семьей русских переселенцев, они открыли кондитерскую «Toutoundjian et Моrozъ». Со временем кондитерская стала приносить неплохой доход.

Мсье Карапет родился и вырос во Франции, выучился на художника в парижской Национальной высшей школе изящных искусств, женился на француженке мадемуазель Жюли. В день свадьбы тикин Ануш, мама мсье Карапета, подарила своей невестке потемневший от времени старинный пояс.

— Это единственная память о деде Карапета, храни его как зеницу ока, дочка, — сказала она.

Молоденькая Жюли повертела в руках кожаный, инкрустированный металлическими григорианскими крестами пояс, подивилась странному, обтрепанному подарку и задвинула его в дальний угол антресолей.

— Надо будет потом выкинуть это старье, — дернула она плечом. И благополучно забыла о подарке.

Мсье Карапет и мадам Жюли прожили душа в душу восемь счастливых лет. Она родила ему девочку Ани и мальчика Тарона. Как-то раз, во время уборки, мадам Жюли полезла в дальний угол антресолей и нашла свернувшийся змейкой старинный пояс.

Она вытащила его за металлическую пряжку, повертела в руках. «Тяжелый какой», — удивилась. Взяла маникюрные ножницы и поддела шов на кожаном брюхе пояса. Прогнившие нитки разошлись, и на пол посыпались золотые соверены с оттиском профиля английского короля Георга V и царские червонцы с профилем Николая II.

— Как они похожи, — изумилась мадам Жюли, сравнивая царственные профили на монетах.

— Каро! — поспешила она к мужу. — Каро!!!

Мадам Жюли была беременна третьим ребенком и шла очень осторожно — ступала боком и придерживала большой живот рукой. Но, видимо, радость от находки была столь велика, что в какой-то момент она прибавила шагу, запуталась в длинном подоле юбки и рухнула с высокой лестницы вниз. Там ее и нашел муж — она лежала на спине, раскинув в стороны руки, с внезапно окаменевшим, ставшим колом животом, с распахнутыми глазами, а вокруг нее искрились россыпью золотые монеты.

Обезумевший от горя мсье Карапет бросил все свое имущество, оставил кондитерскую сыновьям Мороз, взял детей в охапку и с первой волной репатриации вернулся в Армению.

Он стремился туда, где, по рассказам родителей, находилась земля обетованная, он возвращался, чтобы пережить немилосердное, разом убившее в нем волю к жизни, горе.

— Карапет, — говорила тикин Ануш, ласково проводя по его щеке своей огрубевшей от постоянной тяжелой работы рукой, — ты не умеешь рисовать Арарат, потому что ты его никогда не видел…

— Карапет, — говорил ему отец, — когда-нибудь мы обязательно съездим домой, и ты поешь настоящих абрикосов…

— Вот я и дома, — мысленно обратился к давно умершим родителям мсье Карапет, спускаясь по трапу самолета в ереванском аэропорту, — я вернулся.

Он возвращался домой, а оказался в Советской Армении.

Сначала его долго подвергали идейной обработке сотрудники какого-то важного учреждения. «Кагебешники», — решил про себя мсье Карапет и брезгливо скривил губы. Потом, когда с бумажной волокитой было покончено, он наконец-то получил возможность поездить по городам теперь уже своей страны. Зрелище, открывшееся глазам мсье Карапета, ввергло его в ужас. Это была совершенно другая, отличная от рассказов его родителей, страна. Здесь школьники ходили в красных галстуках, на всех площадях возвышались статуи вождя революции, а в магазинах не хватало самых необходимых продуктов.

Он продал нумизматам несколько английских соверенов, которые вывез из Франции в поясе своего деда, и купил дом в затерянном высоко в холмах городке Берд.

— Чем дальше от центра, тем меньше кагэбэшников, — справедливо решил он.

Мсье Карапет дружил с моим дедом, таким же, как он, беженцем из Западной Армении. Только если родителей мсье Карапета корабль под французским флагом вывез в Европу, то моего деда спасли отступающие русские солдаты. Они вытащили его из-под груды зарубленных трупов — испуганного, вымазанного в чужой крови пятилетнего мальчика.

— Один из солдат завернул меня в свой тулуп, разжал зубы и влил туда немного вина, — рассказывал дед, — и приговаривал: «Голубчик, голубчик». А я ни слова на русском не понимал, только помнил, как мама говорила: русские — они хорошие, они обязательно нас спасут. И я вцепился руками ему в шею, этому русскому солдату, «рус, рус», — говорю я ему, а он мне в ответ — «голубчик, голубчик», и я почему-то решил, что его так зовут, и всю дорогу я его упорно называл Голубчиком. А в Эчмиадзине он меня сдал в наспех организованный при церкви сиротский приют, оставил мне все свои припасы, перекрестил и пошел дальше. И я никогда больше его не видел.

Уже потом, будучи при достаточно большой должности, дед пытался разыскать своего спасителя, но так и не смог его найти.

Мы с Маней очень любили ходить в гости к мсье Карапету. Он давно уже жил один. Ани и Тарон выросли, уехали в Ереван, получили высшее образование и осели жить в столице. Они звали отца к себе, но тот отказывался уезжать из Берда.

— Здесь так мало этого чудовищного советского вранья! — кричал он в телефонную трубку. Операторы междугородной связи каждый раз, наверное, падали в обморок, когда слышали антисоветчину, которую выкрикивал мсье Карапет. — Живите среди этих товарищей кагэбэшников и не трогайте меня!

— Папа, — всхлипывала Ани, — ты там совершенно один, и мы не можем к тебе часто приезжать…

— Я не один, дочка. Со мной мои картины, — успокаивал ее мсье Карапет.

* * *

Идти до дома мсье Карапета было минут пять неспешным шагом.

— После этих отвратительных тушеных овощей так и хочется какао, — мечтательно протянула Маня.

— Не какао, а горячего шоколада, — поправила ее я, — ты же помнишь, как правильно нужно называть этот напиток?

— Помню! Это я при тебе говорю какао, а при мсье Карапете буду называть его горячим шоколадом, — заверила меня Маня.

Скоро мы уже были на месте. Я хотела толкнуть калитку, но Маня схватила меня за руку.

— Подожди!

— Чего тебе?

— А парижская осанка?

— Ах да! — хлопнула я себя по лбу. — Парижская осанка!

Мы плотненько прижались спиной и пятками к забору, задрали к ушам плечи, завели их назад и плавно опустили. Постояли какое-то время, привыкая к «парижской осанке», и наконец отколупались от забора.

— Ну, как я выгляжу? — скосилась я на Маню.

— Шикиблеск! — шепнула уголком рта моя подруга. Она вышагивала так, словно аршин проглотила, и выглядела как истинная француженка.

Мы толкнула калитку и вошли во двор.

Шли рядышком, гордо задрав головы и отклячив назад попы. Шеи были вытянуты сильно вверх, ключицы воинственно торчали вперед, ноги мотались где-то далеко внизу и даже чуточку, кажется, позади. Обе от напряжения косолапили и дышали с большим напрягом.

— Я так долго не выдержу, — пожаловалась я Мане.

— Главное — до стульев добраться, а там можно и расслабиться, — подбодрила она меня.

Когда мсье Карапет открыл нам дверь, мы уже практически были на последнем издыхании.

— Здравствуйте, мадемуазели, — расплылся в улыбке мсье Карапет.

— Здравствуйте, — каркнули мы и шаркнули ножкой.

Мсье Карапет любезно посторонился, пропуская нас в дом. Мы прошли мимо него и прямиком направились на кухню.

— Хотите посмотреть мои картины? — поинтересовался нам вслед мсье Карапет.

— Нет! — выдохнули мы. — Нам бы чуточку за столом посидеть.

— Ну и ладно, — рассмеялся мсье Карапет, — тогда сделаю вам горячего шоколада.

— Хорошо, — милостиво согласились мы, сели за стол и наконец расслабили мучительную французскую осанку, — фух!

— Как у вас дела? Какие новости? — галантно поинтересовался мсье Карапет.

— Мы поели сегодня тушеных овощей!

— Какой ужас, — всплеснул руками мсье Карапет, — вы же их ели на той неделе!

— Так и мы о том же говорили Ба, но она не стала нас слушать! Нет чтобы картошечки пожарить, — пригорюнились мы.

Мсье Карапет сочувственно покачал головой. Потом он открыл холодильник и долго вглядывался в его содержимое, пытаясь вспомнить, что ему там надо было взять.

— Что-то в горле пересохло, — не вытерпела Маня.

— Ах да, молоко! — воскликнул мсье Карапет и вытащил из холодильника бежевый молочник. Он налил в эмалированный ковшик молока и поставил его на маленький огонь. Когда молоко разогрелось, он добавил туда плитку горького шоколада и две чайные ложки какао. Выставил на поднос вазочку с вафлями и сахарницу. Мы, затаив дыхание, следили за его движениями.

— Наринэ, вчера вечером я имел долгий разговор с твоим дедом, — нарушил молчание мсье Карапет.

Мы с Манькой переглянулись. Мой дед был партийным работником, идейным и кристально честным коммунистом, и всю жизнь верой и правдой служил стране, благодаря которой он, круглый сирота, беженец из Западной Армении, получил образование и смог устроиться в жизни.

— Если бы не русские, то нас бы уже давно не было, — любил повторять он.

— Ты не видел настоящей жизни, — мгновенно вскипал мсье Карапет, — и настоящих русских ты не видел!

— А ты видел! — вспыхивал в ответ мой дед.

— А я видел! Весь Париж был наводнен настоящими русскими! — бушевал мсье Карапет. — Настоящие русские уехали из этой страны после позорной революции, а здесь остались одни конформисты!

— И эти конформисты выиграли Вторую мировую войну! — восклицал дед. — Полетели в космос и придумали самолеты вертикального взлета!

Мы с Маней нередко присутствовали при этих перепалках и знали все аргументы противоборствующих сторон наизусть. Слово «конформисты» нас сильно пугало, и мы каждый раз втягивали головы в плечи, когда дед с мсье Карапетом начинали обзывать людей конформистами. Спросить, что это означает, нам не хватало смелости. «Убийцы, наверное», — предполагали мы.

Вот и сейчас, когда мсье Карапет сказал нам, что вчера имел разговор с моим дедом, мы сильно напряглись.

— Снова поссорились, — шепнула мне Манька.

— Ага, — пригорюнилась я.

— Мы поговорили о Стендале, — продолжал мсье Карапет.

«Красное и черное», — мелькнуло в наших головах.

— О Гюго.

— Поругались, великий он писатель или шарлатан.

— О Бунине.

— Восторгались.

— О Маяковском.

Маня вцепилась мне в руку.

— Сейчас скажет про Маркса, — шепнула она одними губами.

— «Капитал» обсудили.

Все! Можно было собирать свои манатки и уходить. Ясно было одно — вчера мой дед с мсье Карапетом рассорились в пух и прах. Потому что мы отлично знали, что после «Капитала» они переходили на Ленина, и тут начиналось самое страшное.

— Самозванец и убийца! — грохотал мсье Карапет.

— Великий мыслитель и запутавшийся человек! — не соглашался мой дед.

— Разбазарил наши земли!

— Восточную Армению спас!

— Расстрелял царскую семью!

— Он хотя бы имел смелость признавать свои ошибки!

И т. д. и т. п.

Нужно было срочно отвлекать мсье Карапета от опасных воспоминаний, а то, того и гляди, он передумает поить нас горячим шоколадом.

— А вы потом покажете нам картину, которую сейчас рисуете? — заблеяла я.

— Покажу, конечно, — легко отвлекся мсье Карапет и поставил перед нами поднос с дымящимися чашечками.

Мы с Маней взяли по вафле и обмакнули в горячий шоколад. Мсье Карапет поморщился.

— Некрасиво макать вафли в шоколад, — сказал он.

— А сухари? — живо поинтересовалась Маня.

— И сухари некрасиво. Вообще некрасиво что-либо макать в напитки.

— А моя прабабушка в своем чае нагревает помидоры, — пошла ва-банк я.

Мсье Карапет чуть не поперхнулся.

— Как это помидоры?

— Ну, я сама видела. Она сделала себе чаю, потом взяла помидор, сказала, что он холодный, и бросила его в чашку с чаем. А когда я спросила, зачем она это сделала, она сказала, что помидор все равно чистый, и чаю ничего не будет. Она вообще старенькая и много чего делает такого, от чего потом волосы на голове шевелятся!

Мсье Карапет закрыл глаза и сделал такое выражение лица, словно у него резко разболелся зуб.

Пока он сидел с закрытыми глазами, Манька быстро допила свой шоколад, протерла коричневые усы ладонью и облизала ее. Я задохнулась от восторга — надо же, какая у меня подруга догадливая, вот как можно получить еще больше горячего шоколада! Но последовать ее примеру я не смогла, потому что мсье Карапет оправился от шока и открыл глаза. Пришлось допить шоколад по всем правилам этикета, и даже последний протяжный «фьююють», которым я осушила чашку, не утешил меня — шоколадные усы пришлось вытереть салфеткой.

Потом мы встали из-за стола и поблагодарили мсье Карапета за угощение.

Он повел нас в свою мастерскую и показал картину, которую писал. Это был портрет очень красивой женщины. Она сидела в кресле, на коленях ее свернулся калачиком рыжий кот, она улыбалась одними уголками губ и смотрела куда-то нам за спину. Взгляд ее был таким живым и проницательным, что мы обернулись посмотреть, чего она такого интересного увидела за нашими спинами.

— Шикиблеск! — выдохнула Манюня.

— Ага, — с трудом кивнула я. Мы снова вытянулись во «французскую осанку» и дико страдали от этого.

— Спасибо, — улыбнулся мсье Карапет и вытащил с полки большой альбом, — сегодня мы будем знакомиться с Модильяни.

В каждый наш визит мсье Карапет рассказывал нам о художниках, показывал их работы и объяснял технику рисования. Мы мало чего понимали в том, что он нам объяснял, и уроки эти воспринимали как данность, считая их неизменным приложением к горячему шоколаду.

— Вот покупаешь в магазине мясо, а тебе еще сверху костей накидают, — объясняла я Маньке, — такая же история и с мсье Карапетом. Попили горячего шоколада — пожалуйте послушать про Пик… Пикассу!

— Не Пикассу, а Пикасса, — поправляла меня Манька, — страшный человек, все на кубики раздробил.

— А эта странная тетка? Как ее там, «Любительница асбеста»?

— Не говори! Какой нормальный человек станет есть асбест? — разводила руками Манька.

Модильяни нас поразил до глубины души. Сначала мсье Карапет напугал нас словом «экспрессионизм».

— Икс… чего? — шепнула мне Манька.

— Пырсонизм какой-то.

— С ума сойти!

Потом мсье Карапет показал нам голых женщин. Они лежали на кушетках и выставили на всеобщее обозрение пышные груди и треугольнички волос на срамных местах.

— Ню, — втолковывал нам мсье Карапет, — Модильяни — первый певец обнаженного женского тела.

Мы с Маней усиленно отводили глаза.

— Вот что такое ню! — сконфуженно протянула я.

— Тьфу, срамотища, — рассердилась Манька.

А потом мсье Карапет показал нам портреты жены художника. Она нам очень понравилась — у нее были светлые, чуть раскосые глаза, рыжие волосы и длинная-предлинная шея.

— Он сильно любил ее, поэтому оставил так много ее портретов, — сказал нам мсье Карапет.

Внезапная догадка пронзила наши сердца. Мы подняли головы от альбома и окинули взглядом мастерскую. Почти со всех полотен мсье Карапета на нас смотрела одна и та же женщина. У нее были каштановые вьющиеся волосы, она улыбалась одними уголками губ и смотрела чуть рассеянно нам за спину.

— Вы тоже очень любили свою жену, да? — спросила Маня.

Мсье Карапет обернулся к своим картинам, вздохнул.

— Я до сих пор ее люблю, — глухо вымолвил он. Он тяжело встал и подошел к окну, и мы вдруг сразу осознали, какой он старенький и одинокий.

— Ты его расстроила, — шепнула я Маньке.

— Я не хотела!

Манька встала, пригладила ладошкой боевой чубчик, подошла к мсье Карапету и, как в дверь, постучалась ему в спину согнутым пальцем.

— Вы извините меня, я не хотела вас расстраивать, — сказала она.

— Ну что ты, детка, — обернулся к ней мсье Карапет, — ты меня ничуть не расстроила.

— А я бы на вашем месте все-таки расстроилась, — глянула на него укоризненно снизу вверх Манька, — и долго потом бы горько плакала.

Я вскочила с места.

— Нам пора! — Нужно было уводить Маню до того, как она доведет до слез мсье Карапета.

— Приходите еще, — улыбнулся нам мсье Карапет.

— Обязательно придем, — заверила его Манька, — у вас такой вкусный горячий шоколад!

— Хахахааааа, — затрясся в смехе мсье Карапет, — вот она, детская непосредственность!

— И картины у вас замечательные, — поспешно добавила я.

Мы сбежали вниз по лестнице и вышли на улицу.

— Мань, ну ты даешь! Зачем ты ему про горячий шоколад сказала? Теперь он подумает, что мы только за этим к нему и приходим!

— А за чем еще? — спросила Манька.

Мы крепко задумались.

— За икспырсонизмом, что ли? — неуверенно спросила я.

Манька вздохнула. Заправила мои волосы за уши и, склонив голову набок, долго разглядывала меня.

— Ты чем-то даже похожа на жену Мудульяно, — протянула она задумчиво.

— Чем?

— Глаза такие же. Светлые и смотрят в разные стороны, — заключила Манька.

— Спасибо, — растрогалась я.

Что может быть желаннее хорошего комплимента от любимой подруги? Практически ничего. Если только еще одна чашечка горячего шоколада!

6/12 Манюня пишет фантастичЫскЫй роман

А потом в больницу наконец-то выбрался дядя Миша, и судьбоносная, якобы случайная, встреча состоялась в папином кабинете. Дядя Миша был сражен наповал красотой Луизы и тут же потребовал, чтобы она вырвала ему зуб.

— Какой? — испугалась Луиза.

— Любой, — прорычал дядя Миша, — выберите любой и удаляйте без анестезии! Вам все можно!

На моей памяти это был единственный случай, когда дядя Миша потерял голову от любви. Вообще-то он считал себя однолюбом и всю жизнь с особой нежностью вспоминал тетю Галю.

— Вот кого я действительно любил. А может, даже и люблю, — рыдал он в плечо папе, когда они, после очередных обильных возлияний, вели долгие разговоры на нашем балконе. — И если бы мама с Галей ужилась, то я до сих пор жил бы с нею душа в душу.

А тут случилось неожиданное — дядя Миша влюбился в тоненькую девушку с лежащей на длинных ресницах густой челкой. К сожалению, ответить ему взаимностью Луиза не собиралась. У нее был жених, и через два года кабальной работы в отдаленном районе она собиралась возвращаться в Ереван, чтобы не расставаться со своим любимым уже никогда.

— Значит, будем дружить, — усыпил бдительность Луизы дядя Миша, а сам подумал: «Отвоюем».

— Спасибо вам большое, — обрадовалась наивная Луиза, — это было бы очень кстати, потому что никого в этом… ммм… замечательном городе я не знаю, и здешних людей, если честно, побаиваюсь.

— Звери, а не люди, — сверкнул глазом дядя Миша.

Луиза благодарно затрепетала в ответ.

— Какие у вас кудри чудесные!

«Будет моей», — решил дядя Миша.

Первым делом он повел ее в кино, на «Пиратов XX века». Луиза чуть не скончалась при виде воинственной провинциальной толпы, штурмом берущей кинотеатр. Дядя Миша заслонил ее своим могучим плечом и, прокладывая через толпу спасительную тропу, довел ее в целости и сохранности до кресла.

«Какой храбрый», — подумала с благодарностью Луиза.

«Кажись, пиджак сзади разошелся по шву, — закручинился дядя Миша, — по крайней мере, трещал он будь здоров».

Потом дядя Миша пригласил Луизу в наш краеведческий музей. А чтобы усыпить бдительность Ба, взял с собой меня и Маньку, предварительно заставив поклясться, что о чужой тете мы не проговоримся.

Пока дядя Миша, активно жестикулируя, пугал Луизу своими энциклопедическими знаниями о шумерах и Древней Иудее, мы с Маней ходили вдоль стендов с глиняными черепками и читали по слогам:

— 78 год д. н. э. 101 год д. н. э. 50 год д. н. э.

— Пап, а где это дно, откуда все эти сломанные кувшины достали? — не вытерпела Маня.

— В смысле? — удивился дядя Миша.

— Ну, тут везде написано — такой-то год, а рядом — «дне», вот я и спрашиваю, о каком дне тут говорится?

— Ахахааа, — залилась колокольчиком Луиза.

«Выпорю, чтобы больше меня не позорила на людях», — решил дядя Миша.

Потом он пригласил девушку в местный ДК на спектакль «Король Лир». После спектакля пришлось какое-то время выгуливать Луизу по скверу, чтобы она могла прийти в себя от культурного шока. Как назло, на днях дядя Миша сильно простудился и поэтому хлюпал носом.

— Апчхи, — элегантно чихал он в очередной клетчатый платок и выкидывал его в урну.

«Аристократ!» — решила Луиза.

«Дегенерат, — подумал дядя Миша, — последний платок выкинул, куда мне теперь сморкаться, в полу пиджака?»

Луиза глядела из-под густой челки дивными миндалевидными глазами и трогательно поправляла на плече лямку простенького сарафанчика. Шлеп-шлеп — стучали по ее изящным пяточкам деревянные сабо.

— Мне их мама из Болгарии привезла, — рассказывала она. — Сабо легкие и очень удобные, на пробковой танкетке.

При слове «мама» дядя Миша заметно напрягся.

— Не будем о грустном, — промычал он и спохватился: — То есть я куплю вам сто таких танкеток!

Особенную стойкость Луиза проявила при первом знакомстве с Васей.

— Карета подана, — смущенно отрапортовал дядя Миша, с диким грохотом открывая пассажирскую дверцу. На передних сиденьях красовались новенькие пледы.

— Прекрасная карета, — засмеялась Луиза, — я прямо Золушкой себя ощущаю.

«Назовем сына Аарон, — решил дядя Миша, — и мать мигом оттает».

Казалось — все уже на мази. Дядя Миша достиг совершенства в искусстве флористики, составляя удивительные букеты из полевых цветов, выдранных с мясом чаг, домашних роз и еловых шишек. Луиза смущенно алела щеками и позволяла взять себя под локоток, когда он в очередной раз забирал ее с работы на своем драндулете. Васе новая пассажирка тоже очень нравилась — он вел себя как настоящий джентльмен, заводился от одного Дядимишиного взгляда и готов был без бензина за рекордно короткий срок покрыть расстояние от Земли до Луны.

Ба подозревала, что в жизни сына происходит что-то из ряда вон выходящее. Она приперла маму к стенке, и та рассказала ей, что у Миши в жизни появилась хорошая девушка, очень хорошая, тетя Роза, интеллигентная, врач, воспитанная, умненькая, правда, не еврейка, а совсем наоборот, армянка.

— Хрен редьки не слаще, — после минутного молчания изрекла Ба.

На семейном совете родители решили, что слова Ба, учитывая ее оголтелое отношение к своим корням, можно трактовать как высочайшую степень похвалы нашему народу.

— Хо-хо, — обрадовался папа, — так и до свадьбы недалеко!

А потом случилось непредвиденное — осенним днем в наш городок въехала черная «Волга» и забрала Луизу прямо с работы в Ереван. Оказалось, что ее жених, заподозрив неладное, похлопотал в каких-то инстанциях и сделал так, чтобы остальную стажировку его невеста проходила в столице. И Луиза безропотно уехала, бросив на прощанье папе:

— Передайте Мише мои наилучшие пожелания.

Сейчас я понимаю, что, скажи Луиза любые другие слова, и дядя Миша поехал бы за ней хоть на край света. Но эти безразличные «передайте Мише мои наилучшие пожелания» сделали свое черное дело — дядя Миша молча собрался и уехал в наш домик в горах. Горевать.

Горевал он зло и недолго, дня три, потом еще дня три отходил от тутовки мацуном.[4]

Вот тогда папа и заработал подзатыльник. Со словами: «Тоже мне, сваха нашлась», — Ба выбила из его глаз Млечный Путь со всеми его звездными системами. Это был единственный раз, когда папа познакомил своего друга с девушкой. «Никогда больше такую какашку не покушаю»,[5] — поклялся он.

Через какое-то время все вернулось на круги своя. Дядя Миша возобновил короткие пробежки от одной юбки к другой. Периодически, когда взбрыкивал его мужской гонор, он не приходил домой ночевать. Ба тогда по горячим следам устраивала ему мировой катаклизм.

А Маня продолжала мечтать, как ее мама, уже с двумя сыновьями и мужем, переедет в Берд.

— И заживем мы большой дружной семьей, — строила планы она.

И только о Луизе никто больше не вспоминал. То есть вспоминали, конечно, но не говорили о ней, чтобы не расстраивать дядю Мишу.

вернуться

4

Тутовка — тутовая водка. Мацун — кисломолочный продукт.

вернуться

5

Подстрочный перевод армянской фразы, означающей «никогда больше на те же грабли не наступлю».

Ба вышла на тропу войны и что означает выражение «николаи боз»

Глава
18. Ба вышла на тропу войны и что означает
выражение «Николаи боз»

Ба вела
непримиримую и изнурительную войну со
своей соседкой тётей Валей. Соседка
тётя Валя была крайне сварливой и
невероятно глазливой (как утверждали
старожилы Манькиного квартала), злобной
женщиной. У тёти Вали были три
великовозрастные, засидевшиеся в девках,
дочери. И не сказать, что они были
страшненькими, поэтому никто из молодых
людей не обращал на них внимания.
Наоборот, тётивалины дочки были очень
даже хорошенькие, и особенно младшая
Кристина – тоненькая, изящная шатенка
с потрясающей красоты золотистыми
глазами и изогнутыми в робкой полуулыбке
губами.
Вся причина неудавшейся личной
жизни девушек скрывалась в самой тёте
Вале – своим сварливым и несносным
характером она разогнала всех потенциальных
кавалеров своих дочерей. А те отчаянные
влюблённые юноши, которых не испугала
кандидатура тёти Вали как будущей тёщи,
были отвергнуты ею под разными предлогами
– нищ, глуп, ненадёжен, посмотри, на кого
похож! Дочки, навсегда задавленные
авторитетом матери, выросли совершенно
кроткими бессловесными созданиями,
говорили только шёпотом и не смели
поднять на собеседника глаза.

Муж
тёти Вали много лет назад уехал на
заработки в Казахстан, и больше в семью
не возвращался. На целине он нашёл себе
замечательную, тихую, а главное –
уступчивую русскую женщину, влюбился,
и впервые в жизни почувствовал себя
человеком. Засим он отписался жене
коротенькой телеграммой «не жди меня
тчк я не дурак зпт чтобы возвращаться
тчк твой Петрос».

И эта таинственная
подпись «твой Петрос» навсегда выбила
тётю Валю из колеи. Она так и прожила
всю оставшуюся жизнь в ненависти к мужу
и к женщине, которая их разлучила, но в
глубине души не переставала тешить
тайную надежду, что «твой Петрос»
когда-нибудь образумится и вернётся в
семью. И в ожидании возвращения блудного
Петроса она превратила в сущий ад жизнь
своих дочерей, соседей, да и вообще всего
живого в радиусе нескольких километров
вокруг своего дома.

Злобность тёти
Вали передалась даже всей её живности.
Кот тёти Вали с особой изощренностью и
наслаждением тиранил в округе все
существа, которые в холке уступали ему
хотя бы в миллиметре. Кавказская овчарка
Найда лаяла круглосуточно таким
захлёбывающимся и ожесточенным лаем,
словно кто-то из-за угла постоянно
кидался в неё камнями. Гуси тёти Вали
были очень драчливыми и страшно кусачими.
Поэтому если мы с Маней выходили за
калитку и видели стаю тётивалиный гусей,
то тут же убегали обратно во двор. У нас
была уже в анамнезе бесславная попытка
вступить с ними в бой. В итоге мы отделались
парой синяков от гусиных щипков и никогда
более не лезли на рожон.

Тётя Валя
со страшной силой ненавидела людей.
Люди отвечали ей взаимностью, но, помня
о её глазливости, старались не
демонстрировать своей неприязни.
Единственный человек, который не опасался
тёти Вали и вёл с нею бесконечную войну
Алой и Белой Розы, была, естественно,
наша Роза Иосифовна.

По первости Ба
ходила к сварливой соседке «поговорить
за жизнь», и не оставляла надежды
как-нибудь облегчить судьбу её забитых
дочерей. Но тётя Валя мигом раскусила
манёвр Ба и в грубой форме попросила не
вмешиваться в её личную жизнь. Я не знаю,
в каких именно выражениях тётя Валя
«попросила Ба», но к моменту моего
знакомства с Маней открытый конфликт
между соседками перевалил за добрый
десяток лет.

Война была совершенно
беспощадной, и велась с переменным
успехом для обеих сторон. Да, я должна
с горечью признать, что Ба иногда могла
стушеваться перед натиском тёти Вали.
Но в защиту Ба я могу сказать, что
во-первых, такие досадные поражения
случалось крайне редко, а во-вторых,
подстёгнутая ими, Ба в следующий раз
реваншировала с таким отрывом, что тётя
Валя отступала, зализывая разрывные и
колото-резаные раны, и потом какое-то
время при виде своей заклятой соседки
переходила на другую сторону улицы.

-Пф!-
пренебрежительно фиксировала факты
позорного отступления соперницы
Ба.

Самое страшное рубилово между
Ба и тётей Валей случилось в очереди за
кухонными полотенцами.
Дело было так.
У Ба вышли белые нитки, и она заскочила
за ними в галантерею. И случайно застала
счастливый момент, когда на прилавок
выкинули кухонные полотенца. Сразу
образовалась большая очередь, которую,
как назло, замыкала тётя Валя. А у Ба с
собой было очень мало денег. И она
почему-то решила, что в экстренных
ситуациях можно рассчитывать на закон
джунглей, когда к водопою допускаются
все животные, независимо от их кубатуры,
хищности или травоядности.

-Валя,
ты не скажешь, что я за тобой?- обратилась
Ба к своей заклятой соседке,- я домой за
деньгами сбегаю.

Вот как бы вы
поступили в такой ситуации? Даже несмотря
на то, что буквально дня три назад
перелаивались через забор так, что если
не вовремя подоспевший дядя Миша, то
всё бы закончилось большой кровью? Я
почему-то думаю, что вы бы ссудили Ба
какое-то количество денег, или постерегли
её место в очереди.

Но тётя Валя не
искала лёгких путей.
-Нет,- отрезала
она,- зачем тебе полотенца, если ты посуду
оконными шторами протираешь? Аж за
километр видно, какие они у тебя
засаленные!

Это был мерзкий удар
под дых. Очередь вздрогнула и затрепетала.
Все понимали, что двинутая на чистоте
Ба не спустит такой гнусной клеветы
тёте Вале. И Ба, конечно, не разочаровала
публику. Ба моментально вспыхнула и,
ничтоже сумняшеся, вцепилась тёте Вале
в волосы.

К счастью, в подсобном
помещении магазина оказались два крепких
грузчика. Она не побоялись встать этаким
водоразделом между взбешённой Ба и
тётей Валей, чем и спасли магазин,
посетителей и продавцов от незавидной
участи быть распылёнными в молекулы.
Не знаю, как повёл себя в этой ситуации
директор магазина, но я бы на его месте
выписала отчаянным молодым людям премии
и отправила в какой-нибудь санаторий
поправлять пошатнувшееся в одночасье
здоровье.

Любая, даже самая
бесчеловечная война когда-нибудь
обязательно заканчивается. Подписываются
мирные соглашения, выплачивается
контрибуция победившей стороне,
восстанавливаются разрушенные города
и сёла.

Я хочу рассказать вам о
внезапной развязке этой кровопролитной
истории. О том, как в одночасье Ба и тётя
Валя превратились в добрых соседок.
А
для целости повествования здесь
обязательно нужно ввести ещё одного
персонажа – мою бабулю, мамину маму
Анастасию Ивановну Медникову –
Агаджанову, ибо долгожданное перемирие
между заклятыми соседками случилось
при непосредственном её участии.

Бабуля
жила в Кировабаде. И иногда, когда
позволяло здоровье, она приезжала
погостить к нам.
Каждый её приезд
превращался в невероятные душевные, и
даже физические страдания не только
для моего отца, но и для самой
бабули.

Во-первых, причина этих
треволнений крылась в одной давней
ИСТОРИИ, которую, как водится, все делали
вид, что забыли, но на самом деле помнили
до мельчайших подробностей.
Дело было
так. На заре своего замужества мама с
папой, за неимением своей отдельной
квартиры, жили с папиными родителями.

И как-то бабуля приехала на несколько
дней погостить у дочери и зятя. Её приняли
с распростёртыми объятиями, но так как
других свободных комнат в доме не было,
то бабуле постелили в спальне моих
родителей. Мама с папой уступили ей свою
кровать, а сами легли на диван. Вот. А
папе ночью приспичило попить водички.
Он прошлёпал в кухню, вернулся, забрался
спросонья в кровать, под одеяло к своей
жене, и привычно сгрёб её в объятия.
-Ой!
Ай!- заверещала моя бабуля пожарной
сиреной,- Юра! Это не я! Это не Надя! Это
не туда!

Папа пережил такое чудовищное
потрясение, что какое-то время после
этого чуть ли не светил маме в лицо
фонариком, перед тем как ночью забраться
к ней под одеяло.
Если до этого случая
бабуля с папой просто робели друг перед
другом, то после папиного посягательства
на бабулину честь, их отношения
превратились в сплошную обоюдную муку.
Любовь, которая витала между зятем и
тёщей, приобрела воистину вселенский
по своему размаху, но катастрофичный
по форме изъявления характер.

Когда
папа приезжал с работы на обед, бабуля,
дабы не мешать зятю трапезничать,
выскальзывала на балкон, и сидела там
до тех пор, пока папа не уезжал обратно
на работу.
-Мой зять золото,- периодически
выкрикивала она в балконную дверь.

Папа
тоже не унимался. Во-первых, он всё не
мог отойти от той злополучной ИСТОРИИ,
а во-вторых – находился в постоянном
духовном поиске – никак не мог для себя
решить, как называть свою тёщу. Обращаться
к ней по имени он считал фамильярностью,
по имени-отчеству – проявлением
холодности, а называть её мамой не
позволял махровый мужской гонор.

В
результате бесконечных раздумий он
нашёл свой метод общения с тёщей. Он
обращался к ней опосредствованно, через
свою жену или дочерей.

-Твоя мама
уже поела?- спрашивал он жену в присутствии
тёщи.
-Ой, Юрик-жан,- отважно брала
штурмом армянский «джан» моя русская
бабуля,- я уже поела, ты не волнуйся.
-Хорошо,-
соглашался папа с ней.

-Ты своей
бабушке чаю налила?- грозно сверлил он
меня взглядом.
-Ой, Юрик-жан, спасибо,
я уже попила чаю,- рапортовала бабуля и
поспешно добавляла, предупреждая новый
мозговой штурм папы,- чаю больше не хочу.
И кофе тоже не хочу.
-Хорошо,- соглашался
папа.
-Мой зять золото,- всплёскивала
руками бабуля.
-Ммммые,- любовно мычал
в ответ папа.

Если несильно придираться,
то это папино «ммммые» можно спокойно
трактовать как производное от «мамы».
В результате все оставались довольными
— и бабуля, которая считала, что папа
обращается к ней как к родному человеку,
и папа, который не пятнал свою репутацию
настоящего мужчины тем, что называл
тёщу мамой.

-Твоя мама точно поела?-
грозно наскакивал он на свою жену, садясь
за стол пообедать.
-Поела-поела,-
успокаивала его мама,- все уже поели,
только ты один остался.
-Мой зять-золото,-
доносились с балкона позывные.
-Ммммые!-
покрывался в ответ благоговейной
испариной папа.

Чтобы хотя бы иногда
прерывать эту бесконечную и изнурительную
в своём накале поэму любви, бабулечка
к отцовскому перерыву уходила посидеть
у Ба. Идти до Маниного дома было недалеко,
поэтому ближе к часу дня бабуля напудривала
носик из картонной, расписанной лилиями,
пудреницы, душилась капелькой своих
неизменных цветочных духов – надо же
запах валерьянки перебить, приговаривала,
повязывала белую кружевную косыночку,
накидывала тонкое летнее светлое пальто
и шла к Ба чаёвничать. Я всегда с превеликим
удовольствием сопровождала бабулю.
Во-первых, это был лишний повод встретиться
с Маней, а во-вторых мы очень любили,
раскрыв рты, слушать истории, которые
рассказывали за чаем Ба с моей
бабулей.

Первое знакомство моей
бабулечки с Ба осталось притчей во
языцех.

-Анастасия Ивановна,- шаркнула
ножкой моя бабуля,- ветеран отечественной
войны, медсестра. Вдова.
-Роза Иосифовна,-
вытянулась Ба,- ветеран неудавшейся
личной жизни, потомственная домохозяйка
с миллионерами — предками в прошлом.
Тоже вдова.

Дядя Миша называл их
кумушками.
-Кумушки,- смеялся он,- как
вы умудряетесь понимать друг друга?
Говорите в унисон и совершенно на разные
темы!
-Дорасти до наших мощей, а там
обзывайся,- огрызалась Ба.

И вот
как-то у отца выдался очень непростой
день – с утра он провёл две сложнейшие
операции. Дабы не заставлять его
напрягаться ещё и в обеденный перерыв,
бабулечка решила навестить Ба.

-Позвони
Мане и спроси, удобно ли зайти на чай,-
попросила меня бабуля.
Я кинулась
набирать номер.
-Алло, с вами говорит
авт… ахт… ахтаватвечик!- отрапортовала
в трубку Маня,- оставьте пожалуйста что
хотели сказать после гудка, бип!
Я
хмыкнула. Манино странное поведение
легко объяснялось — мы недавно посмотрели
по телевизору какой-то фильм, и буквально
влюбились в таинственный телефонный
аппарат, по которому заграничный злобный
миллионер получал сообщения. И периодически
забавлялись тем, что отвечали на
телефонные звонки механическим голосом
автоответчика.

-Мань, это я, зря
стараешься,- фыркнула я.
-Фу ты,-
рассердилась Маня,- не могла сразу
предупредить, что ли?
-Мы с бабулей
скоро к вам придём, спроси у Ба, ей
удобно?
-Сейчас,- Манька бросила трубку
и шумно побежала куда-то вверх по
лестнице,- Ба-а-а-аааа, Нарка звонит,
говорит, что они с Настьиванной хотят
прийти на чай, моооожно?
-Можно конечно,-
отозвалась Ба.
Маня шумно ссыпалась
вниз по лестнице:
-Можно,- выдохнула
она в трубку,- а что вы нам принесёте?
-Мария!-
протрубила сверху Ба,- уши откручу!
-Мама
испекла торт «Мишку», — зачастила я,-
обязательно возьмём с собой к чаю.
-Ура,-
выдохнула Маня,- я выйду к вам навстречу!

Мы
не успели одеться, а Маня уже трезвонила
в нашу дверь.
-Сколько можно вас ждать,-
крикнула она с порога,- там Ба уже чай
заваривает, а вас всё нет!
-Идём-идём,-
всплеснула руками бабулечка,- уже
выходим.
-Торт не забудьте,- забеспокоилась
Манюня.
Мама со смехом вручила пакет
Маньке.
-Донесёшь?- спросила.
-Тётьнадь,
он с орехами?
-С орехами конечно,-
успокоила её мама.
-Ура,- запрыгала
Манька,- мой любимый. Спасибо, тётьнадь,-
она потянулась, чмокнула маму в щёчку
и нырнула носом в пакет,- ух ты, а пахнет-то
как!

Через минуту мы вышли из дома
и торжественной процессией двинулись
в сторону Манькиного квартала. И сильно
всполошились, потому что буквально
сразу до нас стал долетать несусветный
гам – лаяли собаки, кричали петухи,
гоготали гуси. Мы прибавили шагу. Ещё
через минуту нам стало ясно – Ба с тётей
Валей сцепились в плановой схватке. И
по очереди визгливо солируют на фоне
гусиного гогота и собачьего лая.

-На
себя посмотри,- орала что есть мочи тётя
Валя,- строишь из себя святошу, а сама
чуть ли не каждый шаг сына контролируешь!
-Да
кто ты такая, чтобы мне замечания делать,
— захлёбывалась в ответ Ба,- свихнулась
вконец, дочерей из дома не выпускаешь!
У самой личная жизнь не заладилась, так
ты решила на этих несчастных отыграться?

Мы
вошли в калитку и застали знакомую
картину – Ба в позе Наполеона Бонапарта
возвышалась посреди двора и ругалась
в сторону тётивалиного дома. Большие
домашние тапочки с помпонами сильно
диссонировали с общим воинствующим
видом Ба, но кто на такие мелочи обращал
внимание!
Тётивалины выпученные глаза
грозно торчали в ответ по ту сторону
деревянного забора. Потому что если Ба
была достаточно высокой, и видела тётю
Валю как на ладони, то маленькой тёте
Вале приходилось унизительно вытягивать
шею и вставать на цыпочки, чтобы смотреть
своему ярому оппоненту в глаза.

-Здравствуй,
Настя, погляди, что эта ненормальная
вытворяет,- обернулась к нам Ба,- совсем
с ума сошла, на порядочных людей
кидается!

-Девочки, ну что вы как
маленькие,- попыталась образумить двух
непримиримых врагов моя бабуля,- какой
стыд, все соседи слышат, как вы тут
переругиваетесь!

-Анастасия Ивановна,-
подала голос с той стороны забора тётя
Валя,- вы интеллигентная женщина, у вас
зять врач…
-Мой зять золото,- встрепенулась
бабуля.
-Да-да, золото,- не стала спорить
тётя Валя,- скажите мне, пожалуйста, как
вы можете дружить с этой лицемерной
женщиной, которая постоянно лезет учить
меня, как я должна своих дочек воспитывать,
а сама сделала всё возможное, чтобы сына
с невесткой поссорить?
-Ах ты…,-
задохнулась Ба,- ах ты… да как ты смеешь…
да что ты знаешь…
-Дура!- проорала с
той стороны забора тётя Валя.
-Николаи
боз!- не осталась в долгу Ба.
-Гхмптху,-
подавилась криком тётя Валя.

Позволю
себе маленькое отступление. «Николаи
боз», в дословном переводе – «шлюха
Николая», достаточно распространённое
ругательство в северо-восточных районах
Армении. Под Николаем подразумевается
последний российский император Николай
Второй. Никакого отношения к Николаю
шлюха, конечно же, не имеет. Николаи боз
– это женщина, которая занимается своим
незавидным ремеслом с давних пор, чуть
ли не со времён Николая Второго. Скажем
так, шлюха с большим стажем. Очень часто
в народе можно услышать выражения типа
– это очень старая история, чуть ли не
со времён Николая, или они ещё с
Николаевских времён живут у нас. Почему
люди связывают давность событий с
последним императором России (не будем
сейчас об отречении), я не знаю. Могу
предположить, что пиетет к царю-батюшке
в народе был настолько велик, что не
выветрился даже после долгих лет
советского правления.

Вернёмся к
нашим, так сказать, баранам.

-Николаи
боз!- выкрикнула Ба.
Мы с Манькой от
неожиданности присели. Мы и представить
не могли, что Ба может позволить себе
такое страшное ругательство.
-Ой-ой,-
моя бабулечка перекрестила Ба,- Роза,
что ты такое говоришь?!
-Э-их,- увернулась
от бабулиной христианской щепоти Ба,-
Настя, оставь эти православные штучки
для выкрестов! Нечего трясти надо мной
своей праведной дланью!

-Сама ты
Николаи боз, поняла, старая карга,-
наконец обрела дар речи тётя Валя.
-Я
вас умоляю,- встала между ними моя
бабуля,- я вас очень прошу, не умеете
общаться – просто игнорируйте друг
друга.
Ба открыла рот, чтобы ответить
бабуле, но не стала ничего говорить,
потому что увидела, как в нашу сторону
идёт младшая тётивалина дочка Кристина.
Она подошла к матери и тихонечко шепнула
ей что-то на ухо.
Тётя Валя всплеснула
руками, замычала, и вдруг горько и зло
расплакалась. И побежала к дому.
-Что
случилось, Кристина?- подошла к забору
Ба.
-Ох, тётя Роза,- заплакала Кристина,-
теперь мы опозоримся на весь
город!

-Подожди,- остановила её Ба и
обернулась к нам,- дети, идите в дом, мы
тоже скоро будем.
Мы беспрекословно
повиновались. На пороге обернулись и
увидели, как Ба с моей бабулечкой влетают
во двор тётивалиного дома.

-Неужели
убивать пошла?- испугалась Маня.
-Пойдём
позвоним твоему папе,- всполошилась
я.

Мы побежали к телефону.
-Аллё,-
проорала Маня в трубку, когда дядя Миша
ответил на том конце провода,- пап,
приезжай скорее домой, а то Ба пошла
убивать тётю Валю!
-Там моя бабуля,-
добавила я масла в огонь,- вы поспешите,
дядьмиш, она ведь уже старенькая, долго
удерживать Ба не сможет!
-Может, ещё
02 набрать?- выхватила у меня трубку
Маня.
-Не надо 02 набирать,- гаркнул дядя
Миша,- сидите дома и ничего больше не
предпринимайте, ради бога! Я скоро
буду.

И бросил трубку. В ожидании
скорого дядимишиного приезда мы с Маней
замерли скорбной скульптурной композицией
на веранде дома.

Через какое-то время
с громким воем к тётивалиному двору
подъехала машина скорой помощи.
-Убила,-
всполошились мы и побежали к
забору.
-Бааааааааааааа,- плакала
Маня.
-Бабууууууууууууля,- орала я,-
кто кого убииииииил?

-Вы сума сошли?-
вышла на порог тётивалиного дома бабуля.
Рукава её почему-то были закатаны и
вдобавок она обвязалась большим
полотенцем, как фартуком,- идите в дом,
сколько можно вам одно и то же
повторять?

-Ба живая?- крикнула,
размазывая сопли по лицу, Маня.
-Живая,
конечно,- рассердилась бабуля,- что за
глупости ты говоришь?

Мы поплелись
обратно в дом. Горю нашему не было
предела.

-Значит, Ба убила тётю Валю,-
выдвигали мы сквозь плач наши версии.

-Её ведь посадяяяяят,- рыдала
Маня.
-Посаааааадят,- соглашалась я.
-А
куда же мы с папой денемся?- зашлась в
плаче Маня.
-К нам переедетееееееее,-
погладила я её по голове,- бедные мои
сиротинушкиииии.
-Хоть бы торта успела
поеееесть!- сокрушались мы в унисон.

Пока
мы, обнявшись, безутешно рыдали на
кушетке в Маниной комнате, в городе
творились совершенно другие дела.
Страшная новость с неимоверной скоростью
разбегалась волнами от тётивалиного
дома на все четыре стороны.
Люди качали
головами и даже злорадствовали – вот
до чего доводит скверный характер,
говорили они.

К приезду скорой
помощи весь город уже знал – у старшей
дочери тёти Вали Мариам отошли воды.
Хорошо, что рядом оказалась моя бабуля.
Она сделала всё возможное, чтобы до
приезда врачей с роженицей и ребёнком
не случилось ничего плохого.

-Нагуляла,-
качали головами люди,- главное, когда
успела? С работы домой и обратно на
работу, коллектив сплошь женский, никуда
больше не ходит, глаза всегда в пол! Вот,
оказывается, какие черти водятся в
тихому омуте!

Мариам родила мальчика,
как две капли похожего на деда.
Его,
естественно, назвали Петросом.
Тётю
Валю словно подменили – она получила
в собственное безвозмездное пользование
хоть и маленького, но Петроса и навсегда
распрощалась со своим сварливым
характером.
Она помирилась с Ба, и
периодически хвасталась ей достижениями
внука.
-Мы сегодня круто покакали,-
кричала она через забор.
Ба
вздрагивала.
-Валя, ты бы потише, люди
тебя не так поймут,- увещевала она.
-Ай,
Роза,- отмахивалась тётя Валя,- у нас
такое счастье, а ты про людей!

В
течение следующего года две младшие
дочери тёти Вали одна за другой вышли
замуж. И только Мариам осталась одинокой.
И так и не открыла никому, кто является
отцом Петроса.
-Значит, от женатого
мужика залетела,- вздыхали люди.

Но
это уже не имело никакого значения. В
доме тёти Вали наконец-то воцарился
мир.
Иногда, оказывается, чтобы
закончилась война, достаточно просто
родить маленького Петроса.

Глава
20. Манюня учится быть настоящей женщиной
или как дядя Миша с папой вино из погреба
доставали

Дядя
Миша, как истинный сын своей матери,
периодически выкидывал фортели, пытаясь
отстоять себе кусочек независимости.
Ба, как истинная Ба, одной левой гасила
все попытки сына вырваться из-под её
тотального контроля. «В этом доме я
господин»,- любила повторять она.

В
целом борьба дяди Миши с Ба напоминала
противостояние между центром и мятежной
провинцией. Провинция периодически
поднимала плохо организованные и
зачастую бестолковые восстания, а центр
с особым удовольствием топил эти
восстания в крови.
Любая Конвенция по
правам человека прекращала действовать
прямо на пороге дома Ба. Ибо только Ба
устанавливала те рамки, в пределах
которых члены её семьи строили свою
счастливую жизнь.
-Ба была тираном?-
спросите вы.
-Конечно нет,- смалодушничаю
я.

Но дядимишина неуёмная душа не
прекращала алкать свободы. И он, отстаивая
своё право на личную жизнь, мстительно
заводил связи «на стороне», а в особо
критические для своей непокорной натуры
дни имел наглость не приходить домой
ночевать. Скандал, который неминуемо
закатывала Ба, мощью энергетического
выброса легко мог заменить распад
уранового ядра.

-Вот этими руками,-
кричала Ба,- вот этими руками, сына, я
тебе родила! Вот этими многострадальными
руками я ежеминутно подмывала твою
попу, а какал и писал ты, скажу я тебе,
как проклятый! Да и ел, как прорва! Вот
этими руками с утра и до ночи, не разгибая
спины, я стирала твои пелёнки-распашонки.
Под каким девизом прошла вся моя жизнь,
спрашиваю я тебя? Под девизом
«накорми-обстирай-выучи сына»! А чем ты
мне за это платишь? Чёрной неблагодарностью,
вот чем!

В один из таких злосчастных
дней мы с Маней как раз играли у неё во
дворе. Буквально накануне нам подарили
большой набор игрушечной посуды, и
сейчас мы были заняты тем, что готовили
из сподручных средств обед на большое
кукольное семейство. Маня увлечённо
шинковала огромный лист лопуха, а я
крошила в труху полено.
-Ты пойми,-
объяснила мне Манька,- чем мельче
покрошить полено, тем больше труха будет
напоминать муку.
-А что мы потом с этой
трух… мукой будем делать?
-Ты измельчай,
а мы там придумаем, что с нею делать,-
воинственно шмыгнула Манька, и вдруг
предостерегающе подняла вверх указательный
палец — ш-ш-ш-ш.

Я навострила уши.
«Вннннн, кха-кха»,- донеслось издали
знакомое кряхтение Васи. Мы с Маней
горестно вздохнули – дядя Миша возвращался
с очередного места восстания на свою
верную погибель.
-Авось сегодня
пронесёт?- пискнула я, впрочем, без особой
надежды.
-Не пронесёт! Знаешь какое с
утра было выражение лица у Ба?
-Какое?
-А
вот какое,- Маня насупила брови, собрала
губы в куриную жопку, прищурила один
глаз и встала руки в боки.
Я прыснула
– уж очень смешно моя подруга передразнила
Ба.

Когда Вася въехал на задний двор,
мы почему-то спрятались за большим
тутовым деревом. Видеть, как дядя Миша
понуро идёт к дому, было выше наших сил.
Вылезли мы из-за ствола дерева только
тогда, когда хлопнула входная дверь.

Скоро скандал в доме стал набирать
обороты. Сначала до нас долетали отдельные
фразы, а потом Ба подключила тяжёлую
артиллерию.

-А потом ты, небось,
пришёл и поцеловал Маню, фу!- кричала
она.
-Мам, я тебя умоляю! При чём здесь
это?
-При том!- захлёбывалась Ба,- сначала
этими губами ты не пойми кого целовал,
а потом полез к своему ребенку! Тьфу на
тебя!
-Ну что ты такое говоришь!
-Говорю
как есть,- топала ногами Ба,- и не родился
ещё на планете Земля человек, который
бы мог убедить меня в обратном!
-Да
легче удавиться, чем переубедить тебя,-
крикнул дядя Миша, и выскочил на
веранду.

Мы с Маней дружно обернулись
в его сторону. На дядю Мишу жалко было
смотреть – выражение лица растерянное,
между бровями пролегла глубокая
морщинка.

Он поймал наши с Маней
сочувствующие взгляды и натужно
улыбнулся:
-Здарасьти, дядьмиш,- пискнула
я.
-Здрасьти, пап,- отложила лист лопуха
Манька,- ну что, получил своё?
Дядя Миша
открыл рот, чтобы выговорить Маньке, но
потом передумал и махнул рукой.
-Пойду,
поковыряюсь в Васе,- сказал.

Преданный
Вася терпеливо дожидался своего хозяина
на заднем дворе. И уже издали, при виде
его понурого силуэта, заботливо взбил
подушку на сиденье водителя.
-Одни
беды от этих баб,- вздыхал про себя Вася,
скрипя шарнирами и карданными валами,-
зачем они хозяину? Да и что с них взять
— волос длинный, ум короткий.

-Женщины,
что с них взять,- буркнул себе под нос
дядя Миша, открывая капот Васи.
-А ведь
мысли мои читает,- заликовал Вася и на
радостях выпустил маленький фонтанчик
машинного масла.
-Тебя не завели, а ты
уже фортели выкидываешь, Васидис?-
удивился дядя Миша.

-Ого, снова в
объятиях своего сердечного друга? Ты
поплачься ему в капот, он ведь обязательно
тебя поймёт! А главное – слова поперёк
не скажет,- Ба никак не унималась, она
высунулась в окно своей спальни и жаждала
продолжения банкета.
-И поплачу,-
огрызнулся дядя Миша,- всё вы бабы,
одинаковые.
-Да ну,- хмыкнула Ба,- ты
ещё скажи, что дуры.
-И скажу!- с вызовом
повернулся к ней дядя Миша.
-Про волос
длинный ум короткий не забудь добавить,-
не унималась Ба.
-Это уж само собой!

Ба
высунулась в окно по пояс, старательно
сложила пальцы обеих рук в дули и победно
потрясла ими над собой:
-Во! Видел?

Дядя
Миша какое-то время молча смотрел на
свою всклокоченную мать, потом тяжко
вздохнул и повернулся к Васе.
-Лучше
промолчать,- подумал он про себя.
-Дура!-
удовлетворённо констатировал Вася.

Ба
демонстративно громко захлопнула окно.

-Весь в своего отца,- думала она, глядя
с любовью на понурое темечко сына,- даже
стоит как он – косолапит и чуть сутулится.
Сделаю ему на обед его любимые котлеты.
Картошечки пожарю, с лучком и грибочками.
А то осунулся весь, кровиночка моя, одни
кости торчат.

Она с шумом распахнула
окно.
-В следующий раз можешь вообще
не возвращаться, понял?- крикнула
победно.

Дядя Миша вздрогнул спиной,
но не обернулся. И оттаял лицом только
тогда, когда из кухни потянуло божественным
ароматом сочных котлет.

-О, Вася,-
сказал он своему четырехколесному
другу,- будут сегодня нам любимые котлеты,
а к вечеру – изжога.

Вася понимающе
молчал. Вася с младых ногтей знал, что
такое изжога. И запор. И несварение
желудка. И язва. Потому что постоянные
болячки были планидой всех отпрысков
советского автопрома.
Поэтому при
слове изжога Вася суеверно поплевал
через левую дверцу и тяжело вздохнул.

Так
сошлись звёзды, что именно в этот день,
когда дядя Миша поругался с Ба, папа
умудрился поскандалить с мамой. Вообще-то
ссоры между моими родителями случались
крайне редко, но уж если они случались,
то по силе своей не уступали
среднестатистической буре на планете
Нептун. А в воронке такой бури, чтобы
вам было известно, может легко уместиться
вся наша планета. Будучи оба людьми
взрывного темперамента, мои родители
из любого пустяка могли раздуть такой
пожар, что потом место их скандала
напоминало выжженное поле. И только два
горных орла кружили потом высоко над
эпицентром этой вселенской
катастрофы.
-Видишь хоть кого
живоооогооооо!- кричал один орёл с этого
конца горизонта.
-Нееееет!- отзывался
второй с другого конца горизонта.

-Женщина,-
грохотал папа, когда крыть ему оказывалось
практически нечем,- если говорит мужчина,
ты должна молчать!
-А кто это тебе такое
сказал?- возмущалась мама,- оставь свои
домостроевские замашки для других. Меня
этим не проймёшь!

-Кировабадци!- орал
папа в ответ. Когда папа называл маму
кировабадци, то всем становилось ясно
– у папы закончились аргументы.

Кировабад
– это город, где жила семья моей мамы.
В народе шла молва, что девушки из
Кировабада славятся капризным,
неуступчивым характером. Что они сильно
избалованны и не видят ничего дальше
своего носа. И что каши с ними не
сваришь.

Поэтому когда у папы
заканчивались аргументы, он прибегал
к жалкой попытке заткнуть маму.
-Кировабадци!-
грохотал он.

-Упрямый Бердский осёл,-
крыла в ответ мама. Тот же народ нарёк
жителей нашего города ослами за жуткую
неуступчивость.

Ради справедливости
надо отметить, что если мама кировабадци
в том смысле, который вкладывал в это
слово папа, то тогда он единолично
является основоположником, архитектором,
строителем и почётным жителем города
Кировабад. Это чтобы вам было ясно, какой
у моего отца был, и, слава богу, есть,
характер.

Когда у отца закончились
все аргументы, а дым над пепелищем стоял
такой, что дневного света было не видать,
он вытащил из домашнего бара бутылку
коньяка и засобирался к дяде Мише
запивать горе алкоголем.
-Не жди меня,-
крикнул он маме с порога.
-Хлеба купи
на обратном пути,- не осталась в долгу
мама.
-Никогда!- крикнула папа и хлопнул
дверью.
-И кофе!- крикнула мстительно
мама.
-Агрхххх,- раздалось за дверью,
и мама удовлетворённо хмыкнула –
последнее слово осталось за ней.

Мы
с Маней как раз колдовали над вторым
блюдом из мелко наструганного плюща,
когда папа ворвался во двор. Достаточно
было одного взгляда на выпученные папины
глаза, чтобы мне сразу стало ясно — они
с мамой схлестнулись.
-Пап, вы что,
поссорились?- спросила я.
-С чего ты
это взяла?- дыхнул на меня огнём папа.
-Ну,
это видно по сумасшедшему выражению
твоего лица,- дипломатично ответила
я.
-Не придумывай глупостей, Наринэ,-
отрезал папа.
Потом он какое-то время
под заинтригованные наши взгляды рыскал
вдоль веранды дома туда и обратно, и
что-то бубнил себе под нос.
-Дядьюра,
вы забыли где входная дверь?- спросила
Маня.
-Ничего я не забыл,- сказал папа
и поднялся вверх по ступенькам,- я просто
думал!

Как только он вошёл в дом, мы
с Манькой прокрались под окно кухни и
застали самое начало разговора двух
обиженных мужчин.

-Да всю плешь мне
проела,- ругался папа.
-Бабы, что с них
взять!- вторил ему дядя Миша.
-Да какая
баба! Это же бензопила дружба!
-Юра,
посмотри на меня! Ты же знаешь, какая у
меня мать, а я живу с нею с самого рождения,
и ничего!
-Так то мать, а то жена,-
отмахнулся папа,- что у тебя есть к
коньяку?
-Котлеты и картошечка с
грибами. Роза Иосифовна приготовила
мне поесть, и демонстративно ушла к
соседке.
-Нет, кушать не хочу, сыт по
горло,- отказался отец.
Дядя Миша
зашуршал по полкам.
-Пряники есть,
лимон, ещё какие-то на вид засохшие
какашки в пакете (шуршание усилилось),
что бы это такое могло быть?
-Один хрен,
неси что есть,- вздохнул папа.

Нам с
Маней стало скучно слушать их разговор,
и мы вернулись к готовке.
-Сейчас они
буду рассказывать друг другу, какие
женщины ужасные существа,- фыркнула
я.
-Ну да,- захихикала Манька.

Через
какое-то время нам захотелось попить.
Когда мы вошли в кухню, то застали моего
отца с дядей Мишей в весьма живописной
позе – дядя Миша нагнулся буквой Г, а
папа лежал у него на спине, уткнувшись
носом ему в затылок.

-Вот,- кряхтел
дядя Миша,- если ещё в этой позе тебя
хорошенечко тряхнуть, то можно полностью
вылечить болячку.
-И самому свалиться
с ответным радикулитом, да?- хмыкнул
отец.

-А что это вы делаете?-
поинтересовались мы.
Папы мигом
выпрямились и сильно сконфузились.
-Кхм.
Радикулит Юре лечим,- сказал дядя Миша,-
а вы чего пришли?
-Попить пришли.
-Кстати,
Маня, где ключ от нижнего погреба?
-От
какого нижнего?
-Ну от маленького, где
стоит бочонок с вином.
-Так Ба с ним не
расстаётся. Сбегать к ней?- предложила
Манька.
-Нет,- испугался папа,- не надо,
мы сами как-нибудь.
-Ничего, у меня
где-то была ещё подарочная большая
бутылка коньяка,- протянул дядя Миша.

Мы
с Маней попили воды и вернулись во двор.
Готовить нам надоело, поэтому мы принялись
копать клад под тутовым деревом. И успели
уже вырыть между корнями приличную яму,
когда на веранду вышли наши изнурённые
женской половиной человечества отцы.
По целому букету характерных первичных
и вторичных признаков было ясно, что
они уже не совсем, мягко говоря, трезвы.
В каждой руке они держали по одной
полулитровой банке.

-До-оченьки
наши,- загремели они банками,- а что это
вы т-тут делаете?
-Клад ищем,- отрапортовали
мы.
-К-какие они у нас ум-мные,- умилились
наши отцы.
-А что это вы напились?- пошли
мы в атаку.
Папы одинаково нахмурились.
-Кто
нап-пился? М-мы? Ничего подобного!
-Пойдём,
друг, нас там д-дела ждут!- похлопал
банкой по папиному плечу дядя Миша.
-Где?-
встрепенулись мы.
-Там,- неопределённо
махнул в сторону заднего двора папа.

-А зачем вам банки?- насторожились
мы.
-Просто так. А вы копайте, если
будете усерднее копать, то часа через
два обязательно выкопаете клад,- сказали
нам наши отцы и пошли в сторону заднего
двора. По одинаково невинному выражению
их спин сразу было ясно – задумали они
что-то такое, что точно не понравится
Ба.

Как только они скрылись за углом
дома, мы тут же кинулись следом. И застали
их возле маленького погреба. В маленьком
погребе Ба хранила скоропортящиеся
продукты, потому что он был практически
подземным, и круглый год там стоял
ледяной холод. Узкое окошко погреба
было зарешечено частой металлической
решёткой, дверь запиралась на замок с
защёлкой.

Наши бравые мужчины
какое-то время молча изучали решётку
на окне.
-Давай я,- сказала дядя Миша,-
я тебя физически сильнее.
-Давай,-
хмыкнул папа и отобрал у дяди Миши две
его банки,- заодно посмотрим кто тут
сильнее.
-Пааап, а что это вы собираетесь
делать?- подбежали мы к ним.
-Дети, не
мешайте,- отодвинул нас банками мой
отец,- и вообще, зарубите себе на носу –
когда мужчина действует, женщина должна
молчать. И трепетать. Ясно?
-Друг, не
будем о грустном,- сказал дядя Миша и
вцепился руками в оконную
решётку.

-Раздватри!- вдохнул он и
на выдохе попытался выдернуть оконную
решётку. Оконная решётка обиженно
заскрипела, но не поддалась.
-Смотри,
как хорошо её приварили, э?- обернулся
к отцу дядя Миша.
-Ты мне зубы не
заговаривай, ты решётку отрывай,- не
дрогнул отец.
-Раздватри!- вдохнул дядя
Миша и по новой вцепился в решётку.

-Как
ты думаешь, зачем они отрывают решётку?-
шепнула я Маньке.
-Ничего не говори, а
то погонят нас, и мы не увидим, что они
тут творят,- зашептала она мне в ответ.

Тем
временем дяде Мише удалось раскачать
решётку, но она всё равно отказывалась
отрываться.
-Раздватри!- угрожал ей
дядя Миша.
-Ииииии!- отмахивалась от
него решётка.

-Дай я,- сказал папа,
засучил рукава и пошёл штурмом на
неуступчивую решётку.
Он вцепился в
неё руками, упёрся ногой в стену, и с
нечеловеческим ЫХТЬ выдрал таки решётку.
С кусочком стены.

-Брат,- только и
смог, что вымолвить дядя Миша.
-Не за
тем я в институте учился зубы мудрости
выдирать, чтобы перед оконной решёткой
пасовать,- хмыкнул папа.

-Полезешь
ты,- сказала дядя Миша,- у тебя зад
тощий!
-Зато голова большая,- не
согласился папа.
-Давай сравним твою
голову с моим задом,- внёс рацпредложение
дядя Миша.
-Не надо!- испугался папа.-
Я так полезу.
Дядя Миша, не выпуская
из рук банок, встал под окошком погреба
и подставил спину отцу. Тот взобрался
ему на спину и пролез в раздербаненное
окно погреба.

Мы с Маней, затаив
дыхание, следили за телодвижениями
наших пап. Нам очень хотелось понять
логику вещей, которые сейчас творили
два самых главных мужчины нашей
жизни.

Какое-то время папины ноги
торчали из окна, потом он с глухим стуком
свалился внутрь погреба. Мы испугались.
Но через секунду в окно высунулись
папины целые и невредимые руки.
-Банки!-
скомандовал он голосом, которым командует
на операции – скальпель!
Дядя Миша
передал ему по одной банки. Папа наполнил
их вином из бочонка и передал обратно
дяде Мише.

-Вот у нас и есть вино,-
возликовал дядя Миша,- а главное не надо
ни к кому на поклон за ключом идти, это
во-первых, а во-вторых, пусть знают, кто
в доме хозяин!
-Миша,- позвал из погреба
отец.
-А то пилят и пилят!- распалялся
дядя Миша, не обращая внимания на отца,-
сколько можно пилить? Женщины, хохохо!!!
Волос длинный, ум короткий!
-МИША!
-Да,
мой брат!
-А как я отсюда выберусь?-
промычал отец,- встать не на что. Можно
на бочонок, но я его не приволоку, он
тяжёлый. Пытаюсь подтянуться на руках,
но с трудом даётся. Опереться хотя бы
на что!

Дядя Миша сразу протрезвел.

-Сейчас принесу табуретку,- ринулся
он к дому.
-Складную?- крикнул ему вслед
отец.
-Нет! Складных у нас нет!
-Так
не пролезет,- взвыл отец.

Далее мы с
Маней в гробовом молчании наблюдали за
тем, как дядя Миша лихорадочно придумывает
способы, чтобы вытащить отца из
погреба.
-Пошарь руками кругом, авось
что массивное оторвёшь, раз отрывать у
тебя так хорошо получается!
-Нету!
-Пойду
искать верёвку!
-Зачем???
-Кину тебе
в окно, обвяжешься ею, а я тебя вытащу!
-Брат!
(вопль отчаяния)
-Хорошо, не
буду!

-Дядьмиш!- подала всё-таки голос
я.
-Подожди, Наринэ, не мешай,- отмахнулся
дядя Миша.

-Сейчас приволоку сюда
Манин письменный стол!- хлопнул себя по
лбу дядя Миша.
-Зачем?- протрубил из
погреба отец.
-Взберусь на стол, пролезу
по пояс в окно, ты схватишься за меня, и
я тебя вытащу.
-Тогда притащи просто
стул!
-Он в окно не пролезет!
-Зачем
в окно! Встанешь на стул и пролезешь по
пояс в окно. Какая разница на чём
стоять?
-Брат, ты умнее, чем я думал!-
просиял утренним солнышком дядя Миша,-
сейчас принесу!

-Пап!- не выдержала
Маня.
-Подожди, Маня, не мешай,- рассердился
дядя Миша.

Мы с Маней переглянулись
и продолжили дальше играть в настоящих
женщин.

Всего каких-то полчаса, и
сильная половина человечества в лице
наших доблестных отцов явила миру всю
мощь своего аналитического, а местами
и пытливого ума. Ради того, чтобы вытащить
из погреба два литра домашнего вина,
была снесена одна оконная решётка,
порешена часть стены и ободрана обивка
на практически новом стуле. У отца все
руки были в ссадинах, а у дяди Миши на
спине по шву треснула сорочка.

Зато
от победного сияния их лиц таяли
арктические ледники, а перелётные птицы
поворачивали вспять свои стаи.

-Видели?-
гаркнули они нам.
-Аха!- радостно
улыбнулись мы.
-Во-во!- хмыкнули они, и
пошли домой продолжать прерванный
банкет.

Когда наши папы скрылись за
углом, мы с Манькой подняли с земли
маленький деревянный прутик, поддели
им язычок замка и с лёгкостью открыли
дверь погреба. Постояли какое-то время
перед открытой дверью. Зашли в погреб,
захлопнули дверь. Повернули специальную
пимпочку, замок щелкнул и дверь
открылась.

Мы тихонечко вышли и
уставились на Васю.
Вася понуро стоял
под открытым небом и прятал от нас свои
глаза.

Это был день, когда зерно
сомнения во всесилии мужчин дало первый
крохотный росток в наших неокрепших
душах.
«Бедненькие»,- подумали мы и
пошли дальше копать клад. Деньги при
таком раскладе ведь кому-то надо было
зарабатывать.

Глава
21. Манюня и тушёные овощи или как мсьё
Карапет нас к красоте приучал

-Ба, а
можно мы пойдём к мсьё Карапету?

Ба
только что накормила нас тушёными
овощами и маялась совестью. Потому что
она как никто другой знала — не существует
на свете более ненавистного для нас
блюда, чем тушёные овощи.
Ба нарезала
кубиками картофель, болгарский перец
и баклажаны, кружочками – помидоры и
репчатый лук, и тушила всё это добро под
крышкой на маленьком огне. Называлось
ненавистное блюдо «аджапсандали на
скорую руку». Подавалось оно обильно
посыпанное свежей зеленью и красным
сладким перцем, с кусочком подтаявшего
сливочного масла.

-Или вы покушаете
овощей, или не встанете из-за стола,
ясно?- подбадривала Ба, со стуком ставя
перед нами тарелки с псевдо-аджапсандали.
Мы принюхивались и закатывали
глаза.
-Бааааа, ну сколько можно готовить
этот ужасный обеееед!
-Сколько нужно,
столько и можно, понятно?- отрезала Ба
и садилась напротив,- а теперь вы
быстренько покушаете, а потом ещё
протрёте до блеска тарелки.

-Ааааааа,-
торговались мы,- поедим немного и всёоооо!
Пять ложек! Ладно, семь!
-Чтобы тарелки
сияли чистотой,- не поддавалась Ба,-
иначе если оставите их грязными, то что
случится?
-Наши мужья будут
некрасивыыыыымииии,- выли мы.
-Ага,-
поддакивала Ба,- и каждый раз, просыпаясь
с утра и глядя на безобразное, волосатое
и клыкастое лицо своего мужа, что вы
будете думать?
-Что он такой некрасивый
потому, что мы в своё время не доедали
тушёныыыые овощиии!
-Вот!- победно
хмыкала Ба.
Она умудрилась внушить
нам, что если оставлять за собой на
тарелке еду, то будущий муж лицом будет
напоминать объедки. И мы в это свято
верили!

Самосовершенствование –
процесс необратимый. А в условиях,
приближённых к боевым – ещё и неизбежный.
Поэтому мы с Маней находились в постоянном
поиске каких-нибудь обходных путей,
чтобы облегчить наше горькое существование.
Бесконечно эволюционировали, если можно
так выразиться.
Сначала мы просто
ныли и прикидывались больными. Но Ба не
дрогнула перед нашими мелкими инсинуациями,
и пригрозила добавкой. Тогда мы попытались,
не вдаваясь в подробности, заглатывать
овощи целиком. Но Маня подавилась
кусочком картофеля и если бы не вовремя
подоспевшая Ба, то она таки добилась бы
своего. Но Ба не дала Мане спокойно
протянуть ноги, она могучим ударом в
спину вернула её к жизни, усадила обратно
за стол и пододвинула тарелку.
-Прожёвывай
тщательнее,- велела.

Наконец я
придумала новый метод безболезненного
поедания тушёных овощей.
-У тебя на
нёбе есть такая точка, которую если
мысленно отключить, то можно не чувствовать
вкуса,- втолковывала я Мане.
-Покажи
где?- полезла она мне в рот.
-Ну вот
смотри, где-то там есть такая точка,
которую если отключить…
-А где твои
гланды?- перебила меня Маня.
-Тебе
гланды или точку?- рассердилась я.
-Точку!
И гланды!
-Гланды удалили, когда мне
было три года. А точку… Ну вот же она,-
ткнула я пальцем куда-то себе глубоко
в глотку, и меня чуть не вывернуло,-
буэ!
-Буэ,- с готовность откликнулась
Манька.

-Этттто ещё что такое!- зашла
в кухню Ба,- на минуту отвлеклась, а вы
уже устроили марафон чей муж будет
уродливее?
-Ба, а у Нарки гланды удалили
в три года,- заюлила Маня.
-Не поешь
овощей, и тебе удалим, ясно? И не забудь
протереть до блеска свою тарелку!
-А
я не собираюсь жениться!- заныла Маня,-
поэтому мне можно не есть овощи.
Ба
глянула на внучку поверх очков.
-Мария,
если даже ты когда-нибудь решишь всё-таки
жениться, а не выходить замуж, то и это
не спасёт тебя от участи поесть сейчас
тушёных овощей!

-Покажи ещё раз, где
там у тебя точка?- снова полезла мне в
рот Маня.
-Если вы в течение пяти минут
не съедите аджапсандали, то я вам обещаю,
что кругом у вас будут одни только
болезненные точки!- рявкнула Ба.
Мы
молча взялись за ложки.

Как вам
объяснить, чем отдают тушёные овощи?
Возьмите школьный фартук, разрежьте
его на полоски, заправьте мелом и
скрипичным ключом. Добавьте двойки по
алгебре и геометрии. Томите сутки в
молоке с пенкой. Вот так уныло пахнут и
выглядят тушёные овощи.
Но любому
испытанию приходит конец. Минут пятнадцать
мучений, нытья и закатывания глаз – и
дело сделано, ненавистное блюдо плещется
у нас в желудках.

-Ба,- посмотри какой
у меня будет муж,- сунула Маня под нос
Ба протёртую до блеска тарелку,- скажи
красавчик?
-Красавчик-красавчик,-
хмыкнула Ба,- все извилины ему стёрла!
-Какие
извилины?- опешила Маня.
-Да шучу я,-
отмахнулась Ба,- посмотрим теперь, какой
у Нарки будет муж!

У Нарки муж
получался не таким красивым, как у Мани.
Нарка с раннего детства не дружила с
тушёным луком, поэтому её муж грозился
ходить всю жизнь с полукольцами лука
на лице.
-Эх ты,- постучала костяшками
пальцев по моей голове Ба,- ладно, так и
быть, выручу тебя.
Она взяла кусочек
хлебной корочки, протёрла им тарелку и
запихнула остатки тушёного лука в мой
распахнутый от удивления рот.
-Ммыыыые,-
замычала я.
Ба ловко зажала пальцами
мои ноздри. Мне ничего не оставалось,
как наспех прожевать и проглотить
остатки обеда.
-Потом мне спасибо
скажешь,- буркнула Ба и убрала тарелки
со стола.

-Ба, а можно мы пойдём к
мсье Карапету?- выползли мы из-за стола.
Ба
маялась совестью и поэтому минут пять
была особенно уязвимой.
-Можно,- со
скрипом согласилась она,- только
ненадолго, на полчасика всего, ясно?
-Ясно!-
припустили к выходу мы. Нужно было успеть
выскочить из дома до того, как Ба
перестанет маяться совестью.

Мсьё
Карапет жил в большом, утопающем во
фруктовых деревьях доме из белого камня
Второй этаж своего дома он превратил в
просторную мастерскую, где писал
удивительные по своей красоте картины.
Мы с Маней любили, затаив дыхание,
наблюдать за тем, как он работает. Мсьё
Карапет не возражал против нашего
присутствия, наоборот, вёл с нами долгие
беседы «за жизнь» и поил горячим шоколадом
из чашек тонкой ручной работы.
-А можно
нам простые чашки?- попросила Маня в
первый раз, когда мсьё Карапет поставил
перед нами поднос с горячим шоколадом
и печеньем «Курабье».
-Почему?- удивился
мсьё Карапет.
-Мы обе косорукие и можем
легко разбить такую красоту,- потупилась
Манька. По тому, как уныло завалился
набок Манин боевой чубчик, можно было
догадаться, как сильно она волнуется.

-На то они и чашки, чтобы их бить,-
улыбнулся мсьё Карапет, и этим завоевал
наши девичьи сердца безоговорочно и
навсегда.

Мсьё Карапет был сыном
чудом спасшихся от резни Эрзрумских
армян, которых корабль под французским
флагом вывез в Нант. Среди нехитрого
скарба, который в спешке успели забрать
из своего огромного имения родители
мсьё Карапета, был тяжёлый, старинный
пояс деда.

Первая волна эмиграции
– потерянное племя. Родители мсьё
Карапета разделили горькую участь
многих беженцев – они брались за любую
работу, чтобы выбраться из беспросветной
нищеты. Спустя десять лет, вместе с
семьёй русских переселенцев они открыли
кондитерскую «Toutoundjian et Morozъ». Со временем
кондитерская стала приносить неплохой
доход.

Мсьё Карапет родился и вырос
во Франции, выучился на художника в
парижской Национальной высшей школе
изящных искусств, женился на француженке
мадемуазель Жюли. В день свадьбы тикин
Ануш, мама мсьё Карапета, подарила своей
невестке потемневший от времени старинный
пояс.
-Это единственная память о деде
Карапета, храни его, как зеницу ока,
дочка,- сказала она.
Молоденькая Жюли
повертела в руках кожаный, инкрустированный
металлическими григорианскими крестами
пояс, подивилась странному, обтрепанному
подарку и задвинула его в дальний угол
антресолей.
-Надо будет потом выкинуть
это старьё,- дёрнула она плечом. И
благополучно забыла о подарке.

Мсьё
Карапет и мадам Жюли прожили душа в душу
восемь счастливых лет. Она родила ему
девочку Ани и мальчика Тарона. Как-то
раз, во время уборки, мадам Жюли полезла
в дальний угол антресолей и нашла
свернувшийся змейкой старинный пояс.
Она
вытащила его за металлическую пряжку,
повертела в руках. «Тяжёлый какой»,-
удивилась. Взяла маникюрные ножницы и
поддела шов на кожаном брюхе пояса.
Прогнившие нитки разошлись, и на пол
посыпались золотые соверены с оттиском
профиля английского короля Георга V и
царские червонцы с профилем Николая
II.
-Как они похожи,- изумилась мадам
Жюли, сравнивая царственные профили на
монетах.

-Каро!- поспешила она к
мужу,- Каро!!!
Мадам Жюли была беременна
третьим ребёнком, и шла очень осторожно
– ступала боком и придерживала большой
живот рукой. Но видимо радость от находки
была столь велика, что в какой-то момент
она прибавила шагу, запуталась в длинном
подоле юбки и рухнула с высокой лестницы
вниз. Там её и нашёл муж – она лежала на
спине, раскинув в стороны руки, с внезапно
окаменевшим, ставшим колом животом, с
распахнутыми глазами, а вокруг неё
искрились россыпью золотые монеты.

Обезумевший от горя мсье Карапет
бросил всё своё имущество, оставил
кондитерскую сыновьям Мороз, взял детей
в охапку, и с первой волной репатриации
вернулся в Армению.
Он стремился туда,
где по рассказам родителей находилась
земля обетованная, он возвращался, чтобы
пережить немилосердное, разом убившее
в нём волю к жизни, горе.
-Карапет,-
говорили тикин Ануш, ласково проводя
по его щеке своей огрубевшей от постоянной
тяжёлой работы рукой,- ты не умеешь
рисовать Арарат, потому что ты его
никогда не видел…
-Карапет,- говорил
ему отец,- когда-нибудь обязательно мы
съездим домой, и ты поешь настоящих
абрикосов…

-Вот я и дома,- мысленно
обратился к давно умершим родителям
мсье Карапет, спускаясь по трапу самолёта
в Ереванском аэропорту,- я вернулся.
Он
возвращался домой, а оказался в Советской
Армении.
Сначала его долго подвергали
идейной обработке сотрудники какого-то
важного учреждения. «Кагебешники»,-
решил про себя мсьё Карапет и брезгливо
скривил губы. Потом, когда бумажная
волокита была улажена, он наконец-то
получил возможность поездить по городам
теперь уже своей страны. Зрелище,
открывшееся глазам мсьё Карапета,
ввергло его в ужас. Это была совершенно
другая, отличная от рассказов его
родителей, страна. Здесь школьники
ходили в красных галстуках, на всех
площадях возвышались статуи вождя
революции, а в магазинах не хватало
самых необходимых продуктов.

Он
продал нумизматам несколько английских
соверенов, которые вывез из Франции в
поясе своего деда, и купил дом в затерянном
высоко в холмах городке Берд.
-Чем
дальше от центра, тем меньше кагебешников,-
справедливо решил он.

Мсьё Карапет
дружил с моим дедом, таким же, как он,
беженцем из Западной Армении. Только
если родителей мсьё Карапета корабль
под французским флагом вывез в Европу,
то моего деда спасли отступающие русские
солдаты. Они вытащили его из-под груды
зарубленных трупов – испуганного,
вымазанного в чужой крови пятилетнего
мальчика.

-Один из солдат завернул
меня в свой тулуп, разжал зубы и влил
туда немного вина,- рассказывал дед,- и
приговаривал – голубчик, голубчик. А я
ни слова на русском не понимал, только
помнил, как мама говорила – русские –
они хорошие, они обязательно нас спасут.
И я вцепился руками ему в шею, этому
русскому солдату, «рус, рус»,- говорю я
ему, а он мне в ответ – «голубчик,
голубчик», и я почему-то решил, что его
так зовут, и всю дорогу я его упорно
называл Голубчиком. А в Эривани он меня
сдал в наспех организованный при церкви
святого Григория сиротский приют,
оставил мне все свои припасы, перекрестил
и пошёл дальше. И я никогда больше его
не видел.

Уже потом, будучи при
достаточно большой должности, дед
пытался разыскать своего спасителя, но
так и не смог его найти.

Мы с Маней
очень любили ходить в гости к мсьё
Карапету. Он давно уже жил один. Ани и
Тарон выросли, уехали в Ереван, получили
высшее образование и осели жить в
столице. Они звали отца к себе, но тот
отказывался уезжать из Берда.

-Здесь
так мало этого чудовищного советского
вранья,- кричал он в телефонную трубку.
Операторы междугородней связи каждый
раз, наверное, падали в обморок, когда
слышали антисоветчину, которую выкрикивал
мсьё Карапет,- живите среди этих товарищей
кагебешников и не трогайте меня!
-Папа,-
всхлипывала Ани,- ты там совершенно
один, и мы не можем к тебе часто
приезжать…
-Я не один, дочка. Со мной
мои картины,- успокаивал её мсьё
Карапет.

***

Идти до дома мсьё
Карапета было минут пять неспешным
шагом.
-После этих отвратительных
тушёных овощей так и хочется какао,-
мечтательно протянула Маня.
-Не какао,
а горячего шоколада,- поправила её я,-
ты же помнишь, как правильно нужно
называть этот напиток?
-Помню! Это я
при тебе говорю какао, а при мсьё Карапете
буду называть его горячим шоколадом,-
заверила меня Маня.
Скоро мы уже были
на месте. Я хотела толкнуть калитку, но
Маня схватила меня за руку.
-Подожди!
-Чего
тебе?
-А парижская осанка?
-Ах да!-
хлопнула я себя по лбу,- парижская
осанка!

Мы плотненько прижались
спиной и пятками к забору, задрали к
ушам плечи, завели их назад и плавно
опустили. Постояли какое-то время,
привыкая к «парижской осанке», и наконец
отколупались от забора.
-Ну как я
выгляжу?- скосилась я на Маню.
-Шикиблеск!-
шепнула уголком рта моя подруга. Она
вышагивала так, словно аршин проглотила,
и выглядела, как истинная француженка.
Мы
толкнула калитку и вошли во двор.
Шли
рядышком, гордо задрав головы и отклячив
назад попы. Шеи были вытянуты сильно
вверх, ключицы воинственно торчали
вперёд, ноги мотались где-то далеко
внизу и даже чуточку, кажется, позади.
Обе от напряжения косолапили, и дышали
с большим напрягом.
-Я так долго не
выдержу,- пожаловалась я Мане.
-Главное
до стульев добраться, а там можно и
расслабиться,- подбодрила она меня.

Когда мсьё Карапет открыл нам дверь,
мы уже практически были на последнем
издыхании.
-Здравствуйте, мадемуазели,-
расплылся в улыбке мсьё Карапет.
-Здравствуйте,-
каркнули мы и шаркнули ножкой.

Мсьё
Карапет любезно посторонился, пропуская
нас в дом. Мы прошли мимо него и прямиком
направились на кухню.
-Хотите посмотреть
мои картины?- поинтересовался нам вслед
мсьё Карапет.
-Нет!- выдохнули мы,- нам
бы чуточку за столом посидеть.
-Ну и
ладно,- рассмеялся мсьё Карапет,- тогда
сделаю вам горячего шоколада.
-Хорошо,-
милостиво согласились мы, сели за стол
и наконец расслабили мучительную
французскую осанку,- фух!
-Как у вас
дела? Какие новости?- галантно
поинтересовался мсьё Карапет.
-Мы
поели сегодня тушёных овощей!
-Какой
ужас,- всплеснул руками мсьё Карапет,-
вы же их ели на той неделе!
-Так и мы о
том же говорили Ба, но она не стала нас
слушать! Нет, чтобы картошечки пожарить,-
пригорюнились мы.

Мсьё Карапет
сочувственно покачал головой. Потом он
открыл холодильник и долго вглядывался
в его содержимое, пытаясь вспомнить,
что ему там надо было взять.
-Что-то в
горле пересохло,- не вытерпела Маня.
-Ах
да, молоко,- воскликнул мсьё Карапет и
вытащил из холодильника бежевый молочник.
Он налил в эмалированный ковшик молока
и поставил его на маленький огонь. Когда
молоко разогрелось, он добавил туда
плитку горького шоколада и две чайные
ложки какао. Выставил на поднос вазочку
с вафлями и сахарницу. Мы, затаив дыхание,
следили за его движениями.

-Наринэ,
вчера вечером я имел долгий разговор с
твоим дедом,- нарушил молчание мсьё
Карапет.
Мы с Манькой переглянулись.
Мой дед был партийным работником, идейным
и кристально честным коммунистом, и всю
жизнь верой и правдой служил стране,
благодаря которой он, круглый сирота,
беженец из Западной Армении, получил
образование и смог устроиться в жизни.

-Если не русские, то нас бы уже давно
не было,- любил повторять он.
-Ты не
видел настоящей жизни,- мгновенно вскипал
мсьё Карапет,- и настоящих русских ты
не видел!
-А ты видел!- вспыхивал в ответ
мой дед.
-А я видел! Весь Париж был
наводнён настоящими русскими,- бушевал
мсьё Карапет,- настоящие русские уехали
из этой страны после позорной революции,
а здесь остались одни конформисты!
-И
эти конформисты выиграли Вторую мировую
войну!- восклицал дед,- полетели в космос
и придумали самолёты вертикального
взлёта!

Мы с Маней нередко присутствовали
на этих перепалках и знали все аргументы
противоборствующих сторон наизусть.
Словно «конформисты» нас сильно пугало,
и мы каждый раз втягивали головы в плечи,
когда дед с мсьё Карапетом начинали
обзывать людей конформистами. Спросить,
что означает это словно, нам не хватало
смелости. «Убийцы, наверное»,- предполагали
мы.
Вот и сейчас, когда мсьё Карапет
сказал нам, что вчера имел разговор с
моим дедом, мы сильно напряглись.
-Снова
поссорились,- шепнула мне Манька.
-Ага,-
пригорюнилась я.

-Мы поговорили о
Стендале,- продолжал мсьё Карапет.
-«Красное
и Чёрное»,- мелькнуло в наших головах.
-О
Гюго.
-Поругались, великий он писатель
или шарлатан.
-О Бунине.
-Восторгались.
-О
Маяковском.
Маня вцепилась мне в руку.
«Сейчас скажет про Маркса»,- шепнула
она одними губами.
-«Капитал»
обсудили.

Всё! Можно было собирать
свои манатки и уходить. Ясно было одно
– вчера мой дед с мсьё Карапетом
рассорились в пух и в прах. Потому что
мы отлично знали, что после «Капитала»
они переходили на Ленина, и тут начиналось
самое страшное.
-Самозванец и убийца!-
грохотал мсьё Карапет.
-Великий
мыслитель и запутавшийся человек!- не
соглашался мой дед.
-Разбазарил наши
земли!
-Восточную Армению спас!
-Расстрелял
царскую семью!
-Он хотя бы имел смелость
признавать свои ошибки!
И т.д. и
т.п.

Нужно было срочно отвлекать
мсьё Карапета от опасных воспоминаний,
а то того и гляди, он передумает поить
нас горячим шоколадом.
-А вы потом
покажете нам картину, которую сейчас
рисуете?- заблеяла я.
-Покажу, конечно,-
легко отвлёкся мсьё Карапет и поставил
перед нами поднос с дымящимися
чашечками.

Мы с Маней взяли по вафле
и обмакнули в горячий шоколад. Мсьё
Карапет поморщился.
-Некрасиво макать
вафли в шоколад,- сказал он.
-А сухари?-
живо поинтересовалась Маня.
-И сухари
некрасиво. Вообще, некрасиво что-либо
макать в напитки.
-А моя прабабушка в
своём чае нагревает помидоры,- пошла
ва-банк я.

Мсьё Карапет чуть не
поперхнулся.
-Как это помидоры?
-Ну,
я сама видела. Она сделала себе чаю,
потом взяла помидор, сказала, что он
холодный, и бросила его в чашку с чаем.
А когда я спросила, зачем она это сделала,
она сказала, что помидор всё равно
чистый, и чаю ничего не будет. Она вообще
старенькая, и много чего делает такого,
от чего потом волосы на голове
шевелятся!
Мсьё Карапет закрыл глаза
и сделал такое выражение лица, словно
у него резко разболелся зуб.
Пока он
сидел с закрытыми глазами, Манька быстро
допила свой шоколад, протёрла коричневые
усы ладонью и облизала её. Я задохнулась
от восторга – надо же, какая у меня
подруга догадливая, вот как можно
получить ещё больше горячего шоколада!
Но последовать её примеру я не смогла,
потому что мсьё Карапет справился от
шока и открыл глаза. Пришлось допить
шоколад по всем правилам этикета, и даже
последний протяжный фьююють, которым
я осушила чашку, не утешил меня –
шоколадные усы пришлось вытереть
салфеткой.
Потом мы встали из-за стола
и поблагодарили мсьё Карапета за
угощение.

Он повёл нас в свою
мастерскую и показал картину, которую
писал. Это был портрет очень красивой
женщины. Она сидела в кресле, на коленях
её свернулся калачиком рыжий кот, она
улыбалась одними уголками губ и смотрела
куда-то нам за спину. Взгляд её был таким
живым и проницательным, что мы обернулись
посмотреть, чего она такого интересного
увидела за нашими спинами.

-Шикиблеск!-
выдохнула Манюня.
-Ага,- с трудом кивнула
я. Мы снова вытянулись во «французскую
осанку» и дико страдали от этого.
-Спасибо,-
улыбнулся мсьё Карапет и вытащил с полки
большой альбом,- сегодня мы будем
знакомиться с Модильяни.

В каждый
наш визит мсьё Карапет рассказывал нам
о художниках, показывал их работы и
объяснял технику рисования. Мы мало
чего понимали в том, что он нам объяснял,
и уроки эти воспринимали как данность,
считая их неизменным приложением к
горячему шоколаду.
-Вот покупаешь в
магазине мясо, а тебе ещё сверху костей
накидают,- объясняла я Маньке,- такая же
история и с мсьё Карапетом. Попили
горячего шоколада – пожалуйте послушать
про Пик… Пикассу!
-Не Пикассу, а
Пикасса,- поправляла меня Манька,-
страшный человек, всё на кубики
раздробил.
-А эта странная тётка? Как
её там, «Любительница асбеста»?
-Не
говори! Какой нормальный человек станет
есть асбест?- разводила руками
Манька.

Модильяни нас поразил до
глубины души. Сначала мсьё Карапет
напугал нас словом «экспрессионизм».
-Икс…
чего?- шепнула мне Манька.
-Пырсонизм
какой-то.
-С ума сойти!

Потом мсьё
Карапет показал нам голых женщин. Они
лежали на кушетках и выставили на
всеобщее обозрение пышные груди и
треугольнички волос на срамных
местах.
-Ню,- втолковывал нам мсьё
Карапет,- Модильяни – первый певец
обнажённого женского тела.
Мы с Маней
усиленно отводили глаза.
-Вот что
такое ню!- сконфуженно протянула я.
-Тьфу,
срамотища,- рассердилась Манька.

А
потом мсьё Карапет показал нам портреты
жены художника. Она нам очень понравилась
– у неё были светлые, чуть раскосые
глаза, рыжие волосы и длинная – предлинная
шея.
-Он сильно любил её, поэтому оставил
так много её портретов,- сказал нам мсьё
Карапет.

Внезапная догадка пронзила
наши сердца. Мы подняли головы с альбома
и окинули взглядом мастерскую. Почти
со всех полотен мсьё Карапета на нас
смотрела одна и та же женщина. У неё были
каштановые вьющиеся волосы, она улыбалась
одними уголками губ и смотрела чуть
рассеянно нам за спину.

-Вы тоже
очень любили свою жену, да?- спросила
Маня.
Мсьё Карапет обернулся к своим
картинам, вздохнул.
-Я до сих пор её
люблю,- глухо вымолвил он. Он тяжело
встал и подошёл к окну, и мы вдруг сразу
осознали, какой он старенький и
одинокий.
-Ты его расстроила,- шепнула
я Маньке.
-Я не хотела!

Манька
встала, пригладила ладошкой боевой
чубчик, подошла к мсьё Карапету и, как
в дверь, постучалась ему в спину согнутым
пальцем.
-Вы извините меня, я не хотела
вас расстраивать,- сказала она.
-Ну что
ты, детка,- обернулся к ней мсьё Карапет,-
ты меня ничуть не расстроила.
-А я бы
на вашем месте всё-таки расстроилась,-
глянула на него укоризненно снизу вверх
Манька,- и долго потом бы горько плакала.

Я
вскочила с места.
-Нам пора!- нужно было
уводить Маню до того, как она доведёт
до слёз мсьё Карапета.
-Приходите ещё,-
улыбнулся нам мсьё Карапет.
-Обязательно
придём,- заверила его Манька,- у вас такой
вкусный горячий шоколад!
-Хахахааааа,-
затрясся в смехе мсьё Карапет,- вот она,
детская непосредственность!
-И картины
у вас замечательные,- поспешно добавила
я.

Мы сбежали вниз по лестнице и
вышли на улицу.
-Мань, ну ты даёшь!
Зачем ты ему про горячий шоколад сказала?
Теперь он подумает, что мы только за
этим к нему и приходим!
-А за чем ещё?-
спросила Манька.
Мы крепко задумались.
-За
икспырсонизмом что ли?- неуверенно
спросила я.
Манька вздохнула. Заправила
мои волосы за уши и, склонив голову на
бок, долго разглядывала меня.
-Ты чем-то
даже похожа на жену Мудульяно,- протянула
она задумчиво.
-Чем?
-Глаза такие же.
Светлые и смотрят в разные стороны,-
заключила Манька.
-Спасибо,- растрогалась
я.

Что может быть желаннее хорошего
комплимента от любимой подруги?
Практически ничего. Если только ещё
одна чашечка горячего шоколада!

3. Вопросы
   читателю

1. Что
такое мемуарная проза?

2. Какие
произведения о детстве писателей вам
известны?

3. Что
вам известно об авторе книги «Манюня»
Наринэ Абгарян?

4. Что
привлекает вас в характере главных
героинь книги Нары и Манюни?

5. Похоже
ли ваше детство на детство Нары и Манюни?

6. Как,
на ваш взгляд, в книге проявляется «мысль
семейная»?

7. Каковы
отношения девочек со взрослыми?

8. Как
в книге проявляется связь поколений?

Использованная литература:

• Наринэ
  Абгарян «Манюня». М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб;
  Владимир: ВКТ, 2010. – 317, [3] с.

• Интернет-ресурсы

Читать Манюня — Абгарян Наринэ Юрьевна — Страница 1

Сюжет

С Денисом часто случаются забавные происшествия. Однажды, когда Дениске было очень скучно, он решил обменять свой чудесный игрушечный самосвал на светлячка в коробке.

Мама долго не могла уговорить Дениса съесть кашу. Но мальчик так не любил кашу, что выкинул ее через окно, а сам сказал маме, что съел ее. Но вскоре выяснилось, что каша попала на прохожего, и Дениске крепко досталось от мамы. Так мальчик впервые понял, что все тайное становится явным.

Однажды Дениска и его друзья решили поиграть в маляров, пока настоящие рабочие отправились на обед. Ребята закрасили все стены, а также покрасили друг друга, и даже незнакомца в белом костюме.

Денис и его верный друг Мишка, опаздывая в школу, по дороге решили сочинить правдоподобные отговорки. Но, когда ребята зашли в класс, их истории не совпали, и учительница быстро уличила их во лжи.

Когда в школе начались каникулы, учительница пообещала ребятам провести костюмированный утренник. Мишка сказал, что будет в костюме гнома, а Дениска растерялся – его мама была в санатории, и некому было сделать карнавальный костюм. Но Денис не растерялся – он надел рыбацкие сапоги, соломенную шляпку с цветами, пришил к штанам хвост и нарисовал себе усы. Так он стал Котом в сапогах, и выиграл на утреннике две книги за лучший костюм.

МанюняНаринэ Абгарян, 2010

Глава 8

Манюня, или Что делает большая любовь с маленькими девочками

Лирическое отступление

Горы… Вы знаете, горы… Как вам объяснить, что для меня горы…

Горы, они не унижают тебя своим величием и не отворачиваются от тебя, вот ты, а вот горы, и между вами — никого.

Где-то там, внизу, облака — люди — ржавое авто, эге-гей, я частичка космоса, я Божья улыбка, я есмь восторг, посмотрите, люди, в волосах моих запутались звезды, а на ладонях спят рыбы.

Горы… Я их всегда ощущаю на кончиках своих пальцев, особенно остро — когда температурю.

Помню, нам с Манюней было по десять лет, мы стояли на вершине, держались за руки, и было нам очень страшно. Я сделала шаг к краю, и Манюня тоже сделала шаг, и сердце мое подпрыгнуло высоко к горлу и заклокотало — заполоскалось — затрепетало пойманной птицей.

— Иииииииииииии, — выдохнула Маня, — ииииииииииии.

А я и выговорить ничего не могла, я превратилась в один протяжный вдох, и высота манила вниз, можете себе такое представить, высота манит не вверх, а вниз, хочется разбежаться и полететь, но не до солнца, а до камней долететь.

И я обернулась.

— Па? — неуверенно спросила.

— Вы только не пугайтесь, — сказал папа, — вы просто запоминайте, вам теперь нести это в себе всю оставшуюся жизнь.

* * *

И помню другой день, и снова горы, мы стояли на берегу чистейшего горного ручья.

— Девочки, посмотрите сюда, — сказала моя бабушка Тата.

Она подняла с земли кусок подернутого ледяной коркой летнего высокогорного снега — от таких подтаявших ледников набирал свою силу журчащий ручей — и разломала его пополам.

И мы ахнули — все рассыпчатые внутренности снега кишели червями.

— Как такое может быть? — спросили мы.

— Прах еси и в прах возвратишься, — сказала Тата, — это касается и нас, и всего, что вы видите кругом, — снега, камней, солнца.

— И Бога? — осторожно спросили мы.

— И, конечно, Бога, — ответила моя мудрая Тата, — бессмертие — это такая непростительная трусость… Особенно непростительная ЕМУ.

А теперь история

Роковая встреча Мани с ее любовью случилась на нашей даче.

Каждое лето моя семья выезжала в горы, где на макушке поросшего лесом холма, в маленьком дачном поселке, у нас имелся свой домик. Деревянный такой, добротно сколоченный теремок с верандой, двумя спальнями и большой кухней, совмещенной с гостиной. Выражаясь современным языком, мы являлись счастливыми обладателями загородного коттеджа, правда, с весьма скромной внутренней обстановкой. Двухъярусные детские кровати, например, нам сколотил знакомый плотник, при этом сколотил их так, что подниматься на верхний ярус можно было только по стремянке, ибо лесенка получилась настолько кривобокой, что ребенок, решившийся вскарабкаться по ней, рисковал свалиться и свернуть себе шею.

Аскетическое убранство дома с лихвой восполнял вид, открывающийся за окном. Когда ранним летним утром мы выходили на порог, природа, отодвинув занавес плотного утреннего тумана, являла нашему взору свою неповторимую, омытую прохладной росой красоту, дурманила острым ароматом высокогорных трав, шумела кронами вековых деревьев да манила в лес далеким криком одинокой кукушки.

Это было неимоверное счастье — ощущать себя частичкой такой красоты.

Воздух в горах был вкусный и нестерпимо прозрачный, он не давил и не утомлял, он мягко обволакивал и успокаивал. Становилось звонко и легко от беззаботности своего существования, да, становилось звонко и легко.

Просыпались мы с раннего утра от негромкого стука в окошко. Это наш знакомый пастух дядя Сурен принес домашних молочных продуктов.

Дядя Сурен был обветренный, грандиозный в своем сложении пятидесятилетний мужчина — огромный, широкоплечий, могучий, весь пропахший дымом от костра. Казалось, природа слепила его из цельного куска горной породы, он был красив той редкой и скупой красотой, внешней, но более — внутренней, которая свойственна жителям высокогорья. Росту в нем было не менее двух метров, по молодости он был быстр и неуклюж, но со временем приучил себя двигаться медленно и не столь резко, иначе, шутили люди, во-первых, за ним не поспевали коровы, а во-вторых, они пугались его размашистого крупного шага и не давали молока.

Дядя Сурен ежедневно гнал мимо нашего домика стадо по виду совершенно армянских, мосластых, тонконогих, широкозадых и, если вы позволите мне такое выражение, — носатых коров.

— Доктор Надя, — звал он маму (в его исполнении мамино имя звучало как Натьйа), — я вам принес сепарированной сметаны.

Доктор у меня папа, мама — преподаватель, но дядя Сурен совершенно не брал в расчет такие нюансы. Среди простого люда авторитет отца и его профессии был настолько высок, что простирался над остальными членами нашей семьи и облагораживал всех!

Мама выходила на крыльцо и забирала у дяди Сурена неожиданно кокетливый для его грозного антуража расписной эмалированный кувшинчик в мелкие лилии.

— Сурен, — говорила мама, — может, вы хотя бы сегодня зайдете попить с нами кофейку?

— Что вы, что вы, — пугался пастух, — меня стадо ждет!

Стадо коров действительно терпеливо переминалось на почтительном от нашего домика расстоянии, две огромные, ужасающего вида кавказские овчарки, вывалив из пасти длинные языки, остервенело махали маме хвостами.

Я, наспех одетая, стояла на стреме за дверью. Главное было не упустить момент. Дядя Сурен ежедневно приносил нам продукты: домашнее масло — желтое, чуть подернутое каплями солоноватой пахты, мацони, сепарированную сметану, брынзу или густое, еще теплое парное молоко. Продукты эти приносились якобы на продажу. Но после одной-двух дежурных фраз он вручал маме свой расписной кувшинчик и норовил ретироваться раньше, чем мы успевали расплатиться с ним.

Ритуал был трогательный и отработанный годами до мелочей: дядя Сурен стучался в окно, мама открывала дверь и приглашала его на кофе, он отказывался и моментально пунцовел — мама была чудо как хороша в светлом сарафанчике, с роскошными русыми волосами по плечам. По первости она, заинтригованная такой его реакцией, решила, что наш замечательный знакомый просто стесняется зайти в дом, и стала выносить ему чашечку кофе на крыльцо. Дядя Сурен брал крохотную чашку в свои огромные руки и держал ее бережно в течение всего коротенького разговора, не осмеливаясь отпить и глоточка. Далее он возвращал маме чашку, оставлял у нас свой кокетливый молочник до вечера — не тащить же его с собой на пастбище, и спешно начинал пятиться в направлении своего стада. Вместе с ним приходили в движение его коровы и огромные овчарки. Если кто видел, как выходят армяне из григорианских храмов — пятясь, не оборачиваясь спиной к образам, то он может себе представить всю прелесть действа, разворачивавшегося перед маминым взором.

И в этот миг приходил черед моего выхода на авансцену — я выпрыгивала из-за двери, сжимая в руках деньги, и догоняла огромного дядю Сурена, коров и двух ужасающих на вид овчарок. Дядя Сурен прикрывал огромными ладонями свои карманы и всячески сопротивлялся: «Это моя Мариам для вас передала, — отбивался он, — не надо ничего, мы от чистого сердца, у вас вон сколько детей, это доктору, это девочкам…»

Если мне удавалось закинуть ему деньги в карман и отскочить до того, как он мне запихнет их обратно за шиворот, то я убегала без оглядки к дому, одним прыжком перемахивала через три ступеньки крыльца и захлопывала за собой дверь. Сердце колотилось так громко, что казалось — его стук эхом разносится по соседним холмам.

— Удалось? — спрашивала мама.

— Аха, — выдыхала я.

— Ну слава богу, — говорила мама, — ты посмотри, какую он нам сметану принес!

Сметана была восхитительной — желтая, жидкая, в толстой пенке взбитых сливок на горлышке кувшина. Так что, милые мои друзья, когда торговцы на рынках нахваливают вам свою густую, первой свежести сметану, то они лукавят, конечно. Свежая сепарированная сметана жидкая, чуть гуще 33 %-ных сливок, и твердеет она только на второй-третий день хранения на холоде.

Я стояла у окна и следила, как стадо коров уходит вдаль. Холм утопал в утреннем тумане, и было такое ощущение, словно коровы подцепили своими высокими рогами нижний край туманного полотна и гордо несут его над собой…

Мама нарезала большими дольками мясистые помидоры, болгарский перец и огурцы, поливала сверху сметаной, посыпала крупной солью да зеленью, мы ели летний салат, заворачивали в лавашные влажные шкурки домашний козий сыр. Друзья мои, кому, кому еще сказать спасибо за эти божественные вкусы-запахи-воспоминания? Кого я еще забыла поблагодарить?

Помню, как в один такой день к нам из леса вышел большой бурый медведь. И, видимо, в тот самый миг ангел свел домиком над нами свои ладони, потому что медведь постоял какое-то время, понаблюдал за нами, окаменевшими от ужаса, затем повернулся и неспешным шагом ушел в лес.

А вечером возвращался дядя Сурен, стадо медленно брело рядом — усталое, с набухшим выменем, густо мычало и топталось поодаль, пока пастух забирал у нас свою тару. Он приносил нам на большом листе лопуха горсть лесных ягод, орешков или грибов, которые мы потом запекали на решетке. Рассказать, как? Нужно было отделить аккуратно шляпку гриба от ножки, положить в каждую шляпку кусочек домашнего масла, чуть посолить и запечь на углях. Грибы подергивались дымным запахом костра, масло скворчало и впитывалось в мякоть, ммм, такая получалась вкуснотища!!!

Как-то утром мама долго не выпускала нас с Маней из дома, а все придирчиво разглядывала с ног до головы да поправляла наши платьица. Мы переминались в нетерпении — за порогом нас ожидали неотложные дела. Вчера на склоне холма мы обнаружили большое семейство ядовитых грибов, именуемых в народе «волчий пук». Грибные шляпки имели сферическую форму, и если кто-то их задевал — мигом взрывались, распространяя вокруг немилосердную вонь. Мы с Маней передавили все грибы и долго плевались, принюхиваясь к отвратительному смраду, исходившему от них. Сегодня надо было проверить, что стало с истоптанными грибами, и продолжают ли они распространять вчерашнюю убийственную вонь.

Наконец мы вырвались из маминых рук и нахлобучили на головы наши кособокие панамы. При виде панам мама наморщилась, как от зубной боли.

— Может, все-таки косыночки вам повязать? — предложила, впрочем, без особой надежды в голосе, она.

— Нет! — закричали мы с Манькой. — Какие косыночки, ты нам еще слюнявчики повяжи!

— Понимаете, девочки, — мама замялась, — к тете Свете приехала ее сестра Ася с мужем и сыном. Не хотелось бы, чтобы вы выглядели перед ними пугалами. Остальные девочки все при полном параде, с аккуратными хвостиками или косичками, а вы носитесь в этих уродливых панамах, только народ распугиваете.

— Сами же их нам сшили, — обиделись мы, — сначала говорили, что у нас воинственный вид, а теперь, значит, мы два пугала, да?

— Ну, как хотите, — вздохнула мама, — вы только ведите себя прилично и не шумите сильно, а то у тети Аси муж из Москвы, и он, глядя на вас, может подумать, что здесь одни дикари живут.

— А чего это он должен так подумать? — рассердились мы.

— Так он же москвич, вырос в столице. Поди у них в городе все девочки ходят в ажурных платьях и делают книксен, — хитро улыбнулась мама.

Маня надулась.

— Можно подумать, — пробубнила она, — книксен они делают! Эка невидаль. Пойдем посмотрим на этого москвича, заодно и покажем ему, как мы умеем делать книксен!

И мы пошли к дому тети Светы высматривать таинственного москвича. Тетисветын дом находился недалеко от нашего, на южном склоне холма.

— Ты хоть знаешь, что такое книксен? — Манька воинственно шмыгнула носом, поискала в кармане платок и, не найдя его, вытерла сопли тыльной стороной ладони.

— Не знаю, — мне было жутко обидно, что я, в отличие от московских девочек, чего-то не умела.

Мы какое-то время шли молча. Загадочное слово «книксен» взбудоражило наши умы, проникло в какие-то потаенные уголки сознания и требовало немедленной сатисфакции — нам хотелось прямо здесь и сейчас совершить какую-нибудь гадость. Я обернулась, посмотрела кругом — ни души.

— Москвички — в жопе спичкииииииииии! — проорала мстительно.

— А-ха-ха, — демонически рассмеялась Маня, — а-ха-ха!!!

— Не надо было грибы-вонючки давить. Можно было закидать ими двор тети Светы, — мы гаденько захихикали, — и, пока московский крендель ушами бы хлопал — наш след давно бы уже простыл.

Мы обошли холм южной стороной и приблизились к Тетисветыному дому.

— А вообще, как он выглядит, этот москвич? — задумчиво протянула Маня.

— Красивый, наверное. Обязательно в футболке с олимпийским мишкой на груди, — стала разбалтывать я свои сокровенные фантазии, — играет на гитаре и ест мороженое эскимо столько, сколько ему влезет, как старик Хоттабыч!

— Ну, — Маньке в целом понравился образ, который я нарисовала, — пожалуй, я была бы не против, если бы он еще трамваи водил.

— Трамваииии, — закатила я глаза, — дааааа, это было бы вообще здорово!!!

Манька посуровела.

— Но в целом он гадкий и сморкается в скатерть, а еще у него из носа торчат пучки волос, — заявила она.

— И уши у него волосатые! — вставила свои пять копеек я.

Наконец мы дошли до дома тети Светы, толкнули калитку и вошли во двор. Сделали несколько шагов по вымощенной речной галькой тропинке и встали как вкопанные.

На веранде Тетисветыного дома, аккурат за глухими перилами, на фоне деревянной стены торчали две длинные бледные ноги. Они бесконечно тянулись вверх и весьма предсказуемо венчались большими плоскими ступнями. Ноги были в меру волосатые и воинственно топорщились острыми коленями.

— Это что такое? — вылупилась Манюня. — Это как называется, он вошел в дом, а ноги отстегнул и оставил на пороге вверх ступнями проветриваться?

— Да ну тебя, — захихикала я, — просто туловище за ограждением, вот мы его и не видим, он на голове стоит!

— А чего он на голове стоит, у них в Москве так принято гостей встречать? — съехидничала Манюня. — Пойдем поздороваемся с этим ненормальным, что ли.

В тот же миг ноги исчезли за перилами. Мы замерли.

— Сейчас покажется, — шепнула Манька. Но из-за ограждения никто не появлялся. Мы прислушались — ни звука. — Умер, — шепнула Маня, — а может, просто уснул. Пойдем, чего мы тут стоим, надо же ему книксен сломать!

Мы осторожно прошли вдоль веранды, поднялись по ступенькам и заглянули туда, где с минуту назад торчали ноги.

— Бу! — неожиданно выскочил нам навстречу высокий молодой человек.

Мы взвизгнули и пустились наутек. Но молодому человеку в комплекте с длинными ногами выдали не менее длинные руки, поэтому он быстренько схватил нас за плечи.

— Ну я же пошутил, девочки, что вы так испугались, — улыбнулся он. — Давайте знакомиться, меня зовут Олег, а вас как величают?

Мы зачарованно смотрели на него снизу вверх и молчали, словно воды в рот набрали. Олег выглядел как главный герой из фильма «Пираты XX века» — такие же голубые глаза, широкий лоб и ямочка на подбородке. А еще у него на шее болтался ажурный крестик.

— Ааааа, я понял, вы, наверное, немые, да, девочки? — хитро прищурился Олег.

— Да, — подала голос Маня, — мы немые, а зато у вас ноги бледные и волосатые!

— А у вас изумительные головные уборы, они вам очень к лицу, — загоготал столичный гость.

— Это не головные уборы, — рассердилась Маня, — это чтобы нам лысины прикрывать. — И, к моему ужасу, сдернула с головы панаму.

— О! — Наш новый знакомый растерялся, но быстро нашелся: — Ну и что, вы и без волос писаные красавицы.

Маня засопела, скрутила жгутом панаму, потом сунула ее мне:

— Забери себе, — прошипела уголком рта.

Я молча взяла панаму и разгладила ее в руках.

— А еще нам сделали маску из бараньих какашек и синьки, и какое-то время мы ходили с голубыми головами. — В Маньку словно бес вселился.

У гостя из столицы вытянулось лицо. Нужно было срочно спасать положение, пока он окончательно не решил, что столкнулся с дикарями.

— Всего два дня! — кинулась я восстанавливать нашу пошатнувшуюся репутацию. — Всего два дня мы ходили с синими головами, а потом маме с Ба пришлось шить панамы, потому что кругом дефицит и достать в магазине ничего нельзя! Поэтому мы сейчас выглядим как два пугала.

Манька пребольно пихнула меня локтем в бок.

— Дура! — прошипела она.

— Сама такая! — пихнула я ее в ответ.

Олег зашелся в хохоте. Мы с каменными лицами переждали беспардонное зубоскальство московского гостя. Он отдышался, протер ладонями брызнувшие из глаз слезы — на безымянном пальце его правой руки блеснуло желтой полоской обручальное кольцо.

— Девочки, а вы мне определенно нравитесь, — выговорил он наконец, — и акцент у вас такой забавный!

— А у вас акцент препротивный, — пошла в наступление Маня. — И кольцо вы носите не на той руке!

— Как это не на той? — Олег растопырил пальцы, а потом помахал ими у нас перед носом. — Наоборот, на той, православные носят обручальные кольца на правой руке.

— А мы, получается, левославные, — решила блеснуть эрудицией я.

— В смысле — левославные? — удивился Олег.

— Ну, в смысле, что носим обручальные кольца на левой руке, — отрапортовала я.

Мне этот Олег сразу понравился, и я, что греха таить, старалась тоже ему понравиться. В моей душе зашевелился укол ненависти к этой противной Асе, которой достался такой замечательный молодой человек.

— А это правда, что вы из Москвы? — поинтересовалась я.

— Правда, я родился и вырос в Москве. Потом женился на тете Асе. А потом у нас родился сын Артем. Ему пять, и он очень хороший мальчик, я надеюсь, что вы с ним подружитесь.

— Очень надо, — огрызнулась Маня.

Я помертвела. Мне было очень стыдно за свою подругу. Манька из улыбчивой и вежливой девочки превратилась в маленького злого бесенка, смотрела исподлобья, стояла руки в боки и воинственно топорщилась круглым пузом.

Но отчитывать подругу при чужом человеке было бы последним делом, поэтому я, как ни в чем не бывало, продолжила светский разговор:

— А где ваша жена?

— Они со Светой и детьми пошли прогуляться по поселку, а я решил пока заняться йогой, — пояснил Олег. — Скоро вернутся, вы сможете познакомиться с нею.

— Ладно, я пошла, некогда мне тут с вами разговаривать, — процедила сквозь зубы Манька.

Она сделала лицо кирпичом, спустилась по ступенькам во двор, вырвала голыми руками торчащий из-под лестницы стебель матерой крапивы и, размахивая им по сторонам, пошла к калитке. Я покорно поплелась за ней, предварительно сдернув со своей головы панаму, — позориться, так вместе. Вырвать стебель крапивы смалодушничала.

— Девочки, вы так и не сказали, как вас зовут! — крикнул нам вдогонку Олег. — И скажите на милость, зачем вам крапива?

— Зита и Гита, — не оборачиваясь, зло ответила Маня, — нас зовут Зита и Гита, а крапива нам нужна для занятий йогой. — Она пропустила меня вперед и демонстративно громко стукнула калиткой.

Мы прошли вдоль забора Тетисветыного дома и свернули за угол. И только здесь Маня выкинула крапиву в кусты.

— Кусачая, зараза, — процедила она сквозь зубы.

— Чешется? Может, смочить ладонь водой? — спросила я.

— До дома дотерплю, — Маня впервые глянула на меня и тут же отвела глаза. Выражение ее лица было такое, что у меня сразу пропала всякая охота задавать ей лишние вопросы.

— А давай наперегонки! — предложила я.

— Побежалииииииии! — заорала Манька.

Когда мы ворвались в дом, мама пыталась накормить мою младшую сестру Сонечку картофельным пюре. Маленькая Сонечка чуть ли не с рождения демонстрировала поразительную разборчивость в еде. Все, кроме докторской колбасы и перьев зеленого лука, она категорически исключила из своего рациона. Вот и сейчас она с облегчением выплюнула пюре себе на слюнявчик и потянулась ручками к нам.

— Зями меня на юкки, — пролепетала жалобно.

Манька состроила ей козу, погладила по головке. Хмыкнула. Из ее ноздри выдулся большой пузырь. Маня с шумом втянула его обратно.

— Тетьнадь, я, кажется, влюбилась, — ошарашила она маму.

— Так, — мама вытащила из кармана платок и заставила Маньку высморкаться, — и в кого это ты влюбилась?

Конец ознакомительного фрагмента.

Отзыв

Детство – самая лучшая пора в жизни человека, когда нет серьезных проблем и хлопот, и окружающий мир окрашен в самые яркие цвета. Нужно лишь постараться навсегда сохранить в сердце детскую непосредственность и искренность, чтобы не очерстветь душой и не ожесточиться.

Рисунок-иллюстрация к рассказам Денискины рассказы.

Рецензии на книгу «Манюня» Наринэ Абгарян

Ма-ню-ня. Звучит удивительно. Два последних слога непростительно мягкие и тягучие. Словно сладкая тянучка попала в рот и прилипла к самому нёбу, приставучая, заставляющая улыбаться. Кто ж такая Манюня? Заслышав необычное имечко, сразу нарисуешь в воображении ясный образ: две растрепанные косички, большие удивленные глаза, платье с гольфами. Сразу вспомнишь о существовании ценной именной копилки. Манюней я была и остаюсь для мамы и по сей день, Марусей для папы (и в голове сразу грянет припев «Ну что ж ты слезки льешь?..», и нарисуется картинка из далекого прошлого: я плачу над тетрадкой по непокорной математике), Маней для сестры, Марией для мужа (не дать не взять семья интеллигентов). Ну что ж, признаться стоит, что имя мое не очень-то и оригинально, однако не ставит преград в возможности пофантазировать над ним для близких. Старая копилка, потертая, но все же полезная и всегда под рукой. Она то и дело возвращает меня в детство, позволяет почувствовать себя ребенком. Живым, непоседливым, с книжкой в одной руке и раскраской в другой. Великой фантазеркой, витающей в облаках, взмывающей на качелях до веток старой сливы. Эх… И когда я успела повзрослеть? Тот еще вопрос. А аннотация к книге Наринэ Абгарян так настойчиво намекает на возможность вернуться в светлую, добрую, ушедшую эпоху, частью которой и я, хоть и не так долго, являлась. Что ж попробуем…

Многочисленные рецензии, яркие истории вновь и вновь убеждали меня в атмосферности небольшой книги с забавным личиком на обложке. Я вполне закономерно ожидала постепенное неторопливое погружение в минувшее, в старую Армению, в маленький юркий Берд. Да не тут-то было. На самом деле меня ждал душевный разговор за чашкой чая с абрикосовым джемом и колотым сахаром вприкуску. Моим бесценным собеседником была Наринэ, девочка из городка, сохранившего необыкновенное душевное тепло, дружбу жителей и даже заброшенный замок. Только о том ли речь? Без описаний не обойдется, конечно. Только, прежде всего, это книга о дружбе, о судьбах людей, что с интересом глянут со страниц романа. Но обо всем по порядку. Ведь история начнется с невероятного происшествия на выступлении детского хора, заставившего стариков и немощных подскочить на своих местах, выступающих сгореть от стыда, а двух забавных девчушек свести крепкую дружбу. Манюня и Наринэ, неугомонная проказница и ее верная подруга, помощница во всевозможных выдумках и затеях. Одиннадцатилетние ученицы музыкальной школы. Не рисуйте в голове утонченные образы. Они зададут жару, заставят удивиться, доставят немало проблем своим близким. Будь то родители, одноклассники или соседи, учителя или бабушки. А у бабушек тут важная, если не ключевая роль. Точнее у одной. У Ба. Фигуры значимой, колоритной, способной подобно ледоколу «Арктика» разрушить преграды, решить все вопросы, научить любого, от мала до велика, как жить, работать или попросту проводить личное время. И упаси вас бог, попасться ей под горячую руку. Словно неведомый тайфун она вытолкнет вас из состояния вменяемости, а после беспринципно вернет на ноги. Да, и бога при ней лучше тоже не упоминать.

Не хочу вдаваться в подробности, ибо не в моих это правилах, и все же посоветую прочесть. И ни в коем случае не воспринимать эту книгу исключительно как детскую. В ней помимо проделок и перипетий непоседливых детей найдется место и для размышлений о природе человеческого нрава, о любви, о тяготах воспитания. Здесь будут и реалии советского времени, которые не перетянут внимание на себя, но придадут повествованию особое очарование, заставят вспомнить моменты собственного детства, ощутить сопричастность. Поэтому прочитать ее, чтобы получить минуты несравненного удовольствия, конечно, стоит. Мне она подарила две интересных вечера, часы заливистого смеха и отличное настроение. И даже немного жаль было расставаться с полюбившимися героями, но… я увидела продолжение. Так что прощаться с Манюней мне еще рано.

КАВКАЗ ГЛАЗАМИ Н. АБГАРЯН, М. СИМОНЬЯН, А. ГАНИЕВОЙ, Ю. ЛАТЫНИНОЙ . Чего почитать, если нечего почитать

Абгарян Н. Манюня. Манюня пишет фантастичЫскЫй роман. Юбилей Ба и прочие треволнения. – М., 2010; 2011; 2012.

Смоньян М. В Москву! – М., 2010.

Ганиева А. Салам тебе, Далгат! Праздничная гора. – М., 2010; 2012.

Латынина Ю. Джаханнам, или До встречи в Аду! Ниязбек. Земля войны. Не время для славы. – М., 2005; 2005; 2007; 2009.

Тема Кавказа – актуальна и неисчерпаема, какой аспект не возьми: политический, исторический, этнографический, религиозный… Русский обыватель ёжится: а ну бы его вообще, слишком много шуму и проблем, слишком непохожи они на нас, а у нас и без них не заскучаешь…

Но, по Божьему велению, Кавказский хребет стоит себе прочно – от России не отодвинешь, общую историю не перечеркнёшь. Так что – комплиментарны (в том смысле, который вкладывал в это понятие, в частности, Лев Гумилёв) мы друг другу или нет, а жить-то – вместе либо рядом, потому взаимное знание-понимание есть дело необходимое, как сей вывод ни банален.

Ну, а что же может лучше дать понимание иной ментальности, нежели настоящая национальная литература? Правда, многие образцы этих прекрасных произведений (взять тех же Фазиля Искандера или Даура Зантариа) создаются не на национальных языках, а сразу на русском, что приводит к спорам – это русская литература, или всё-таки, допустим, абхазская, только «написанная русскими словами», то есть, попросту – русскоязычная?

Не вступая в эти споры, сразу отметим, что книги, которые мы будем рассматривать, тоже не переводные, а написанные на приличном русском языке четырьмя девушками – двумя армянками, одной аваркой и одной… как ни странно, русской, причём – коренной москвичкой (да, и она о Кавказе, и ещё каком глухом, в смысле – глубинном!).

Но – по порядку. Наринэ Абгарян, автор шести книг и активный блогер, получила известность благодаря незамысловатой книжке «Манюня», после успеха которой та была расширена до трилогии. Это – автобиографическое произведение о советском детстве автора в маленьком провинциальном армянском городке. Конец семидесятых – начало восьмидесятых прошлого века. У девочки Наринэ мама – учительница русского и литературы и папа – зубной врач, а также три младших сестры. Семья боевой подружки Наринэ – Манюни состоит из неё, отца и еврейской бабушки (Ба). Проказам и шалостям двух девчонок (иногда при участии тех не менее боевых сестрёнок), а также дружеским взаимоотношениям их родителей, собственно, и посвящено повествование. Как считается, всё это идёт по ведомству детской и юмористической литературы. Детей, сказать по правде, такое вряд ли должно сильно увлечь – детям обычно подавай связный и захватывающий сюжет, а не россыпь маленьких новелл и бытовых зарисовок. Да и эти девчачьи проделки – так себе: ну, прыжки со второго этажа с зонтиком вместо парашюта, ну, решение достать из тайника папино охотничье ружьё да немножко пострелять… Подумаешь, бывает и покруче!

Юмор? Ну да, взрослые читатели, конечно, оценят (оценили) разные комедии положений, всяких простодушных персонажей – жителей городка Берда, или колоритность старухи Ба – хотя, положа руку на сердце, сколько уже таких колоритных еврейских бабушек-мамочек-тётушек фигурировало в разных литературах? Вот именно!.. Да и армянский папа повествовательницы, который встречает появление на свет многочисленных дочек с ритуальным для восточного мужчины негодованием, но на самом деле, разумеется, всех обожает, гордится их успехами и так далее – тоже, в общем, достаточно предсказуем… Короче, всё это мило, славно, забавно – в самый раз, чтобы почитать в транспорте или на пляже, а потом подарить красочную книжку кому-нибудь ещё… Но, как ни странно, по прочтении вдруг настигает чувство, что вот почему-то не хочется отдавать её насовсем. Остаётся впечатление, будто есть в ней всё-таки и нечто помимо вышеизложенного… Что же именно?

Поразмыслив, приходишь к выводу, в чём ценность незамысловатого текста: он содержит важные детали, которые весьма ярко характеризуют нашу историческую жизнь в общей Империи, советского её извода, ту похожесть и непохожесть одновременно, что по-прежнему весьма актуальны. Взять, к примеру, и посмотреть на этот маленький Берд, центр глухого сельхозрайона, на карте. До соседней республики куда как ближе, чем до Еревана; до Турции с Ираном – рукой подать, а вот до Москвы или, допустим, какого-нибудь Челябинска… в общем, лететь, лететь и ещё много лететь. Представляется, что и весь уклад жизни там должен быть соответственный – в смысле, какой-то весьма далёкий от реалий российской метрополии. И что же? Начать с того, что знакомятся девчонки на репетиции «Бухенвальдского набата» (помните, как звучал он на каждом мероприятии, посвящённом годовщине ВОВ, и у нас, в «континентальной» России?). Родители точно так же отправляют их на занятия в «музыкалку», как каких-нибудь юных москвичек или ленинградок, харьковчанок и далее по бесконечному списку; проживают они – кто в замечательном собственном доме со старым тутовым деревом на участке, кто – увы, в тесной квартирке уродской панельной многоэтажки. Летом здесь так же принято ездить на дачу, отправлять детей в пионерлагерь, а иногда вывозить семейство на Чёрное море. Здесь мужчины, как и повсюду, – работают, и только, а вот женщины – и работают, и волокут на себе всё прочее: детей, мужей, стариков, трудный советский быт – с дефицитом, блатом и очередями…

Последнее, однако, не мешает частенько устраивать мощные застолья. Замечательно описана встреча рядового Нового года, притом, что городок снегопадом отрезает от «большой земли». «Дома пахнет хвоей и мандаринами, в гостиной переливаются огоньки гирлянд, по телевизору показывают разные мультики и сказки. На столах стоит угощение – орехи, изюм, сухофрукты, конфеты, свежие фрукты. А на кухне хлопочут мама с Ба – готовят обязательное для новогоднего стола блюдо – толму в виноградных и капустных листьях, притом в толму из капустных листьев добавляют дольки айвы и чернослива – они удачно оттеняют вкус мяса и придают ему изысканный аромат. Запекается большой, фаршированный дольками чеснока, натертый крупной солью, специями и сепарированной сметаной окорок. Готовятся салаты на грецких орехах, обильно украшенные веточками свежей зелени и посыпанные зернышками граната – баклажанный, из красной фасоли, свекольный. Загодя закупается традиционная для наших столов обильная мясная закуска – домашняя ветчина и колбаса, бастурма, суджух. Обязательный сыр – грузинский сулугуни, армянский чанах, настоящая пахучая брынза, ехегнадзорский хорац панир. Пекутся ореховые рулеты и печенья, слоеный торт „Наполеон“, эклеры с заварным кремом…» И так далее, включая куранты и «Иронию судьбы» – как и во всём СССР.

Но должны же в этой жизни быть какие-то свои отличия, помимо кухни и языка? Ну да, кое-что, пожалуй, наскрести можно. Допустим, ситуацию, когда старуха Ба не просто разводит своего сына с нелюбимой невесткой (совершенно пристойной женщиной), но и отсуживает себе внучку, разлучая её с родной матерью, – у нас, в России, представить трудно. Тут, пожалуй, что-то специфически восточное – несмотря на то, что среда ведь даже и не мусульманская… Или, например, когда у приезжей, закуривающей на улице, интересуются: «Ты что – билат?» (как отмечается, в Ереване б уже тогда так не спросили, но вот в Берде…). Что ещё? Может, – особое пристрастие населения к индийскому кино? Вот как выглядит толпа перед сеансом: «Кого там только не было – и трепетные школьницы, и хулиганистые мальчики, и домохозяйки, надевшие на себя по случаю «выхода в свет» все самое лучшее, и склочные старушки, которые приходили в кино в том числе и с намерением просканировать очередь и набраться новых тем для посиделок вокруг чашечки кофе с бесконечными: «А ты видела, в какой короткой юбке явилась в кинотеатр младшая Сарафьян? Еще чуть-чуть, и все бы увидели ее коленки!» Некоторые люди прибегали на просмотр чуть ли не с колхозных полей, буквально с орудиями труда наперевес…». Хотя, вот у нас, в подмосковном посёлке – хоть с вилами и козами, конечно, в кино не ходили и против голых коленок ничего не имели – однако разных «Гит и Зит» тоже ведь обожали!..

Ну, поразительное «единство в многообразии»! А где же, спрашивается, настоящая экзотика, где подлинная архаика? Самое смешное – в Армении это олицетворяют… русские. Правда, особенные русские. Итак, девчонки с родителями отправляются из Берда в Ереван, по делам.

«… мы въехали в город Красносельск. Красносельский район Армении издавна был населен молоканами, сосланными сюда еще Екатериной II за отказ от православия. За прошедшие два века мало что изменилось в укладе их жизни – те же побеленные избы с резными ставнями, огромные хозяйства, патриархальный уклад жизни, неприятие спиртного и табака, отсутствие телевизионных антенн на крышах домов. Часто на улицах города можно было встретить людей в национальной одежде. Каждый раз, проезжая Красносельск, ты словно попадал в русскую народную сказку. (…) чтобы ждать было не скучно, мы высунулись в окно машины и стали любоваться городом. Взглянули направо – стоял ряд белых домов с голубыми ставнями, взглянули налево – стоял ряд белых домов с зелеными ставнями.

– Красотаааа! – протянула я.

– Ага, – согласилась Манька, – ой, смотри, Аленушка!

– Где? – Я вытянула шею и увидела девочку, которая шла в нашу сторону. Девочка была в длинном белом платье и кружевном платочке, поверх платья она повязала узорчатый тюлевый фартук с оборкой понизу, на ногах у нее были светленькие туфельки.

Мы с Маней, высунувшись из окна, во все глаза наблюдали за ней. Аленушка под напором наших взглядов сбавила ход, а потом и вовсе остановилась шагах в пяти от машины. Постояла в нерешительности, потом повернулась к нам спиной. Мы ахнули – у нее оказалась длинная, пышная, необычайно красивого медового оттенка коса.

– Ух ты! – выдохнули мы. – Вот это волосыыыы!

– Девоооочкааааа, – позвала я.

Девочка не шелохнулась.

– Боится нас, что ли, – воинственно шмыгнула носом Манька.

– Наверное, – шепнула я.

– Аленушкааааа, – тоненьким голосом позвала Маня, – Алйоооооо-нуш-каааааа!

Девочка дернула плечом, но не сдвинулась с места, только привычным движением поправила платочек на голове.

– Аленушкааааа, – позвали мы, – девочка, ты Аленушка или кто?

(…)

– Ня! – вдруг сказала девочка. – Я ня Аленушка, я Варя!

– Варя? – Мы вылезли из машины и подошли к девочке. – А как тогда тебя ласково называют? Варежка, что ли?

– Сами вы варежки, – обиделась девочка, – а меня мамка Варечкой кличет.

Мы какое-то время молча изучали друг друга.

– «Ну погоди!» любишь? – Я решила продолжить светский разговор.

– А чтой это? – удивилась девочка.

– Ну, это мультик такой, неужели ни разу не видела? По телевизору часто показывают.

– Ня, – покачала головой девочка, – нам пресвитер ня велит смотреть телевизор. Говорит – это грех.

(…) Она смотрела на нас своими большими васильковыми глазами и думала о чем-то своем. – Ладно, я пойду, – вымолвила милостиво.

– Иди, – согласились мы, – а чего ты в косыночке ходишь?

– Так положено, – сказала девочка, – так молокане ходют. Пойду брата искать, а то я яму шумела, а он ня отклякается. До свиданьица вам!

– До свиданья, – попрощались мы с Маней и поплелись к машине. Мы были заинтригованы и даже напуганы. Нам было непонятно, как можно не смотреть телевизор и ходить с косыночкой на голове.

– Бедненькая, – решили мы».

(Интересно – что там сейчас, тридцать с лишком лет спустя?)

Ну, а самый, как представляется, выразительный пример армяно-русских взаимоотношений промелькнёт в книге мимоходом. «… моего деда, – сообщает автор, – спасли отступающие русские солдаты. Они вытащили его из-под груды зарубленных трупов – испуганного, вымазанного в чужой крови пятилетнего мальчика.

– Один из солдат завернул меня в свой тулуп, разжал зубы и влил туда немного вина, – рассказывал дед, – и приговаривал: «Голубчик, голубчик». А я ни слова на русском не понимал, только помнил, как мама говорила: русские – они хорошие, они обязательно нас спасут. И я вцепился руками ему в шею, этому русскому солдату, «рус, рус», – говорю я ему, а он мне в ответ – «голубчик, голубчик», и я почему-то решил, что его так зовут, и всю дорогу я его упорно называл Голубчиком. А в Эчмиадзине он меня сдал в наспех организованный при церкви сиротский приют, оставил мне все свои припасы, перекрестил и пошел дальше. И я никогда больше его не видел»

Эпизод, придающий повествованию особое дополнительное измерение: ведь получается, что если б не те русские солдаты, то ни папы девочки Наринки, ни сестёр, ни её самой, ни книг Наринэ Абгарян – попросту не существовало бы на свете. Вот что хорошо было б сознавать и помнить – всем.

То ли роман, то ли повесть о русско-кавказских взаимоотношениях под названием «В Москву!» написала ещё одна армянка – правда, родом из российского Краснодарского края. Маргарита Симоньян – журналистка по образованию и та самая девушка, которая в 25 (!) лет возглавила, прямо с момента его основания, знаменитый российский информационный телеканал «Раша тудей», круглосуточно и с большим успехом вещающий на английском, испанском и арабском по всему миру.

Жизнь Черноморского побережья в районе пограничья с Абхазией – как с российской его стороны, где в этническом отношении царит полный интернационал, но особенно много армян, так и с абхазской, где тоже кто только не живёт, но автохтонное население, естественно, абхазы – описана в её книге со знанием дела.

«Адлерские поселки, утонувшие в мушмуле и инжире. Островки сердцебиения в зaмерших душных чaщaх южной грaницы России, пестрые клочья, поросшие плеткaми ежевики, увитые виногрaдом и сеткой-рaбицей. Сколько вaс понaтыкaно по горaм – без воды, без aсфaльтa, без гaзa и кaнaлизaции – никто не знaет. Где-то прямо под небом видно с дороги – хлипкие хaлупки, рaскрошившийся шифер нa крышaх и ржaвые сетки зaборов, зa которыми режутся в нaрды русские и грузины, эстонцы и греки и очень много aрмян. Исчезaющий вид! Эндемик, теснимый отелями, виллaми, пaльмaми – цивилизaцией, подгоняемой грохотом Олимпиaды. Незaбвенные aдлерские поселки, с именaми еще живописнее огородов – дaй вaм всем Бог здоровья»

Многим, здесь живущим, даже невдомёк, что территориально они относятся к Российской Федерации («Я вообще недaвно только узнaл, что Сочи – это тоже Россия. А знaешь, кaк узнaл? Решил, короче, к брaту в Трaбзон поехaть. А в порту, где билеты продaются, нa стене объявление – кто хочет ехaть в Трaбзон, короче, не зaбывaйте, что нужен зaгрaнпaспорт. Я ей говорю: „Э! Ты че? Кaкой зaгрaнпaспорт? Тут три чaсa нa кaтaмaрaне!“ А онa, короче, говорит: „Трaбзон – это уже не Россия“. А я говорю: „Ясное море, что Трaбзон не Россия, a мы что – Россия?“ Всю жизнь, короче, прожили, думaли, что мы в Сочи живем, нa Кaвкaзе, короче, a теперь окaзaлось – в России!»). Всё это население кормится в основном от приезжих, отдыхающих, что не мешает именовать этих кормильцев презрительной кличкой и обслуживать, мягко говоря, кое-как.

«Вы зaходите в мaгaзин, продирaясь сквозь жирные полиэтиленовые зaнaвески нa входе, которые хозяевa повесили от мух. Нa улице плюс тридцaть пять, в мaгaзине – зa сорок. Нa полкaх полно минерaлки, но нет никого зa прилaвком. И ценников тоже нет. Потом вы зaмечaете, что продaвщицa сидит в углу у вентиляторa и читaет журнaл «Теленеделя». Вы спрaшивaете:

– Сколько стоит минерaлкa?

– Я не знaю, – отвечaет продaвщицa и продолжaет читaть.

– А кто знaет?

– Может быть, Риммa знaет.

– Тaк спросите у Риммы, – нaстaивaете вы.

(…) – Риммa! Сколько минерaлкa стоит?

– Я не знaю! – кричит кто-то с улицы.

– А кто знaет?

– Варуж должен знать.

– Вaруж нa свaдьбу уехaл! – продолжaет кричaть продaвщицa.

– Нa чью свaдьбу? – кричaт с улицы.

– Мaйромкиному сыну!

В дверном проеме появляется лицо Риммы:

– Дa ты что! Мaйромкa сынa женит! Откудa девочку взяли?

– Из Лоо.

– Хорошaя девочкa?

– Нет, русскaя.

– Ай-яй-яй. Беднaя Мaйромкa. Второй сын нa русской женится. Хоть местнaя?

– Слaвa Богу, местнaя. С Тaтулянов племянником в одном клaссе училaсь.

– Ну, хоть тaк.

Вы немеете от возмущения. Но других мaгaзинов рядом нет. И вы говорите с иронией, понятной вaм одному:

– Извините, что прерывaю. Мне бы минерaлки…»

Ну, и так далее. Повествование полнится подобными сценками. Согласно сюжету, в эти места (всё происходит где-то в самом начале нулевых) является из Москвы молодой олигарх (образ вполне собирательный). Олигарх нацеливается на то немногое, что здесь является действительно ценным в масштабе страны: уникальный совхоз-дендрарий с редкими тропическими растениями, который, понятно, уже успели обанкротить. Судя по всему, он желает уничтожить остатки производства, а вместо них понастроить коттеджей либо чего-нибудь в этом духе.

Героиня произведения – журналистка по имени Нора – интересуется, что станет со специалистами, и получает в ответ:

«– Весь коллектив совхозa мы трудоустроим в поселке и дaдим еще дополнительные рaбочие местa городу.

– Но среди них есть профессорa, ученые. Вы зaстaвите их рaботaть вaхтерaми?

– Не хотят вaхтерaми, могут полотерaми. Уверяю вaс, у меня полотеры получaют больше, чем у вaс – профессорa, – ответил Бирюков.

– А вы знaете, что здесь вырaщивaют сaмый северный чaй в мире?

– Знaю. Прaвдa, я тaк и не понял зaчем, – ответил Бирюков и встaл, покaзывaя, что он все скaзaл. Он устaл, и ему было все рaвно, что о нем нaпишет местнaя прессa. С губернaтором он дaвно договорился».

В общем, всё в точности по Пелевину: «Финансовый капитал не имеет ни родины, ни национальности и попросту движется в направлении максимальной прибыли, как слепой червь в сторону еды».

Далее олигарх положит глаз на Нору и увезёт её к себе в Москву, а его неприкаянная жена с горя отправится в Абхазию, желая скрыться у родственников своей местной подруги. Здесь, в соседней стране с непонятным статусом, российского влияния ещё меньше, а экзотики – через край. У гостьи, к примеру, спрашивают, правда ли в Москве неженатые парень с девушкой могут ходить в кафе и сидеть там рядом? В Абхазии вообще всё по-другому: «Джульеттa

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Всё о Манюне. Абгарян, Наринэ. ISBN: 978-5-17-082423-6. 40 отзывов

emptiness (@anastasia_foox) — 522 answers, 15606 likes

Что ж, начнем.

1. «Лимонад. Выберите книгу, которая сначала не нравилась, но потом стала лучше.»

Пусть будет «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Начала читать спонтанно,сначала показалась ужасно скучной, поэтому не планировала дочитывать ее до конца. Но потом как-то «втянулась», и, как итог, — на сегодняшний момент это одна из любимых моих книг.

2. «Золотое солнце. Выберите книгу, которая заставила вас улыбнуться до ушей.»

Ну, здесь,конечно, «Манюня» Абгарян, писала как-то об этой книге чуть ниже. Смеялась в голос на протяжении всего чтения.

3. «Тропические цветы. Выберите книгу, действие которой происходит в другой стране.»

Таких книг в моей копилке множество, но,пожалуй,выберу «Птичку певчую» Гюнтекина. Недавно прочла эту книгу, очень понравилась — добрая,светлая книга о сильной девушке.

4. «Тень от дерева. Выберите книгу, где был представлен мутный персонаж с секретами.»

Наверное, это будет Гумберт Гумберт из «Лолиты». Этот герой «с секретом» внушает некое отвращение.

5. «Песок на пляже. Выберите сыпучую книгу, где сюжет очень медленно развивается.»

В данном случае даже не знаю,что можно было бы выбрать из моей коллекции… Возможно, подойдет «Бремя страстей человеческих» Моэма. Эта книга не особо богата крутыми поворотами сюжета,она просто описывает жизнь молодого человека, то,как постепенно формировалось его мировоззрение. Но это обстоятельство отнюдь не делает книгу неинтересной.

6. «Зеленая трава. Выберите персонажей полных жизни, заставляющих вас улыбаться.»

Несколько неожиданно, но это Наташа Ростова из «Войны и мира». Неожиданно для меня,ибо я не питаю большой любви к этому произведению. Однако, когда речь заходит о персонажах с подобными характеристиками, никто,кроме солнечной героини романа Толстого на ум не приходит.

7. Арбуз. Выберите книгу с сочными тайнами.

«Таинственный остров» Жюля Верна. Как раз сейчас читаю эту книгу, очень интересно узнавать что-то новое о месте, куда попали герои.

8. «Панамка. Выберите книгу с огромной проработанной вселенной.»

Не особо понимаю, что это значит,простите…

9. «Барбекю. Выберите книгу с мужчиной «хоть куда».

«Повесть о настоящем человеке» Полевого. Признаюсь к своему стыду,что так и не дочитала это произведение до конца (что,безусловно,необходимо исправить), но уже успела понять, насколько главный герой силен духом.

Спасибо за вопрос!
Disturbed – Monster

View more

Off-Chain Oracle Analytics, Defi, Lending

Сетевые протоколы Oracle

Интеграция между протоколами On-Chain и Off-Chain Bird.Money API

Оффчейн API

Bird.Money может передавать в сетевые протоколы информацию об аккаунте ETH, его
история транзакций и цифровые активы, связанные с этой учетной записью. Собственный Bird Oracle (* в настоящее время
development) будет использовать триггеры событий для уведомления оракульных узлов вне сети об обновлениях информации на
блокчейн.Целевая информация будет обновлена ​​только в том случае, если существует консенсус между всеми
оракулы.

Примеры использования Bird Oracle:

• Запрос отправлен на конечную точку API / Oracles
• Оракулы вычисляют транзакции пользователя и генерируют рейтинг
• Рейтинг отправляется в смарт-контракт внутри цепочки, но до того, как эта информация будет принята,
  оракул в цепочке проверяет, разрешено ли источнику сохранять информацию в цепочке
• Оракул отправляет наш триггер события в 2 или более других движка, чтобы убедиться, что рейтинги равны.

Если информация от всех 3 или более оракулов совпадает, запись добавляется в блокчейн.Этот
позволяет другим
компании и смарт-контракты для запроса информации, зная, что она была полностью проверена и
обеспечен. Эта информация может быть использована для дополнительных кредитных рейтингов, требований к залоговому обеспечению и
может выступать в качестве цифрового удостоверения личности, выпущенного Bird.Money.

Если информация от всех трех оракулов не совпадает, запись просто не добавляется в блокчейн,
устранение риска для всех сторон.

Узнать больше

Manakin | птица | Britannica

Manakin , (подсемейство Piprinae), общее название, данное примерно 60 видам мелких, короткохвостых птиц, обычно обитающих в тропических лесах Америки. Манакины — это короткоклювые птицы размером от 8,5 до 16 см (от 3,5 до 6,5 дюймов) в длину и весом всего 10-40 граммов (0,35-1,4 унции). Самки и неполовозрелые самцы обычно окрашены в тускло-зеленый и коричневый цвет, но взрослые самцы часто имеют черный цвет с вкраплениями яркого оперения от лазурно-синего до огненно-красного и желто-желтого.

Помимо яркой окраски, манакины-самцы также отличаются яркими проявлениями ухаживания. Некоторые виды отображаются в токах, которые являются обозначенными местами, где выступают группы самцов. Иногда в их «танцы» включаются поразительно громкие щелчки, похожие на хлопки, похожие на фейерверки; эти щелкающие звуки создаются быстрым щелчком крыльев над спиной. Модифицированные перья крыльев также позволяют самцам нескольких видов издавать хрипящие или потрескивающие звуки. В большинстве леков все самцы находятся на небольшой территории и могут быть обследованы самками одновременно.В других случаях, называемых взорванными токами, самцы разделены гораздо большими расстояниями (иногда до нескольких сотен метров), и самки должны переходить от одного самца к другому, чтобы выбрать себе пару. Самцы, образующие взорвавшиеся токи, обычно издают чрезвычайно громкие звуки, которые разносятся по лесу на сотни метров.

Поведение, отображаемое в леках, различается у разных видов. Белогорлые манакины ( Corapipo gutturalis ) собираются вокруг бревна, где самцы покачиваются и позируют, подбираясь к самке.Самцы рода Manacus выступают рядом друг с другом, каждый на расчищенном участке лесной подстилки, где один или два саженца служат насестами для их акробатических трюков. Самки могут присоединиться перед спариванием. У некоторых видов самцы объединяются в сложных танцах на своих участках леков. Два или более самцов манакина с синей спиной ( Chiroxiphia pareola ) исполняют замысловатый круговой танец; На мгновение они движутся в воздухе среди двух наклонных ветвей, как вращающееся колесо фейерверков.Длиннохвостые манакины ( Chiroxiphia linearis ) Коста-Рики исполняют свои танцы на горизонтальном насесте в подлеске леса. На насесте выстраиваются несколько самцов, и каждый последовательно порхает над другими, вращая в воздухе колесо телеги и напевая короткую песню. Однако только один из самцов получит благосклонность самки. Эта доминирующая птица, альфа-самец, может фактически монополизировать спаривание с самками в течение 12 и более лет. Только после смерти бывшая птица второго ранга, или бета-самец, продвигается вверх по иерархии и получает доступ к партнерам.Многолетнее сотрудничество, необходимое для достижения статуса альфа-самца, представляет собой одну из самых сложных и необычных систем спаривания.

Как только самка манакина выбирает себе пару, она строит небольшое неглубокое гнездо в форме чашечки у земли. Гнездо сделано из волокнистой растительности и шерсти животных. После спаривания она не получает никакой помощи от самца. Откладываются два яйца, которые обычно отмечаются плотными каракулями коричневого и других темных цветов. Окрашенные таким образом, яйца замечательно маскируются, напоминая небольшие мертвые листья или другой мусор.Самки насиживают яйца от 14 до 24 дней, затем кормят птенцов срыгнутой смесью фруктов и семян в течение 10 или более дней, пока птенцы не оперятся из гнезда. Молодые люди могут следовать за своей матерью в течение месяца или более, прежде чем обретут независимость и решатся на самостоятельную жизнь. Многим видам требуется до четырех лет, прежде чем они приобретут полноценное оперение для размножения.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

В зрелых тропических лесах манакины часто составляют почти треть всех присутствующих птиц.Несмотря на их численное превосходство, их часто трудно наблюдать из-за их небольшого размера, высокой скорости полета и предпочтения участков густой растительности. Манакины вносят важный вклад в разнообразие тропических растений. Потребление ими большого количества фруктов, а также их мобильность означает, что они распространяют семена деревьев и кустарников на довольно большие расстояния через лес. Семена некоторых видов даже нуждаются в употреблении манакинами или другими птицами, прежде чем они смогут прорасти.Во время прохождения манакина через пищеварительный тракт семенная оболочка царапается или скарифицируется. Влага может проникнуть во внутренние части семян и дать им возможность прорасти после того, как они упадут в почву.

До недавнего времени манакины считались самостоятельным семейством (Pipridae) птиц, относящихся к котингам ( см. Cotingidae). Вместо этого манакины теперь классифицируются некоторыми авторитетами как подсемейство Piprinae в семействе Нового Света, или тиранов, мухоловок.При таком расположении «настоящие» манакины состоят из меньшего числа родов (11), при этом род Pipra содержит наибольшее количество видов. Манникины — это в чем-то похожие птицы Старого Света, которые более отдаленно связаны с манакинами.

Внутри супергена птицы четырех полов

Белогорлый воробей (Zonotrichia albicollis) предлагает уникальные возможности для понимания адаптивной ценности супергенов, особенно их роли в альтернативных фенотипах.У этого вида альтернативные морфы оперения отделяются с нерекомбинирующимся сегментом хромосомы 2, который был назван «супергеном». Вид спаривается неассортативно по отношению к супергену; то есть каждая племенная пара состоит из одной особи с ней и одной без нее. Поэтому этот вид получил название «четырехполая птица». Суперген разделяется по поведенческому фенотипу; птицы с ним более агрессивны и менее родительски, чем птицы без него. Здесь мы рассматриваем наши попытки идентифицировать гены внутри супергена, которые отвечают за поведенческий полиморфизм.Ген ESR1, который кодирует рецептор эстрогена α, различается между морфами и предсказывает как территориальное, так и родительское поведение. Вариации в регуляторных регионах ESR1 вызывают дисбаланс в экспрессии двух аллелей, и степень, в которой этот дисбаланс благоприятствует супергенному аллелю, предсказывает территориальное пение. У гетерозигот нокдаун ESR1 вызывает переключение фенотипа с более агрессивного на менее агрессивный. Недавно мы показали, что другой ген, важный для социального поведения, вазоактивный кишечный пептид (VIP), дифференциально экспрессируется между морфами и предсказывает территориальное пение.Мы предполагаем, что ESR1 и VIP способствуют скоординированному поведению и могут представлять коадаптированные аллели. Поскольку суперген содержит более 1000 отдельных генов, этот вид предоставляет широкие возможности для обнаружения аллелей, которые работают вместе, чтобы опосредовать компромиссы на основе жизненного цикла и максимизировать приспособленность альтернативных сложных фенотипов.

Ключевые слова:

Альтернативные фенотипы; Коадаптация; Рецептор эстрогена альфа; Инверсионный полиморфизм; Стратегия жизненного цикла; Родительское поведение; Социальное поведение; Песня; Территориальная агрессия; Вазоактивный кишечный пептид.

Кольчатая чайка | Штат Теннесси, Агентство ресурсов дикой природы

Колоклювая чайка — это белоголовая чайка среднего размера, гнездящаяся в основном во внутренних водах Северной Америки, которая зимой в большом количестве посещает мусорные свалки, автостоянки и южные прибрежные пляжи. Это самая обычная зимующая чайка в Теннесси, которая прилетает в конце сентября и улетает в начале мая.

Этот вид был почти истреблен человеческими преследованиями и развитием с 1850 по 1920 год, но с тех пор восстановился, и нынешняя популяция составляет миллионы птиц.Ареал размножения простирается от Британской Колумбии на восток до Ньюфаундленда, через северные Великие равнины и вокруг Великих озер.

Чайки с кольчатым клювом проводят зиму на побережьях от Британской Колумбии и Мэна до Мексики, вокруг Великих озер и внутри страны на юге Соединенных Штатов, где есть открытая вода и еда.

Описание: Как и у многих чаек, кольчатой ​​чайке требуется 3 года, чтобы достичь взрослого оперения. У взрослых особей голова, хвост и низ белые, спина и верхние крылья светло-серые, а кончики крыльев черные с белыми пятнами.

Ноги и глаза взрослой особи желтые, клюв желтого цвета с черным кольцом на кончике. В первую зиму спина серая, голова и низ покрыты коричневыми крапинками, на крыльях — коричневый, белый, серый и черный узор, а на хвосте — черная полоса. Птицы второй зимы чем-то напоминают взрослых, но имеют узкую черную полосу на хвосте. Самцы и самки выглядят одинаково.

Длина: 17,5 «
Размах крыла: 48″
Вес: 1.1 фунт.

Похожие виды:

• Селедочная чайка крупнее, у взрослой особи желтый клюв с красным пятном на нижней челюсти и розоватые ноги. У недовзрослых серебристых чаек может быть широкое темное кольцо вокруг клюва, но также будет более широкая черная полоса на хвосте.

Место обитания: Крупные реки, озера и водохранилища. Также встречается на стоянках возле торговых центров и ресторанов быстрого питания, а также на мусорных свалках.

Рацион: Рыба, насекомые, дождевые черви, грызуны, зерно, мусор.

Гнездование и размножение: Чайки с клювом не гнездятся в Теннесси. Летом наблюдаемые чайки, как правило, не являются размножающимися неполовозрелыми особями.

Статус в Теннесси: Белоклювая чайка является обычным мигрантом и зимовщиком по всему штату, прибывающим в конце сентября и отбывающим в начале мая.

Руководство по корму для птиц: Руководство по идеальной диете для птиц

Чем кормить мою домашнюю птицу? Это вопрос, который мы слышим каждый день.Идеальная диета для птиц — это гораздо больше, чем корм для птиц и гранулы для попугаев. Попугаи, зяблики, канарейки и другие птицы-компаньоны нуждаются в разнообразном питательном рационе, который может включать семена, а также гранулы, фрукты и овощи. Чтобы правильно кормить домашних птиц, что дает им строительные блоки для производства перьев, здоровой кожи и счастливого настроения, у них должен быть шведский стол из здоровых блюд. Но как стать лучшим «кормушкой для птиц» в кратчайшие сроки? Корм для птиц Lafeber упрощает кормление птиц.

Базовая диета для птиц: сбалансированный корм

В дикой природе птицы едят самую разнообразную пищу: семена, орехи, травы, цветы, фрукты, насекомых — список можно продолжить. Смена сезонов приносит с собой новые виды пищи, и птицы питаются тем, что есть в наличии. Дома ваша птица также питается тем, что доступно, поэтому в идеале она должна быть максимально сбалансированной, натуральной и цельной. Птичий рацион очень важен для его здоровья. Птица, сидящая на скудном рационе, не проживет всю свою жизнь и, скорее всего, поддастся любому количеству вирусных, бактериальных и грибковых инфекций.Хорошая диета укрепляет иммунную систему и помогает птице предотвратить болезнь. Мало того, хорошая диета держит птицу в хорошем настроении, сохраняет ее перья в отличном состоянии и улучшает ее жизнь в целом.

«Базовый» рацион — это основной продукт, которым вы ежедневно кормите свою птицу; все остальное, что вы кормите, является добавлением к рациону или даже может считаться «закуской». В идеале базовая диета должна быть как можно более питательной, потому что это то, что ваша птица ест больше всего. Продукты Lafeber — идеальная базовая диета, потому что они составлены таким образом, чтобы они были сбалансированы по питанию.Каждый укус, сделанный вашей птицей, является строительным материалом для всех систем организма. Они также доставляют удовольствие вашей птице и содержат множество полезных, питательных, не содержащих ГМО ингредиентов, большинство из которых ваша птица будет искать в дикой природе.

Базовую диету — будь то нутри-ягоды, авиа-пирожные, пеллеты с ягодами или пеллеты для ежедневной диеты премиум-класса или их комбинация — следует предлагать утром, когда птица наиболее голодна. Если к вечеру чаша окажется пустой, можно добавить еще.Не допускайте, чтобы миска для птицы оставалась пустой слишком долго. В особенности мелкие птицы обладают очень быстрым метаболизмом, и большинство из них предпочитают есть весь день.

Семена и гранулы для птиц

Многие новые владельцы птиц не понимают, чем кормить своих птиц. Семена птиц? Пеллеты для птиц? Так много вариантов и столько мнений. И семена, и гранулы являются питательными продуктами, и один из них не обязательно превосходит другой, в зависимости от того, чем еще вы кормите птицу вместе с ним.Компания Lafeber решила спор о семенах и пеллетах, включив их во многие свои продукты, что упростило вам выбор и для вашей птицы. Мало того, Lafeber также включил в те же продукты питательные фрукты и овощи, что сделало их еще более вкусными и полезными. Lafeber также добавляет незаменимые жирные кислоты Омега и обогащает свой рацион витаминами и минералами. Каждый укус вашей птицы наполнен полезными для здоровья ингредиентами, не содержащими ГМО. Рацион Лафебера также способствует поиску пищи, что так важно для психического здоровья попугаев и других птиц-компаньонов.

Фрукты и овощи: отличная закуска для попугаев, зябликов и канареек

Фрукты и овощи — отличные повседневные закуски, особенно более питательные фрукты и овощи, например, темно-зеленого или оранжевого цвета. Попробуйте разные свежие продукты, чтобы увидеть, что нравится вашей птице больше всего. Если у вас разборчивая домашняя птица, предлагайте свежие продукты разными способами: измельченные, протертые, целые, натертые на терке и т. Д. Не отказывайтесь слишком рано от кормления определенным питательным продуктом; вашей птице может потребоваться некоторое время, чтобы проявить достаточно любопытства, чтобы попробовать это.

Когда вы кормите свежими кормами, следите за тем, чтобы они оставались доступными для птицы только в течение нескольких часов. После этого многие фрукты и овощи начинают киснуть или привлекать вредителей. Вот краткий список некоторых питательных фруктов и овощей, которые вы можете попробовать. Обязательно тщательно промойте все, прежде чем подавать их своей домашней птице, и по возможности используйте органические продукты.

Фрукты:

• яблоко
• банан
• ягод
• дыня
• оранжевый
• ананас

Овощи :

• спаржа
• фасоль (только приготовленная)
• брокколи
• морковь
• капуста цветная
• сельдерей
• листовая зелень
• горох
• перец
• соевые бобы
• ростки
• кабачки
• ямс

Добавки к диете вашей птицы

Ветеринары-птицы часто рекомендуют пищевые добавки «любителям семян», тем птицам, которые отказываются прикасаться к чему-либо, кроме семян.Если ваша птица ест продукты Lafeber, вам не о чем беспокоиться, потому что эти диеты являются полноценными с точки зрения питательности. Тем не менее, у вас может быть птица, которая линяет, откладывает яйца или восстанавливается после болезни или травмы, или, возможно, ваша птица переживает стресс из-за недавнего переезда, потери партнера или другой стрессовой ситуации. В этих случаях вам следует подумать о диетической добавке, чтобы держать птицу в отличной форме.

Кроме того, так же, как иногда вы можете принимать витамины, для птицы часто полезно принимать витаминные и минеральные добавки, просто чтобы убедиться, что она получает питательные элементы, необходимые для сохранения здоровья.Поговорите со своим ветеринаром о пищевых добавках, прежде чем давать их своей домашней птице. Вы можете навредить своей птице, приняв чрезмерное количество добавок, но не повредит предлагать добавку пару дней в неделю. Если вы добавляете в воду порошкообразную добавку, меняйте воду не реже двух раз в день и предлагайте только свежую воду (без добавки) на ночь, чтобы предотвратить размножение бактерий в посуде.

Готовим для вашей птицы

Птицы любят домашнюю еду не меньше нас! Готовить питательные блюда так просто.Если вы умеете разбить яйцо, вы можете приготовить вкусный рецепт из птицы. Эти рецепты, все из которых включают корм для птиц Lafeber, также отлично подходят для отлучения цыплят и линяющих птиц. Вот три блюда, которые стоит попробовать:

Вкусные ягоды Nutri-Berrie

Рецепты птиц нет ничего проще! Для начала купите коробку готовой смеси для кукурузного хлеба. Следуйте инструкциям на упаковке. Прежде чем вы будете готовы вылить его в форму для выпечки (или форму для кексов), добавьте две чашки Nutri-Berries, затем запекайте. Возможно, вам придется запекать его немного дольше, чем позволяет упаковка.Ваша птица будет в восторге, собирая нутри-ягоды из кексов! Охладите перед подачей на стол. Нарезать квадратами и заморозить, а затем разморозить при необходимости.

Сковорода (Ави) Торты

Это тоже очень просто. Купите пачку готового теста для блинов. Даже лучше, если у вас получится смесь для блинов из цельнозерновой муки. Сделайте смесь, как указано на коробке. Непосредственно перед тем, как вылить смесь на разогретую сковороду, разбейте в ней несколько Avi-Cakes и затем приготовьте блины. Подавать теплым, а не горячим.

Здоровые закуски для вашего питомца Bird

Помимо основного рациона вашей птицы и других полезных для здоровья продуктов, замечательно предлагать питательные закуски, но, что наиболее важно, закуски должны быть интересными, например Popcorn Nutri-Berrie Treats.В идеале вы должны предлагать закуски, разработанные для птиц, а не соленые, жирные или сладкие лакомства, которые могут быть в вашем шкафу. Закуски должны составлять не более 10% рациона птицы в течение недели. Здоровые закуски также могут включать рисовые лепешки, цельнозерновой хлеб, цельнозерновые крекеры без соли, но в умеренных количествах.

ПТИЦА ПРОПУСКАТЬ! (Сбой замороженных денег) РАБОТАЕТ 1.48: gtaglitches

УДЕРЖИВАЙТЕСЬ!

Работает ТОЛЬКО для PS4!

Да, для этого вам нужен мастер сохранения.Этот пост предназначен для информационных целей и для тех, кто в настоящее время владеет мастером сохранения. Вам НЕ нужно покупать его, если вы этого не хотите.

Frozen Money Bird Skip:

Купите ВСЕ, если у вас будет по крайней мере столько же денег, сколько стоит предмет (например, вы не можете купить 2 млн автомобилей, если у вас только 1 млн). Кроме того, нет собственности / недвижимости, потому что они не прилипают. .

• Деньги никогда не тратятся из бумажника или банка

• Это СОЛО (нет необходимости в друзьях / семье / незнакомцах)

• Super Easy

• No Bird Skip

• Средний выигрыш 120M за сеанс в зависимости от количества гаражей и начальных денежных средств

• БЕЗ ПТИЦЫ ПРОПУСКАТЬ

Шаг.1 — Перенесите ваше личное сохранение GTA на ПК через USB

Шаг. 2 — Перепишите ваши данные сохранения, используя Modded Save (SGTA5Peyote FM) с помощью Save Wizard

Step. 3 — Загрузите в сюжетный режим, измените таргетинг на «Свободное прицеливание»

Step. 4 — Запустите «Одиночный сеанс» GTA Online, используя меню «Параметры»

Шаг. 5 — Переключитесь на Майкла с помощью колеса персонажа и возьмите под свой контроль Патрисию Мадрасо

Шаг. 6 — Создайте канюка и съешьте растение пейот

Step. 7. Начните индивидуальную онлайн-сессию с активированными замороженными деньгами и покупайте автомобили на выбор!

Шаг.8 — Подождите, пока ваши автомобили будут доставлены, затем выйдите из сеанса через вкладку «Онлайн» в меню «Параметры».

Шаг. 9 — Загрузитесь в сюжетный режим. Снова переключитесь на Патрисию, затем получите WASTED (Sky Fall Cheat)

Step. 10 — Присоединяйтесь к любому произвольному сеансу с режимом нацеливания, отличным от вашего.

Step. 11 — Зайдите в свои гаражи и обменяйте каждую купленную вами машину на замороженные деньги, чтобы они прилипли (Важно)

Шаг. 12 — Выйдите из гаража и смените экипировку, чтобы получить спасение

Step.13 — Продайте свои обманутые машины за холодные деньги!

Полное руководство:

http://xdgmods.com/frozen-money-glitch-update-gta-online-1-48-bird-skip/

Исследование показывает, как один ген вызывает агрессию в дикие певчие птицы | Университет Эмори

Новое исследование показывает, как дифференциация одного гена изменяет поведение дикой певчей птицы, определяя, проявляет ли белогорлый воробей большую или меньшую агрессию. The Proceedings of the National Academy of Sciences (PNAS) опубликовали исследование, проведенное нейробиологами из Университета Эмори.

Исследователи выделили рецептор эстрогена из комплекса из более чем 1000 генов, известных как «суперген», или генетический материал, унаследованный вместе как блок. Работа дает редкий взгляд на то, как геномная дивергенция может привести к поведенческой дивергенции у позвоночного.

«Эволюция изменила последовательность ДНК гена этой певчей птицы, и мы продемонстрировали, что эти небольшие изменения влияют как на экспрессию гена, так и на поведение птицы», — говорит аспирантка Эмори Дженнифер Мерритт, первый автор статьи.

Мерритт — кандидат наук в лаборатории Донны Мани, старшего автора статьи и профессора психологии Эмори.

«Белогорлые воробьи — обычные птицы на заднем дворе, обитающие на большей части территории Северной Америки», — говорит Мерритт. «Что примечательно в них, так это то, что они встречаются в двух разных морфах, которые имеют не только разное оперение, но и разные стратегии для максимизации репродуктивной продукции. Оба типа различий вызваны генетической дифференциацией только одной области одной хромосомы, и мы точно знаем, где она находится.”

В какой-то момент эволюции вида хромосома может сломаться и перевернуться. Этот процесс, называемый инверсией, изолирует гены, которые находятся внутри, производя суперген. В некоторых случаях супергены привели к различным морфам внутри одного вида — индивидов с супергеном и без него.

В случае с белогорлыми воробьями белополосая морфа имеет ярко-желтые, черные и белые полосы на макушке, в то время как желто-полосатая морфа имеет более приглушенные, коричневые и сероватые полосы.Птицы с белыми полосами, которые все обладают по крайней мере одной копией перестроенной хромосомы, имеют тенденцию быть более агрессивными и менее родительскими, чем птицы с коричневыми полосами, у которых нет перестроенной хромосомы.

«Ученые на протяжении 100 лет выдвигали гипотезу, что инверсии важны для эволюции некоторых сложных форм поведения, которые мы наблюдаем в природе», — говорит Мани. «Но инверсии сложно понять, потому что, когда они превращаются в супергены, все гены наследуются вместе.Мы уже много знали о естественной истории белогорлого воробья, а также о биологических механизмах, лежащих в основе его агрессии. Используя эти знания, мы смогли наконец показать эволюционную роль супергена на молекулярном уровне ».

Настоящая статья основана на предыдущей работе лаборатории Мани, лидера в области связи последовательности генов с поведением свободноживущих животных. В 2014 году лаборатория определила рецептор гормона — рецептор эстрогена альфа (ER-альфа) — который оказался связанным с различиями в агрессии воробьев и родительском поведении в дикой природе.Белополосные птицы экспрессируют этот рецептор на гораздо более высоком уровне, чем коричнево-полосатые птицы, и чем больше экспрессия, тем агрессивнее птица.

«В этой статье мы хотели проследить генетическую изменчивость ER-альфа вплоть до того места, где она выражается в головном мозге, а затем и в поведении, чтобы увидеть, можем ли мы проследить поведенческую вариацию до вариации в этом одном гене, — говорит Мерритт.

Птицы поют, устанавливая территорию. Скорость, с которой они поют, является мерой их уровня агрессии, наряду с частотой, с которой они атакуют или «атакуют» животных, посягающих на то, что они считают своей территорией.

В ходе полевых исследований белогорлых воробьев в их естественной среде обитания исследователи показали, что чем больше птица экспрессирует супергенную версию рецептора эстрогена, тем энергичнее она защищает свою территорию.

Затем исследователи вышли за рамки корреляционной работы, применив экспериментальный подход. Белогорлым воробьям в лаборатории давали вещество, блокирующее экспрессию гена ER-альфа, и измеряли уровень их агрессии. Результаты показали, что когда экспрессия этого одного гена была заблокирована, агрессия белых полосатых птиц снизилась, и они стали вести себя как коричневые полосатые.

«Мы считаем, что это первая демонстрация того, как отдельный ген в супергене вызывает изменения в социальном поведении диких позвоночных», — говорит Мерритт. Она приводит аналогию с возникшей проблемой: «Представьте себе каждый из генов супергена как притоки, сливающиеся в реку, — поведение. А затем взять образец воды из реки и определить, из какого притока взят образец ».